- Данроамин, - сдержанно ответил Верде.
- Дуроминг? - недоверчиво повторил Фелиз.
Верде еще раз произнес название - громко и по слогам.
Фелиз озадаченно покачал головой, а затем открыл дверь и вышел.
Глава 2
Фелиз сидел за штурвалом своего небольшого космического корабля, в каких обычно путешествуют торговцы технологиями, и был уже на подлете к Данроамину, когда его постигла первая досадная неприятность, за которой не преминула последовать и вторая, более серьезная.
Первая мальенкая неприятность имела непосредственное отношение к шляпе Фелиза. Дело в том, что Фелиз, как и все космические торговцы, обожал носить шляпу, отдавая предпочтение стильному плоскому берету, лихо надвинутому на одно ухо. Никакого логического обоснования этой привычки не существовало. Это была всего лишь дань традиции, своего рода символ принадлежности к определенному кругу людей, беспрепятственно путешествующих с планеты на планету, собирая новые технологии и различные изобретения для дальнейшей их продажи обитателям других миров, научная мысль которых еще не достигла таких высот, и у которых не было возможности самостоятельно овладеть подобной информацией.
Первая неудача постигла Фелиза, когда до Данроамина оставалось всего несколько часов лета, вскоре после того, как он задал автопилоту точный курс к планете. Тогда же его посетила мысль о том, что он, оказывается, уничтожил далеко не все улики на корабле, по которым можно было бы при желании узнать, кто он такой и откуда. Он вспомнил о шляпе, на кожанной ленте внутри которой золотыми буквами было выведено его имя, а также указан номер, закрепленный за ним в Межзвездном Торговом Реестре.
Он взял в руки шляпу с твердым намерением вывести с ее ремешка столь откровенную улику и включил портативный преобразователь пластмасс, установленный на рабочем столе и носящий гордое имя "Марк III". К помощи преобразователя было решено прибегнуть по той простой причине, что шляпа была изготовлена из пластика, представляя собой на деле одну гигантскую молекулу, вытянутую в единую нить, а затем должным образом разрезанную и вытканную с помощью все того же "Марка III", что делало изделие практически неподверженным каким-либо разрушительным воздействиям. Вообще-то, "Марк III" - при наличии в конструкции исправного и надлежащим образом установленного регулятора - способен плавить, соединять или разъединять литую пластмассу с той же легкостью, с какой сказочная фея в мгновение ока превращает тыкву в карету.
Однако, к сожалению, даже при хорошей сборке "Марка III", но при неправильно установленном регулятое, он был способен бесследно уничтожить всю пластмассу, оказавшуюся в поле действия его луча - в данном случае, шляпу и всю одежду из ближайшего шкафа, кроме одного костюма, который совершенно случайно был забыт на кровати в одном из трех внутренних отсеков корабля.
После такого издевательства любой человек - особенно, если она наполовину миктурианец и запросто разгибает руками подковы - может выйти из себя, принимаясь молотить по бракованному "Марку III", превращая того в бесформенную груду обломков, чтобы при первой же возможности возвратить его пройдохе, всучившему негодный товар. Именно этим и занимался Фелиз, когда его внезапно оглушил пронзительный сигнал тревоги, предупреждавший об опасности столкновения. Что ж, беда не приходит одна.
Десять секунд спустя он уже сидел за пультом управления корбалем, изо всех сил пытаясь избежать встречи с космическим крейсером мальваров. Он был слишком близко к освещенной стороне Данроамина, так что о том, чтобы незаметно повернуть назад, не было даже и речи; к тому же судно мальваров могло развить куда большую скорость, чем даже он - с его миктурианской наследственностью - мог выдержать. Так что не оставалось ничего иного, как следовать прямым курсом к Данроамину, надеясь найти себе убежище среди сородичей, научившихся давать отпор враждебно настроенным инопланетянам.
Не теряя времени Фелиз направился к планете.
До цели оставалось всего несколько тысяч миль, и он с досадой подумал о том, что этот пси-мен Верде мог бы быть и понастойчивее, напутствуя Фелиза в дорогу и напоминая, в частности о том, чтобы при нахождении на во владениях мальваров тот сдерживал эмоции (а следовательно, и исходящие при этом телепатические импульсы). На экране монитора рос стремительно приближающийся диск Данроамина, и Фелиз пытался подбодрить себя мыслью о том, что по крайней мере он был в достаточной близости от планеты, чтобы в случае чего резко начать снижение и сгореть вместе с кораблем в атмосфере, лишь бы только не попасть живым в руки преследователей. В прежние времена ему изредка приходилось сталкиваться с мальварами по работе, и делать бизнес с ними было одно удовольствие. Но вот попасть живым к ним в плен, будучи заподозренным в шпионаже на их территории, у него не было абсолютно никакого желания.
В следующее мгновение послышался мелодичный сигнал, оповещавший о включении ситемы связи, после чего диск Данроамина на экране монитора исчез, и на его месте возникла вытянутая физиономия мальвара. Фелиз невольно поежился, хотя и понимал, что мальвар всего лишь передает запрос и еще не знает, с кем имеет дело. Однако уверенности Фелизу это не придало. Он чувствовал себя не в своей тарелке и ничего поделать с этим не мог. На самом же деле мальвары вовсе не были ящерицами, как он объявил пси-мену Верде, точно так же, как не было у них двух сердец, и к холоднокровным они не имели никакого отношения. Просто они были не похожи на людей, ибо эволюция их цивилизации шла по совершенно иному пути. Их перекачивающий кровь орган состоял всего из двух полостей, а не из четырех, как человеческое сердце, и температура тела у них была на двенадцать градусов ниже, чем у людей.
Мальвары не были ящерицами, и Фелиз это знал. Но их внешнее сходство с этими пресмыкающимися было бесспорно, и этого для него было вполне достаточно.
- Остановитесь! - приказал мальвар, заговорив на языке межгалактического общения, привычного для этой части Вселенной. - Вы нарушили границы мальварских владений. Пожалуйста, включите опознавательные знаки!
- Еще чего, перебьешься, - чуть слышно процедил Фелиз сквозь зубы, прибавляя скорость. - Уж лучше сдохнуть.
Мальвар приближался. Фелиз снова прибавил ходу.
- Остановитесь, или будете арестованы, - объявил мальвар.
"Руки коротки," - уныло подумал Фелиз, отключая автоматическую систему безопасности, которая могла бы предотвратить резкое снижение, не допустив тем самым разрушения корабля в атмосфере планеты.
- Это было последнее предупре... - Мальвар внезапно исчез с экрана, и его место снова занял мерцающий зеленоватым светом диск Данроамина. Фелиз не сводил глаз с монитора, а затем мельком взглянул на приборы.
Корабль мальваров уходил в сторону солнца. Траектория его все еще была такова, что можно было подумать, как будто он продолжал преследовать Фелиза, но приборы говорили о том, что корабль отклонился на полсекунды от первоначально заданного курса.
- Что такое, черт возь... - начал было Фелиз, но осекся на полуслове, ибо раздался сигнал тревоги, предупреждавший об оспасности столкновения.
Он взглянул на приборы. К нему приближался еще один объект, вынырнувший только что из-за горизонта. Он ударил кулаком по монитору.
Экран затуманился, изображение задрожало, а когда все наконец снова прояснилось (вообще-то, последние полгода монитор что-то слишком часто барахлил), и его взору предстало некое сооружение, отдаленно напоминавшее шести- или семикомнатный дом, собранный в условиях невесомости каким-нибудь ребенком или же окончательно выжившим из ума взрослым. Какое-то время Фелиз недоуменно глядел на это странное сооружение, а потом в его памяти начали возникать обрывки лекций по древней истории, которую ему когда-то довелось изучать.
- Глазам своим не верю! - ахнул Фелиз. - Это же космическая станция!
Он принялся нажимать все подряд кнопки на пульте связи и вскоре ему удалось принять ответный сигнал, переданный в том диапазоне, который уже давным-давно не использовался; на экране появилось изображение обшарпанной каюты, в которой находилось несколько долговязых индивидуумов в черных потрепанных униформах. Один из них, мрачный небритый тип, занял собою весь экран и погрозил Фелизу оружием.
- Сдавайся! - приказал непромытый субъект. - Сдавайся немедленно или будешь уничтожен! Все по местам. Прямой наводкой по носу корабля. Первое орудие - огонь! Второе - огонь! Третье...
И внезапно приборы Фелиза начали рапортовать о приближении со стороны станции объектов, представляющих опасность, и у него зародилось нехорошее предчувствие, что это было ничто иное, как снаряды, начиненные взрывчаткой - древнее и варварское оружие. Он бросился к пульту управления.
- Он уходит! - завопил тип на экране. - В погоню!
В связи с тем, что орбитальная станция находилась в дрейфующем полете, то привести данное указание в исполнение было никак невозможно. Однако, Фелиз не собирался сидеть сложа руки, ради того, чтобы самому лишний раз убедиться в этом. Если уж приказ отдан, то не исключено, что он может быть исполнен - так что незачем искушать судьбу. Корабль Фелиза и станция мчались точно навстречу друг другу, и в следующий момент он поспешно направил свое судно на неосвещенную сторону планеты.
Впереди зияла спасительная темнота, до нее оставалось совсем немного, да и к тому же выпущенные по нему снаряды благополучно пролетели мимо, когда хвостовой отсек корабля содрогнулся от мощного удара. Лампы замигали, погасли и вспыхнули вновь.
Управление вышло из стоя, и теперь он просто падал на погруженную во мрак сторону Данроамина.
Глава 3
Включились аварийные носовые двигатели торможения, и когда до земли оставалось всего каких-нибудь несколько футов, корабль Фелиза покачнулся, а затем в полном соответствии с показаниями гироскопов перевернулся хвостовым отсеком вниз и тяжело приземлился. Еще какое-то время под кажущимся мирным звездным небом Данроамина царила тишина. Затем медленно открылся люк, на землю с трудом, словно нехотя, спустилась лесенка, и из чрева корабля появился взъерошенный Фелиз. Чертыхаясь и проклиная все на свете, он ступил на земную твердь.
- Эти мальвары! - рычал он. - Долбанные придурки в раздолбанных колымагах! Экстрасенсы хреновы...
Но тут он осекся на полуслове и склонив к плечу свою массивную голову, начал к чему-то прислушиваться. Он был готов поклясться, что только что слышал тихий женский плач. Постояв так некоторое время, напряженно вслушиваясь в тишину, он в конце концов решил, что это ему, должно быть, показалось. Ведь глухомань-то какая, кругом - ни души!
Фелиз взглянул на небо. Стояла тихая, и по земным меркам погожая ночь. Легкий ветерок доносил откуда-то запах хвои - вне всякого сомнения это были настоящие земные сосны, давным-давно завезенные сюда с Земли и адаптировавшиеся к природным условиям Данроамина. "Нельзя сидеть сложа руки, нужно работать," - подумал Фелиз. Решительно подтянув штаны, он отправился обходить корабль в поисках повреждений.
Ночь на Данроамине была безлунной; однако миктурианские родственники Фелиза были привычны к отсутствию в небе ночного светила, так что он и здесь не оказался в проигрыше. В темноте диафрагмы его зрачков расширились, наподобие кошачих, и после осмотра внешей обшивки корабля ему не составило труда установить, что повреждения от взрыва были незначительны. Снарядом снесло примерно половину одного из стабилизаторов и расплющило три сопла тормозной системы. И если приварить недостающую часть стабилизатора он был еще в состоянии, то выправить сопла в походных условиях было невозможно. Но не беда; по крайней мере теперь он знал, что именно выведено из строя, и при взлете ему останется лишь перераспределить нагрузку между теми, что не были повреждены, чтобы корабль сохранил равновесие. Тем более, что сопла двигателей, равно как и стабилизатор, были нужны ему лишь при полете в атмосфере. Главное взлететь, а уж в открытом космосе все опять будет в наилучшем виде.
Забравшись обратно в корабль, Фелиз не без сожаления снял одну из внутренних перегородок, отчего в корабле вместо трех кают осталось лишь две, после чего снова вышел наружу, держа в одной руке скатанную в рулон перегородку - иначе она попросту не прошла бы в люк - и сварочный электрод в другой. Расстелив на земле рулон, он принялся за ремонт стабилизатора.
Из темноты появилось некое существо, похожее на подвергшуюся мутации разновидность земного кролика. Оно остановилось у корабля и залаяло на него.
- Кыш отсюдова! - цыкнул Фелиз. К его большому удивлению кролик немедленно развернулся и поскакал восвояси. При виде этого Фелиз ненадолго прервал сварочные работы, на душе у него было неспокойно. А что если он только что обидел одного из разумных существ? Нет, не может быть, кролик был слишком мал, и никак не соответствовал психологическм требованиям, предъявляемым к разумным существам.
И все-таки что-то подозрительно быстро он выполнил приказание.
Фелиз снова занялся починкой корабля и увлеченно проработал еще полтора часа без перерыва, когда ночное небо немного просветлело. Одного взгляда вверх было достаточно, чтобы понять, что ночь в том районе планеты, где ему было суждено приземлиться, уже близилась к концу, и ждать рассвета осталось совсем недолго. Похвалив себя за сообразительность и подумав о том, что с ремонтом стабилизатора все-таки следует поторопиться, Фелиз довел дело до конца, а затем, захватив сварочный аппарат, направился обратно к люку, спеша поскорее укрыться в надежном и оттого казавшемся еще более уютным, чем на самом деле, чреве корабля. Он уже твердо решил, что первым делом съест что-нибудь, а уж потом станет решать, как быть дальше. Неожиданным результатом наполовину миктурианского происхождения Фелиза можно было считать его необычайно быстрый обмен веществ, что выражалось в постоянном чувстве голода и потребности садиться за обильную трапезу по крайней мере раз шесть за день. А за последние десять часов у него во рту не было ни крошки.
Так что в то время он не мог думать ни о чем другом, как только об огромной яичнице, кольцах колбасы и хорошем бифштексе. Он уже поставил ногу на нижнюю ступеньку лестницы - но остановился и снова напряженно прислушался.
Нет, определенно, где-то неподалеку раздавался плач женщины.
И тут до него начало постепенно доходить, что на самом деле он слышал его уже какое-то время. Это жалобное, тихое всхлипывание - в невозможности которого он убедил себя с самого начала - скорее всего отождествлялось его сознанием с завыванием какого-то ночного животного; возможно, некоего дальнего родственника попавшегося ему на глаза лающего кролика. Однако теперь у него не оставалось ни малейших сомнений относительно природы этого звука. Прислушавшись повнимательнее, он сумел также сделать вывод о том, что плакальщица вероятнее всего была довольно молода. Сделать такой вывод ему позволили короткие и небезынтересные возгласы, раздававшиеся между всхлипываниями.
- О, Боже... и за что только мне это все? Почему я никак не могу привыкнуть? Боже, как есть хочется!