— Тогда почему мы тебя ещё не заколдовали?
— А почему вы тогда сами ходите, а не под присмотром? — вопросом на вопрос ответил Данька.
— Просто мы попали в переделку, и нам пришлось убегать, от одного вооружённого типа, — пояснил Глеб. — А так, мы может и дождались бы Килборна или этого, Примуса.
— Да не Примуса, — залился смехом пацан. — А Кримуса.
— Ну да. Его самого, — засмеялся Глеб, поняв свою ошибку.
Мальчонка, успокоился и, взглянув, на заходящее солнце сказал.
— Некогда болтать. Солнце скоро сядет. Надо домой возвращаться.
— Тебе не разрешают гулять допозна? — понимающе спросил Глеб.
— Дааа, вы явно не из наших. Пошли, а то вам с оборотнями придётся гулять.
— С кем? — снова в один голос, спросили братья.
— А вы часто вместе говорите? — через плечо, поинтересовался Данька.
4
— Значит, так и поступим, — правитель поднялся.
Они просидели до самого вечера, обсуждая проблему, и пытаясь найти решение. И пришли к выводу, что начинать нужно, с поиска в священной роще друидов. Это единственное место, где все друиды собираются вместе.
— Кстати, — Зэйден снял с шеи цепь, на которой висел, большой, голубой бриллиант. Это был знак правителя. Он служил не только отличием, но и был ключом к тайнам, которые передавались от правителя к правителю. Подойдя к сыну, правитель, попытался повесить цепь ему на шею, но Альтарес с испуганным видом, влез на кресло, пытаясь быть подальше от такой чести.
— Э-Э пап, ты что это?
— Хочу передать тебе власть, — пояснил Зэйден.
— И вовсе это ни к чему, — принц опасливо поглядывал на цепь, пытаясь увернуться.
— Да успокойся ты. Это временно. В особых ситуациях, правитель, может временно передать власть другому. Кому он доверяет. С этим знаком, у вас будет не только вся полнота власти, но и доступ к тайнам, это может пригодиться.
— А может Гиффорд поносит его?
— А почему не ты? — правитель выжидающе посмотрел на сына.
— Ну, знаешь. Примета дурная. Один раз надень, так потом не отвяжешся. Ещё, не дай бог, править придётся.
— И ты это хочешь на меня свалить? — воскликнул Гиффорд. — Нет уж, сам носи.
— И, что мне с тобой делать? — вздохнул правитель. — Ты ведь у меня единственный сын. Кто же вместо тебя может трон занять?
— Пап, а ты роди ещё одного сына.
— Одевай, и не мели чепухи, — правитель протянул цепь.
— Ну, если только временно, — покорился Альтарес.
— А насчёт сына, идея неплохая, — услышав эти слова правителя, Альтарес, с удивлением поднял на него взгляд.
— Только о сыне нужно подумать тебе, а не мне.
— В смысле?!
— Жениться тебе пора.
— Женится? Мало того, что на трон сажаешь, так ещё и женится, хочешь заставить? — Альтарес был возмущён.
— Но не собираешься, же ты всю жизнь прожить один? — возразил ему Зэйден.
— А давай сделку заключим. Я женюсь, а ты другого наследника найдёшь.
Альтарес лукаво посмотрел на отца. Правитель задумался на минуту, и прийдя к какому-то решению, кивнул головой.
— Идёт. Только с условием. Будешь помогать новому правителю так-же, как помогаешь мне.
— Согласен, — принц посмотрел на своих друзей и произнёс. — Вы свидетели.
Солнце уже почти село, когда Влад и Глеб, сопровождаемые Данькой, подошли к не большой деревне. Несколько десятков домов, выбеленных и покрытых камышом, образовывали четыре улицы. Невысокие заборчики окружали дворы с клумбами и фруктовыми деревьями. Вдоль окраины, стояли большие сараи, в которые загоняли скот, вернувшийся с пастбищ.
Данька повёл своих новых знакомых к домику, стоящему на окраине. Во дворе их встретила, мать Даньки, ещё молодая женщина.
— Ну, слава богу, наконец-то вернулся, — с облегчением сказала она, подошедшему Даньке. — Я уже волноваться начала. Солнце вот-вот сядет.
— Да ты не волнуйся, мам. Со мной всё в порядке, — уворачиваясь от руки, которой мать хотела потрепать сына по голове, сказал Данька.
— Здравствуйте, — снова разом произнесли братья, и переглянулись.
— Здравствуйте, — ответила женщина. — Проходите. Я сейчас. Только дочку возьму.
Она пошла вглубь двора.
— Ну, чё встали-то, — сказал Данька. — Сказано ведь — проходите.
Они двинулись следом за ним. Показалась женщина с маленькой девочкой, которая едва увидев брата, стала елозить на руках и тянуться к нему.
При этом она настойчиво повторяла на своём, детском языке.
— Да, ми мя. Да, ми мя.
Данька со вздохом протянул к ней руки.