— А внутренний мир, как я понимаю это душа, чувства, сознание? — уточнила Мила.
— Да. Это-то с чем человек рождается. По некоторым верованиям, человек носит в себе семь миров, по которым и нужно пройти за свою жизнь. А два внешних мира, пока жив, закрыты.
— И зачем тогда бессмертие, если и пожить не успел? — недоумевал Жека.
— Нам этого не понять, — Альтарес похлопал парня по плечу. — Мы ведь не стремимся обрести бессмертие.
— А зачем стремится обрести то, что уже есть? — прищурив один глаз, и склонив голову на бок, сказала Мила.
— Ты это о чём? — не понял Альтарес.
— Пфф, — фыркнула Мила. — Думаешь, историю с барьером забудут? Вот уж нет. Её будут рассказывать детям и внукам, а какой-нибудь учёный, вроде Гиффорда, запишет, чтобы не забыть. Так на всякий случай, вдруг пригодится. Вот и получается, что нас уже на свете не будет, а помнить о нас будут. А это разве не бессмертие? — уперев руки в бока и озорно прищурившись, Мила, смотрела на Альтареса.
— Вот такое бессмертие, мне по душе! — воскликнул Жека.
— Значит, чтобы обрести бессмертие, нужно просто жить? — Гиффорд посмотрел на Милу с удивлением.
— Не просто жить, а ещё любить жизнь. Ведь если бы вы не любили жизнь, вы бы ни за что, не ввязались бы в такое дело.
Солнце уже коснулось горизонта и Морган начал готовится к наступлению темноты. Найдя подходящее место для ночлега, он попросил всех держаться вместе. Очертив круг, он создал защитный барьер, через который ни одно ночное существо не способно пройти, каким бы могуществом оно ни обладало. Все расселись вокруг разведённого костра. Ночь вступила в свои права, принеся с собой свои звуки и свои запахи, которые заставляли Хайталла оставаться в полной готовности, несмотря на защиту. Хайталл знал силу магии, но также знал и её слабости. И поэтому он всегда был начеку. Благодаря его присутствию, остальные смогли расслабиться, и особо не беспокоясь, спокойно разговаривали между собой.
Внезапно Хайталл напрягся и его ноздри, затрепетали, уловив только ему доступный запах.
— Я чую вампира, — тихо сказал он.
— Это не страшно, — успокоил его Морган. — Или ты чуешь, что-то особенное?
— Скорее странное, — Хайталл нахмурился. — Не та кровь.
— Чья, кровь? — не понял Жека.
— Обычный вампир, пахнет человеческой кровью, потому что он её пьёт. А этот пахнет зверинной.
— Мелькор! — Мила подскочила и стала озираться вокруг. — Мелькор — ты где? — громко выкрикнула она.
— Ну и голос у вас, милая леди, — из-за выступа ближайшей скалы вышел Мелькор. — Вас не захочешь, услышишь.
— Почему ты там прячешься? — спросила Мила.
— А, что ж мне, по-вашему, на рожён лезть? — возмущённо сказал он.
— Ой, прости. Я просто не подумала, что тебя не все знают.
И повернувшись к компании, она пояснила.
— Это Мелькор. Он вампир, но не пьёт человеческую кровь. Он наш друг. Пап пусти его, а?
— Он же вампир! — воскликнул Морган. — Просто пригласи его и все дела.
— Мелькор, иди к нам. Я тебя приглашаю.
— А обниматься не будешь? — спросил вампир, с опаской подходя к ним.
— Не буду, — засмеялась девушка.
— А вот я буду, — сказал Жека и сгрёб Мелькора в охапку.
— Мои кости, — простонал Мелькор. — Я тоже рад тебя видеть, — высвобождаясь из медвежьих объятий Жеки, сказал с улыбкой Мелькор.
2
После взаимных приветствий и знакомства, все вновь расселись вокруг костра.
— Я много слышал о тебе, и хотел познакомиться, — обращаясь к Мелькору, сказал Морган. — Должен признаться — я восхищён.
— Чем тут восхищаться, — вздохнул Мелькор. — Просто — живу потихоньку.
— Ну не скажи, — не согласился с ним Гиффорд. — Ладно, ты не можешь пить кровь человека, но ведь ты мог просто жить как все вампиры, а ты дружишь с людьми и пользуешься их доверием.
— И кого я должен за это благодарить!? — воскликнул вампир.
— А кого? — спросила Мила.
— Так Гиффорда.
— Что я такого сделал? — с возмущением откликнулся тот. — Я тут нипричём.
— Причём, причём, — остановил его Мелькор. — С тебя всё началось.
— А что началось? Ну, расскажи, — попросила Мила.
— Просто Гиффорд, первый из людей со мной поздоровался.
— Ну, да — кивнул, подтверждая он. — С перепугу. Подзадержался как-то, не успел до жилья добраться засветло, ну и пришлось в темноте добираться. До села уже рукой подать, но ведь до него ещё дойти надо. Иду, от страха даже живот свело и тут прямо передо мной мышь летучая, плюх, прямо как камень с неба. И вот, нате вам, пожалуйста, вампир собственной персоной. Я с испугу и ляпнул «здрасте». Он на меня глаза вытаращил и спрашивает "Это ты мне сейчас?". Чувствую, что-то не так. "Ну да — отвечаю". "А ты, — говорит — что и убегать не будешь?" "А куда? — спрашиваю. — Ты ведь догонишь всё равно". А Мелькор отвечает, "А на, что ты мне сдался?" Так и познакомились. Он меня и до села проводил, и так как-то подружились.
— Мелькор? Всё так и было? — смеясь, спросила девушка.
— В точности, — подтвердил он. — Слово в слово. Я ведь случайно свалился. Летун я не важный. Позже научился, а тогда почти каждый полёт вот так заканчивался. Но Гиффорд меня ошарашил. Тогда и понял, что жить можно иначе.
— Хоть раз жалел? — спросил Морган.
— Никогда, — глядя ему в глаза, ответил Мелькор. — Когда решил, назад уже не оглядывался. Просто не мог.
— Скажи, что привело тебя сюда? — спросила Альмадея.
Мелькор нахмурил лоб, словно пытаясь понять смысл вопроса или найти на него ответ. И после долгой паузы сказал.