Он попытался открыть глаза, но сделать это было не так-то просто. Крысолов ощупал бок, засунул пальцы в дыру в плаще и провел по рваной ране, из которой хлестала кровь. Плохо дело. Пора убираться, пока не поздно. Вернее — если не поздно.
Крысолов тяжело поднялся. Давненько он не ощущал себя настолько плохо.
Времени в запасе чудовищно мало — минуты две-три, не больше. Возле входа началась давка. Некоторые били стекла и выбирались наружу. Крысолов замахал свободной рукой, но люди были в таком ужасе, что не обратили на него никакого внимания. Вот ведь ирония судьбы — первый раз в жизни решил кому-то помочь, и так все обернулось…
Над головой с оглушительным звоном разбилось стекло. Крысолова осыпало осколками и обдало потоком горячего ветра. В разбитом окне показалась муза.
— И долго тебя ждать? — крикнула она, — Давай быстрее, а то взлетим оба и уж точно не на самолете!
Крысолов подпрыгнул и, не обращая внимания на боль в боку, начал карабкаться наверх. Ветер обжег его лицо. Было светло, как будто солнце передумало закатываться и вернулось в зенит.
— Быстрее, быстрее! — муза схватила его за плечи и помогла. А потом они вдвоем спрыгнули в траву и побежали. Спустя пару секунд вагон за их спинами взорвался.
В своей жизни крысолов летал всего два раза — и оба раза уложились в прошедшие пятнадцать минут. Крысолову показалось, что кто-то с большими кулаками ударил его в спину с такой силой, что тело перестало сопротивляться земному притяжению и взмыло в воздух. Еще крысолову показалось, что у него горят волосы, а потом ему показалось, что кто-то натолкал в нос и рот горячих углей. А затем крысолов упал, проехал по влажной траве животом, содрал кожу с носа и, кажется, остался жив.
Правда, времени на раздумья не было. Хотелось пожить чуть подольше. Крысолов перевернулся на спину и увидел в ста метрах от себя пылающий вагон. Почти мгновенно взорвался следующий. Горящая цепочка вагонов была уже длиннее той, что не горела.
— Кажется, мы все еще живы! — раздалось сбоку.
— Немудрено. Ты же муза.
— Но сгореть я уж точно могу.
— Все может быть. — крысолов поднялся. — Пора уходить. Если это Хранитель, то какой-то совершенно чокнутый. Такое ощущение, что он получает удовольствие от взрывов.
— Может быть, он такой же фанатик, как и ты? — ввернула муза, тоже поднимаясь. Ее личико было все в грязи, волосы спутаны, а свадебное платье превратилось в черные лохмотья. — А их, Хранителей, много? Что же ты такого украл?..
— Есть такая болезнь — любопытство. Я сам ею страдаю. От нее умирает не меньше людей, чем от аварий на дорогах, в курсе? И почему ты до сих пор не растворилась, как хотела?!
— Вообще-то, я не могу. — пожала плечами муза. — И я думала, что это ты наложил на меня чары, чтобы я не могла переместиться. И именно поэтому, а не по какой-то другой причине, я вытащила тебя из вагона.
— Я думал, ты была признательна…
— Нет.
— И даже не хочешь сказать…
— За то, что ты меня сюда притащил? Я рассчитывала, что спасу тебя, а ты взамен скинешь свое заклятье и позволишь мне вернуться к Вальдемару. — муза уперла руки в бока и стала похожа на маленького разгневанного ангела, очень перепачканного, да и не хватало крыльев за спиной.
Крысолов развел руками.
— Хочу тебя огорчить, но это сделал не я.
— А кто тогда?
— Кто-то, кто взорвал поезд, зная, что в нем едет человек с ценным магическим артефактом. Кто-то, кто рассчитывал уничтожить человека и забрать артефакт…
— То есть, ты сейчас имел в виду себя. Ты украл какой-то ценный артефакт, а тебя собираются за это убить?
— Цербер бы не успел… да и не додумался. Странный и деликатный очень далеко, я проверял… остались Хватка и Умник. Кто же из них ушел два года назад?..
— Кто такой цербер? И скажи мне, если на поезд напал кто-то, кто способен блокировать волшебство, то он же наверняка поймет, что ты все еще жив. Верно?
— Верно. — крысолов опустил взгляд и осторожно убрал край плаща, обнажая рваный свитер и глубокую рану в боку. — Ты совершенно права. И именно поэтому нам нужно бежать.
— С твоим состоянием?
— Лучше раненый, но живой. — крысолов посмотрел на пылающие вагоны. Вот вам и начало конца света… — Поторопимся.
— Это почему?
— Потому что тот, кто бежит от поезда в нашу сторону, не будет разбираться, со мной ты или без меня.
— Кто?.. Что?.. Как?..
Крысолов распахнул плащ и вытащил оружие — шестизарядный револьвер, тяжелый, но надежный. Револьвер не раз спасал шкуру крысолова в прошлом, и, есть надежда, что спасет в будущем.
В их сторону бежал некто высоченный, под три метра ростом и худой, словно жердь. Он поднял руку, вспыхнуло пламя — и в опасной близости от крысолова что-то звонко прожужжало. Крысолов выстрелил, развернулся и бросился бежать со всех ног по сухой траве. Судя по звукам, муза не отставала. Боль в боку сделалась невыносимой. Через несколько метров крысолов понял, что бежать становится все труднее, силы покидали его с каждым шагом.
По мере того, как они отбегали от горящего поезда, становилось темнее. Ночь окутывала непроницаемым покрывалом все вокруг, возвращала себе власть. За спиной раздалось еще несколько выстрелов.
— Мазила! — закричала Муза, задыхаясь от бега. — Стрелять научись, профессор!
В ответ раздалось еще несколько выстрелов. Крысолов не стрелял — берег патроны.
В какой-то момент ноги его поехали, он поскользнулся и, падая, сообразил, что скользит куда-то вниз, по упругому травяному склону. Крысолов упал на спину — боль в боку отдалась яркими искрами в глазах — и поехал. Плащ задрался, а вместе с ним из брюк выбился свитер, а трава больно оцарапала голую спину. Когда склон закончился, крысолов ощутил под спиной колючий гравий. Неподалеку приземлилась муза, сквозь зубы поминая крысолова, неизвестных хранителей и весь белый свет. Крысолов перевернулся на живот, выставив перед собой револьвер. Выглянувшая из-за туч луна услужливо очертила холм, но на его поверхности никого не было. Либо преследователь основательно отстал, либо где-то затаился. Крысолов выждал несколько минут.
— Думаешь, он все еще гонится? — шепотом спросила муза, ложась рядом.
— Он такой фейерверк затеял, что просто не может отступить. — отозвался крысолов, разглядывая холм.
Ну же, где ты?
Внезапно из-за поворота выскочил автомобиль, осветив фарами узкую проселочную дорогу, на обочине которой и оказались крысолов с музой. Приблизившись, автомобиль взвизгнул тормозами, его резко занесло в сторону. Съехав в бок, автомобиль остановился. Хлопнула дверца.
— С вами все в порядке? Вы как там, целы? — в сторону крысолова бежал молодой паренек в круглых очках на длинном остром носу. Паренек был взволнован и удивлен.
— Это же не я вас сбил, да? — дрожащим голосом уточнил он. Потом взгляд паренька упал на револьвер в руках крысолова. Паренек остановился на почтительном расстоянии. — Я вас не сбивал! Я выехал из-за поворота, а вы тут уже лежали, верно? Я ни в чем не виноват. Я помочь хотел!
— Чего ты тараторишь? — проворчала муза, поднимаясь. — До города подбросишь?
— До какого?
— До ближайшего, нам прямо.
Паренек оживленно закивал. Крысолов бросил взгляд на вершину холма. Луна уже снова скрылась за тучами, но очертания холма проглядывались неплохо. Никого там не было. Неужели отстал? Или задумал что-то еще?