— Случиться может всякое, — поддержал его Гиффорд. — И на нашем месте ты поступила бы так-же. Разве нет?
— Конечно. Но…
— Так что не вини себя. Я очень рад, что ты с нами и ни минуты не жалел, что ты осталась. И не собираюсь жалеть, — такая длинная речь отняла много сил у Гиффорда, и он замолчал тяжело дыша.
— Я хоть и хотел тебя отправить домой, теперь об этом и не думаю. Без тебя будет скучно, — добавил Альтарес.
Мила с благодарностью посмотрела на них и проговорила.
— Какие же вы хорошие.
Она осторожно поцеловала каждого в щёку. Гиффорд довольно заулыбался.
— Если-бы это не было так болезненно, я бы почаще получал.
— Ну, успокоились? — спросил Луэ, наблюдавший за ними с порога. — Может, будем лечиться?
— Будем, — всё ещё улыбаясь, кивнул Гиффорд. Луэ подойдя к столику, налил в два стакана какую-то жидкость и протянул их больным.
Альтарес, выдохнув, залпом выпил содержимое стакана и, морщась, сказал, обращаясь к другу.
— Не мог, что повкуснее придумать? Такая гадость.
Гиффорд выпив свою порцию и так-же морщась, произнёс.
— Действительно гадость. Надо было делать с малиновым вкусом.
— Так этот эликсир ты придумал? — спросила Мила.
— Кому ж ещё придумывать такие эликсиры, как ни тому кто чаще других ломает себе кости, — сказал Луэ.
— И не правда, я себе ни разу ничего не ломал, — возмутился Гиффорд.
— Верно, извини, тебе их другие ломают, — слегка язвительно произнёс лекарь. — А теперь спать и без возражений, — строго добавил он.
— Слушаюсь, — зевая, сказал Гиффорд и тут же погрузился в сон. Альтарес уже спал, и Мила с удивлением взглянула на Луэ.
— В эликсир добавлена сонная роса, — пояснил он. — Идём, вам тоже не помешает отдых.
11
Милу отвели в дом, где она смогла принять ванну и привести себя в порядок. Ей дали белую одежду, в которой ходили женщины в этом удивительном городе. К радости Милы все женщины здесь носили брюки. Оно и неудивительно, ведь в платье летать неудобно.
Плотно пообедав, Мила, вышла на улицу. Ей хотелось посмотреть город, и она шла, рассматривая дома. Из одного дома послышался какой-то шум. Видимо упало что-то тяжёлое, и из дверей на улицу вылетел полураздетый Женька. За ним выбежал Луэ, с баночкой мази в руках.
— Постой, — крикнул он. — Ну, куда ты припустил.
Женька подбежал к Миле и попытался за неё спрятаться.
— Это ведь совсем не больно.
— Ага, не больно. Зато щиплет, — воскликнул Жека. Закрываясь Милой, как щитом, он старался не подпустить к себе лекаря.
— Ты же взрослый человек, можешь потерпеть немного. — Луэ пытался добраться до Жеки.
— Думаешь, взрослого щипать не будет? — возмутился он.
Тут до Милы дошло, в чём дело и она громко рассмеялась.
— И ничего смешного, — обиженно произнёс Женька.
— Ну, будь благоразумен, — увещевал его Луэ. — Такой огромный кровоподтёк весьма болезненная штука. Я просто смажу его, и он быстро пройдёт.
— Пусть уж он сам проходит. Я потерплю.
— Послушай, Жень, — вступила Мила. — А давай я буду дуть тебе на спину и щипать, сильно не будет.
— Правда не будет? — недоверчиво произнёс Жека.
— Она абсолютно права, — подтвердил её слова лекарь, и добавил. — И я буду дуть, только давай смажем.
Жека всё ещё колебался.
— А точно меньше будет щипать? — уточнил он.
— Точно, — твёрдо сказала Мила. — Поверь мне. Я всегда так делаю, когда царапины смазываю.
— Ну ладно, — нехотя согласился Женька. — Всё равно ведь не отстанете.
— Вот и умница, — разговаривая, словно с ребёнком проговорил Луэ и стал осторожно смазывать огромный кровоподтёк на спине у Женьки. Мила, сдерживая слово, начала дуть.
— Удивительное дело, — размышлял вслух Луэ, смазывая рану. — Настоящие мужчины, небоящиеся смотреть смерти в лицо, чаще всего боятся обычных процедур. И причём почти все.
— Надо же чего-то бояться, — сказал Жека морщась.
— Вот и всё, — сказал лекарь и отошёл назад. — Только придется немного без рубашки походить.
И он пошёл в дом, оставив их одних.
— Может, погуляем, город посмотрим? — предложила Мила.
— Пойдём, — согласился Женька, и они пошли вдоль улицы.
Гуляли они долго, болтая ни о чём и рассматривая город. Солнце уже коснулось горизонта, а на улицах всё ещё было много народа, и никто не торопился уходить. Поняв, что Милу удивляет, Женька пояснил.
— Здесь нет необходимости бояться темноты.