Как же я не понял всего этого раньше? Фантастически малая вероятность разработки МК-аппаратов без внешней помощи в этом превращенном в руины мире В-Т-два сейчас уже казалась очевидной. В то время, когда мы заседали на совещаниях, планируя ответные действия против налетчиков, их главный вдохновитель сидел вместе с нами! Неудивительно, что вражеский шаттл подстерегал меня в засаде, ожидая, когда я начну свою миссию.
Обнаружив меня в доме, где я встречал Гастона, он сразу же понял, как лучше всего меня использовать. Но я сбежал, спутав его планы.
Я мог только гадать, все ли государство в его руках, и зачем ему понадобилась показательная казнь диктатора?
Теперь мне висеть вместо Байарда на веревке. Я вспомнил слова Бейла: он мне нужен для хирурга! Значит, лоханка все-таки пригодится. Здесь очень многие знали секрет диктатора, и висящее тело с ногами могло бы возбудить нежелательные сомнения.
Они накачают меня наркотиками, сделают операцию, забинтуют обрубки ног, пристегнут протезы, оденут в мундир диктатора и повесят. Просто труп здесь не пройдет. Публика должна воочию увидеть диктатора живым до того, как ему на шею набросят петлю.
Я услышал шаги и увидел мерцающий свет сквозь решетку на окошке в двери. Возможно, уже несут пилы и большие ножницы.
Двое остановились у двери камеры, открыли ее и вошли внутрь. Один из них бросил что-то на пол.
- Надень это, - сказал он. - Босс сказал, чтобы ты надел это до того, как пойдешь на виселицу.
Я увидел свой старый мундир, тот, который я стирал. Теперь он, во всяком случае, чистый, подумал я. Странно, что такие пустяки все еще имеют для меня значение.
Меня подтолкнули ногой.
- Надевай, я тебе говорю!
- Хорошо, - согласился я. Я снял халат и натянул легкий шерстяной китель и брюки, пристегнул пояс. Башмаков не было. Я понял, что Бейл считает, что они мне уже не понадобятся.
- О'кей, - сказал один из них. Они ушли.
Снова щелкнул замок. Свет в коридоре постепенно угасал.
Наступила полная тьма.
Я расправил оборванные лацканы. Коммуникатор не сможет помочь мне. Мои пальцы нащупали оборванные провода - крохотные волоски торчали из рваных краев материи. Как ругался Красавчик Джо, когда отрезал лацканы!
Руки у меня затряслись от пробудившейся надежды. Я вертел в руках провода, прикладывая их друг к другу. Искра. Еще одна. Я попытался сосредоточиться. Сам коммуникатор все еще был прикреплен к поясу, динамик и микрофон пропали, но источник питания был на месте. Была ли возможность, касаясь проводками друг о друга, дать сигнал? Я этого не знал. Я мог только попытаться. Я не знал ни азбуки Морзе, ни любого другого кода, но я знал сигналы SOS. Три точки, три тире, три точки. Снова и снова повторял я сигнал.
Прошло много времени. Я соединил проводки и ждал. Я почти свалился с койки, заснув на мгновение. Я не мог остановиться - я должен пробовать, пытаться, пока у меня еще есть время.
Я услышал их далекую поступь, слабый скрип кожи по пыльным камням, звон металла. Во рту у меня пересохло, ноги задрожали. Я подумал о полом зубе и провел по нему языком. Вот и наступило его время. Интересно, каков вкус яда? И будет ли при этом больно? Неужели Бейл забыл об этом? Или он не знал?
Раздались еще какие-то звуки в коридоре: громкие голоса, шаги, лязг чего-то тяжелого, тягучий скрежет. Должно быть, они замышляют поставить операционный стол прямо здесь, в камере, подумал я. Я подошел к узкому окошку в двери и выглянул, но ничего не увидел. Абсолютная тьма.
И вдруг ярко зажегся свет, я даже подскочил от неожиданности.
Поднялся шум, затем кто-то завопил. Им, видимо, пришлось чертовски долго тащить его по узкому проходу, подумал я. У меня разболелись глаза, дрожали ноги, резко схватило желудок.
Я начал икать. Лишь бы не развалиться на части. Вот теперь, похоже, настал черед зуба. Я подумал, как будет разочарован Бейл, когда обнаружит в камере мой труп. От этой мысли мне стало немного легче, но я все еще колебался. Я не хотел умирать. Мне все еще хотелось жить.
Затем совсем рядом со мной, там за дверью, в коридоре, кто-то громко крикнул:
- Фончай!
Моя голова дернулась. Мое кодовое имя! Я попробовал закричать, но захлебнулся.
- Да, - прохрипел я, метнувшись к решетке.
- Фончай! Куда это тебя черти...
- Сюда! - завопил я. - Сюда!!!
- Внимание, человек! - сказал кто-то там, за дверью. - Отойдите в дальний угол и прижмитесь к стене.
Я повернулся и прилип к стене, прикрыв голову руками. Раздался резкий свистящий звук, и мощный взрыв потряс пол подо мной. Меня обсыпало колючей штукатуркой и пылью, песок заскрипел на зубах. Дверь с грохотом рухнула внутрь камеры.
Чьи-то руки сгребли меня и поволокли через клубящуюся пыль наружу, на свет. Ноги меня едва несли, я спотыкался об обломки стены, валявшиеся на полу.
Вокруг какой-то массы, перегородившей проход, сновали люди. Под углом к стене возвышался огромный ящик с широко распахнутой дверью. Оттуда струился яркий свет. Чьи-то руки помогли мне пролезть в дверь, и я увидел провода, катушки, соединительные коробки, прикрепленные скобами к некрашенному светлому дереву. Люди в белой форме сгрудились на узком пространстве, помогая мне побыстрее забраться внутрь.
- Все по счету, - закричал кто-то. - Ищите кнопку, да побыстрее!
Прозвучал выстрел, и пуля отколола от дерева несколько щепок. Дверь со звоном закрылась, и ящик задрожал. Грохот превратился в оглушительный вой, делающийся все пронзительней и пронзительней, пока не пересек пределов слышимости.
Кто-то схватил меня за руку.
- Бог мой, Брайан, какие кошмары вы, должно быть, перенесли в этом ужасном мире!
Это был Рихтгофен.
- Теперь все позади, - засмеялся я. - Вы прибыли удивительно точно, сэр.
- Мы круглосуточно прослушивали вашу волну, надеясь поймать какой-нибудь сигнал от вас, - кивнув головой Манфред. - Мы не теряли надежды. Четыре часа назад наш оператор принял на вашей волне какое-то попискивание. Мы проследили за его направлением и обнаружили, что оно исходит из винных подвалов.
Патрульный шаттл не смог бы поместиться здесь - он довольно громоздкий. Поэтому мы сколотили вот этот ящик и прибыли сюда.
- Быстрая работа, - сказал я, подумав об опасностях путешествия через убийственную Зону Поражения в этом, наспех сколоченном из сосновых досок, ящике. Я почувствовал гордость за людей Империума.
- Дайте место полковнику Байарду, друзья, - сказал кто-то. Мне освободили место на полу, подстелив для удобства чей-то китель. Я улегся на этот импровизированный матрац и сейчас же отключился. Сквозь сон я слышал голос Рихтгофена, но смысла слов не понимал.
Что-то меня беспокоило во сне, что-то я хотел сказать. О чем-то предупредить Рихтгофена, но никак не мог вспомнить.
14
Я лежал на чистой постели, комнату заливал солнечный свет. Эта комната была немного похожа на другую, где не так давно я тоже приходил в себя, с той только разницей, что сейчас у моей кровати сидела Барбро и вязала лыжную шапочку из красной шерсти. Она сделала высокую прическу, и солнце, медно-красное солнце, просвечивало через это удивительное сооружение. У нее был нежный взгляд, безукоризненные черты лица, и мне нравилось лежать и смотреть на нее. Она приходила ко мне каждый день и читала мне, беседовала, кормила меня бульоном и взбивала мои подушки. Мое выздоровление шло быстро.
- Если бы ты был умницей, Брайан, - сказала она как-то, - и съел бы весь бульон, то, наверное, к завтрашнему вечеру у тебя было бы достаточно сил, чтобы принять приглашение короля.
- Ну что ж, - засмеялся я. - Договорились.
- Императорский бал, - пояснила Барбро, - наиболее выдающееся событие года. Все три короля и император вместе со своими женами прибудут на праздник.