Предварительные решения - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 4

Глава 2Фотосессия

Наверное, будь новость одна, причем любая, Иван прыгал бы от радости и приплясывал. А вот сейчас они каким-то образом уравновесили друг друга, ну или просто перегрузили те участки мозга, которые отвечают за эмоции. Во двор, во всяком случае, курсант Жуков вышел совершенно спокойно.

А потом увидел Мэй.

Девушки сидели на квадроцикле, именно на, оккупировав широкий капот. Грызли яблоки и болтали ногами. Правда, в этот раз одетые не в комбинезоны кричащих расцветок, а в обычную одежду: тулупчики, теплые стеганые штаны, валенки. Все было подогнано по фигуре, а тулупчики даже имели красно-золотую вышивку в виде иероглифов.

– Мэй, смотри, вон стоит, лыбится. Дурачок, наверное.

– Нет. Это он нас рад видеть. Пусть улыбается, главное, чтобы снова из ружья не целился, как прошлый раз.

– Так это он тебя убить хотел! То-то он мне сразу не понравился.

– Он просто испугался. Я без стука зашла, когда они кушали. Их всего восемь человек было, и ни одного пулемета.

– А… Тогда, конечно, правильно боялись. Но все равно не нравится. У него нос длинный.

– Юи! Ты же знаешь, у северных варваров у всех носы длинные. Зато его солнышко любит, посмотри, какой рыжий.

– Здрасьте, – Иван чуть кивнул, не отрывая взгляда от Мэй.

Китаянки переглянулись и залились звонким смехом.

– Wo xiang ta zhishi zai kan ni[12], – Юи пихнула подругу в бок и лукаво прищурилась.

– Ta you meili de yanjing,zai xuri de guangmang xia faguang xiang yu[13].

– Yushi lubao shi women dui bianfu jingang lang shuo shime?[14]

– Zhenxiang. Ta he na ge nanhai de yingguo tonghua gushi li de she yiyang pingjing[15].

– Ni zhuiru aihe liao ma xiao meimei zai qingwa![16] – Юи повторно толкнула Мэй локтем в бок и захохотала.

– Wo yao sha liao ni![17]– возмущенная Мэй заколотила кулачками по спине все еще хохочущей подруги.

– Девушки, может, вам помощь какая нужна?

Девушки замерли, а потом медленно и синхронно повернули голову в сторону Ивана, во взгляде обеих отчетливо читалось: «Оно разговаривает?»

– Лягушонок, между прочим, убил тигра!

Змейкам не нужно было даже перемигиваться, чтобы затеять очередную авантюру. Они понимали друг друга с полуслова, и Юи с ходу включилась в новую игру.

– Старый Тигр слопает сотню таких лягушат и даже не почешется.

– Черный Дракон видит в нем силу. В будущем он может стать вожаком стаи!

– Если помощь не нужна, я пойду. У меня занятия еще.

Только сам Иван знал, чего стоило ему сказать эти слова и повернуться к китаянкам спиной.

– Стоять!

– Стой! Лови!

Перехватить брошенное яблоко Иван успел в самый последний момент. А девчонки как ни в чем не бывало уже махали ему руками.

– Пошли быстрее! Чё ты застыл, нам ехать надо!

– Я Юи Мэнчжоу, а она Лин Мэй. Можешь звать Юля и Мэй, нас так все зовут.

– Иван Жуков, можно Жук. – Подошедший Иван осторожно пожал протянутые ладони, изо всех сил пытаясь абстрагироваться от близости к Мэй.

– Вставай вон на площадку за сиденьями и крепко держись вот за эти штуки. Крепко! Времени мало, так что я из-за тебя не собираюсь как хромая улитка ползти. И на вот, очки надевай.

Иван едва успел вцепиться руками в поручни, как квадроцикл сорвался с места. Жуков хотел спросить, куда они едут, но чуть не захлебнулся потоком воздуха. Пришлось ехать молча, хорошо хоть благодаря очкам не нужно было закрывать глаза.

Долетели вмиг, а если точнее, то через пять минут квадроцикл уже стоял у главного вещевого склада.

– Значит, так, – Юи придирчиво оглядела Ивана с ног до головы, – форму тебе должны были приготовить, иди переодевайся. Потом решишь, как фоткаться будешь.

– Куда идти? Как фоткаться?

– Оиййй… – девушка сморщилась, как будто разжевала лимон. – Ну что ты непонятливый какой. Вот уже тебе руками машут.

Иван обернулся, на самом деле из ангара уже вышли несколько человек и поспешили к ним. Не успел курсант Жуков удивиться такому энтузиазму, как за спиной взревел мотор, и квадрик, обдав его снегом из-под колес, стал стремительно удаляться. Энтузиазм встречающих как ветром сдуло, но шедший первым здоровенный мужик не остановился и, подойдя к курсанту, протянул такую же здоровенную ручищу.

– Сидор.

– Жук.

– Ну пойдем, Жук. Форму я тебе приготовил, все как полагается, полный комплект.

Зайдя на склад, который внутри из-за стеллажей с добром, уходящих в бесконечность, показался Ивану достаточно тесным, Сидор шуганул компанию складских работников.

– Хорошие парни, горячие, работящие, но уж больно до женского полу охочие. Все разговоры о бабах: как до службы у кого было да как потом все невесты их будут. Врут, мама родная, заслушаться можно. – Сидор прижал руку к сердцу и посмотрел куда-то в низкий потолок. – У тебя награды какие есть? – Сидор резко остановился и сверху вниз строго посмотрел на Ивана.

– Только значок «Ворошиловский стрелок». – Жук даже немного опешил от того, с каким напором прозвучал вопрос.

– Этого добра у нас имеется. – Главный кладовщик так же резко зашагал дальше, вынуждая Ивана догонять его чуть ли не бегом.

В малюсенькой отгородке, которую Сидор, вероятнее всего, использовал как кабинет, сержанта Жукова ждал полный набор формы красноармейца, начиная от сапог и фуражки и заканчивая уставными флягой и сумкой с противогазом.

На выходе Сидор еще раз пожал Ивану руку.

– Как закончите, жду назад, так что ты там поаккуратней. Любая вещь – она бережения требует. Ну и девочкам отдельное спасибо передай, что покатались, пока ты тут.

И видя недоумение на лице Ивана, добавил:

– Ты передай, они поймут.

Долго ждать Ивану не пришлось: оказывается, квадроцикл описывал кренделя метрах в ста от склада, и девушки держали выход под контролем.

– Выбрал, как фоткаться будешь?

– Не успел. А как можно?

– Можно рядом с танком, рядом с пушкой и просто на фоне чего-нибудь. Оружие любое из того, что у тебя было до приезда сюда. Ясно?

– А с вами можно?

– Нет.

– Не расстраивайся, дело не в тебе, а в нас. Мы секрет, – Мэй похлопала Ивана по плечу, не догадываясь, что чуть не отправила парня в нокаут.

– Почему секрет? А что вы тут вообще делаете?

– То же, что и ты! Учимся… воевать! Хватит вопросов, Лягушонок! Ты выбрал?

– Почему это я лягушка?! – Иван скрестил руки на груди, всем видом показывая, что с места не стронется, пока не услышит ответ.

– Не лягушка, я лягушонок-почемучка.

– Ну, Юи, что ты его дразнишь! Давай расскажем! То, что можно.

– Ладно, вставай. Сейчас поедем тихо, место выберем. По пути поговорим. Сфоткаем тебя по-разному, потом посмотрим, что выйдет.

– А можно меня на фоне «Союз-Аполлона»?

– Нет. Фотография должна быть сделана так, чтобы даже теоретически исключить возможность идентификации местоположения, где она была сделана. Ясно?

Иван, смотрящий на профиль Мэй, которой пришлось сесть вполоборота к нему, закивал.

– Что тебе ясно?

– Нельзя.

Квадрик вильнул, но сразу выровнялся.

– Сестренка, говори с ним попроще, а то я от смеха в дерево въеду.

– Хорошо, сестренка. Так что ты там спрашивал?

– Почему я лягушка?

– Не лягушка, а Лягушонок. Потому что Лягушонок стал вожаком стаи.

– Какой стаи?

– Волчьей, какой же еще.

– Мэй! Прекрати! Я тебя высажу!

– Слушаюсь и повинуюсь, о великий водитель четырехколесной шайтан-арбы.

– Ах ты коварная! Пользуешься тем, что у меня руки заняты!

– Всё! Всё! – Мэй одновременно подняла руки вверх и умудрилась подмигнуть Ивану. – В Индии есть сказка про мальчика, которого воспитали волки. И которого хотел съесть злой тигр. Пока мальчик рос, волки и другие живущие в джунглях звери: змея, медведь, пантера, – защищали его от тигра. А когда мальчик вырос, то сам убил этого тигра и стал вожаком стаи. Ясно?

– Да. А вы всем курсантам такие прозвища придумали?

Квадроцикл встал как вкопанный, и только маленькая скорость позволила Ивану удержаться ногами на площадке.

Мэй выпала из квадрика на снег и, лежа на спине, била ногой в колесо. Юи легла на руль, плечи ее, казалось, содрогаются от рыданий.

Вбитые инструкторами рефлексы – в любой непонятной ситуации готовиться к нападению – просто кричали: к бою! Ивану стоило огромных усилий не взяться за винтовку и не упасть в снег, выискивая цели. Спасло, наверное, осознание того, что девушки тут существуют как-то наособицу. И веселятся они с момента знакомства с Иваном не переставая. Представить мешающего им инструктора у Жукова не получалось.

– И что я такого смешного сказал?

– Если каждой заготовке прозвище давать, поломается мозг. – Юи отлипла от руля и протянула руку встающей Мэй.

– Ты, Ваня, не обижайся, это не наши слова. Это Командир сам сказал, – Мэй неодобрительно посмотрела на подругу.

– Юи, ну что ты, он не так говорил. Он сказал: «Те инструктора, кто не прошел реальные боевые действия, не думайте, что вы сейчас настоящие хищники, которые смогут порвать кого угодно. Сколько бы вы ни учились убивать себе подобных, сколько бы ни побеждали противника в учебных схватках, вы всего лишь заготовки. Надеюсь, достаточно качественные, но заготовки. И только реальный бой, где на кону стоит жизнь против жизни, покажет, чего вы стоите на самом деле. Ну а по-настоящему матерыми волчарами вы станете не сразу. И не все. Вот когда за плечами будет десяток таких схваток, когда врагов, да не молокососов из пехоты, а серьезных парней навроде британских коммандос, отделение-другое, а вы все еще в строю, вот тогда да, значит, не зря я свой хлеб ел, значит, вырастил настоящую стаю хищников, беспощадных к врагам Советского Союза».

– Слышал, что сестренка сказала? Инструктора, кто войну не прошел, – заготовки. А что уж про вас, курсантов, говорить. Да и не знаем мы никого из вас. Тебя вот первого Командир выделил.

– Если с этой стороны посмотреть, то оно, конечно, так. Но все равно, Лягушонок как-то не очень звучит.

– Да ты не бойся, Иван-Жук, мы твоим не расскажем. Мы умеем хранить секреты. Скажи, сестренка.

– Юи правду говорит, очень хорошо умеем. А ты знаешь, что символизирует жук в Китае?

Иван, приободрившийся обещанием, что это глупое прозвище не узнают остальные, яростно замотал головой.

– И я не знаю, – рассмеялась Мэй, показывая ему язык.

– А я думал, вы всё знаете.

– Всё не знает никто. Но мы очень информированы в пределах своей компетенции. И мы любим учиться. Да, Юи?

– Да. Ты вот любишь читать?

– Конечно! Я пытался брать книги в библиотеке, но честно, сил не хватило надолго. Гоняют нас тут сильно.

– Гоняют. Всех гоняют. Смотри, Мэй, вон вроде шикарное место. Елки, солнце как раз падает как нужно.

– Да. Вполне подойдет, сворачивай.

– Если есть вопросы, спрашивай сейчас, пока тут фотографировать будем, потом уже не сможем отвечать.

– Почему?

– Увидишь.

– А кто такой старый тигр, который слопает сто таких, как я?

– Вставай вон к той елке и старайся не топтать, чтобы снег красиво лежал. Старый Тигр – это мастер Лю.

– Я думал, Пласт. А почему старый? Вроде ему не так много лет.

– Мастеру Лю почти восемьдесят. Он откуда-то с Тибета, там все долгожители.

– Так, ты Мэй слушай, но не замирай. Смотри на меня и улыбайся. Чё ты застыл? Да не как дурак улыбайся, нормально! Плечи расправь, грудь вперед. Куда ты смотришь?! Никуда Мэй не денется! На меня смотри! Плечи! Эх, дать бы тебе сейчас палкой в лоб! Чего ты винтовку тискаешь как девку! Прицелься! Да не в меня, идиот! В небо целься, представь, что по самолету стреляешь. Вот… так… чуть выше… левее чуть… вот. Готово. Вроде снято.

– Уф, я аж взмок.

– Стой! Куда ты пошел?! Зато будешь на человека похож. Все крестьянки в деревне твои будут, как фотокарточку увидят. Давай вставай на одно колено, боком ко мне и целься в лес. Вот, молодец, спину прямей. Всё, готово!.. Теперь вставай лицом ко мне, винтовку к ноге. Подбородок чуть выше, грудь вперед! Да не застывай ты. Расслабь лицо. Мэй, сестренка, зафигачь в него снежком, что ли… Есть! Всё, топай сюда.

– Ух, не думал я, что это так тяжело.

– У вас пословица есть: «Без труда не выловишь и карпа из пруда».

– Это да. А что у тебя за фотоаппарат такой интересный?

– Это… Смотри никому! ФЭД-С, но чуть доработан для военных топографов, ну и еще может кому пригодиться. Таких сейчас в Союзе хорошо если несколько десятков.

– Ну да, и вам доверили…

– Если тебе не интересно, то я ничего больше говорить не буду! – Мэй надула губки и отвернулась.

– Интересно! Очень!

– Что-то незаметно.

Иван на секунду остановился, соображая, как можно показать, что ему очень, ну очень интересно.

– Клянись, что вообще все, что мы тут рассказываем и уже рассказали, останется только между нами. Вообще никому!

– Клянусь! Хочешь, землю есть буду?

– Ты землю сейчас полчаса ковырять будешь. Будем считать, что мы тебе поверили. Спрашивай.

– А Пласт тогда кто, если не тигр?

– Медведь. Если уж из вас тут воспитывают волков, то Пласт – медведь по имени Балу. Учитель и защитник Маугли.

– Маугли?

– Это так лягушонка зовут.

– Ясно. А кто тогда змея?

– Питон по имени Каа. Это наш доктор.

– Айболит?! Почему?

– Прочитаешь – узнаешь. Садись давай. Погнали к танкам.

Хорошо, что погнали они весьма и весьма условно. Так что у Ивана еще оставалось время задать несколько вопросов.

– А Командир кто? Слон? Или лев?

К удивлению Ивана, девушки не засмеялись, а Мэй ответила очень серьезно:

– Он нечто большее, чем просто тот, кто в сказке учит человеческих детенышей становиться волками.

– В Поднебесной империи, откуда мы родом, уже много тысяч лет существует высокое искусство определять характер человека по его тотему. И мы, как девушки благородного происхождения, разумеется, тоже этому обучались.

– Так вы дворянки?

– А для тебя это так важно?

– Нет. Сам товарищ Ульянов[18] был из дворян, да и многие другие товарищи из его соратников. Главное, вы здесь, значит, за советскую власть.

– Хорошо. Так вот, мы что ни на есть самые настоящие принцессы.

– Рот закрой, ворона залетит.

– И ты клялся, что никому!

– Да я могила! Честное комсомольское!

– Ладно. Так ты будешь про Командира слушать?

– Конечно!

– Он – Черный дракон с красными крыльями.

– Кто?! – Иван покрепче ухватился за поручни, но от других реплик воздержался.

– Дракон. У нас считается, что дракон – символ мудрости, могущества, он обладает огромной энергией и управляет явлениями природы. Желтый император на исходе жизни обратился в дракона и взмыл в небеса. Разумеется, если бы дело было в Поднебесной, дракон был бы золотым и без крыльев. Но русский дракон служит Красному императору, поэтому у него красные крылья феникса.

– Какому еще красному императору?

– Ой-й. Ну, Советскому Союзу. В данном случае тут можно поставить знак равенства. Ты же не будешь спорить, что цвет Советского Союза – красный?

– Не буду.

– Красный цвет символизирует юг и радость жизни. Красному цвету соответствуют солнце и огонь, то есть созидательная энергия и стремление человека вверх, к самосовершенствованию. Красный – это радость. У нас, например, невеста надевает красные наряды. А – Огненный император Янь-ди научил людей растить хлеб.

– А феникс символизирует красоту, возрождение и вечный цикл жизни.

– Так это же прям про нас! Про коммунизм! И Советский Союз возродился на обломках царской России, чтобы нести радость и счастье всему мировому пролетариату!

– Черный дракон – Сюаньлун – на красных крыльях поднимется к самому солнцу, и для него не будет дела, которое он не смог бы совершить.

– А почему черный-то? Мрачноватый цвет, – нашел в себе силы спросить Иван, пораженный величием и масштабностью открывшегося перед ним неизвестного ранее мира.

– Это у вас! У нас цвет траура – белый. А черный цвет – это символ севера, металла и зимы. А также черный символизирует познание и ученость, углубление в непознанное. В Китае считается, что черный цвет произошел в процессе горения и образования сажи, из которой потом стали делать чернила. Ясно?

– Но разве Командир – ученый?

– А ты думаешь, все его дела – вас, балбесов, учить?! – Рассерженная Мэй засверкала глазами и даже притопнула ногой.

Иван так и думал, вернее, до этого момента вообще не задумывался, чем занимается Командир, когда не проводит занятия с ними. И вообще, почему большую часть времени проводит вне базы.

Но сейчас все кусочки мозаики, все странности, все шепотки, все то новое оружие, которое еще не успело поступить в войска, но уже было у них, все картины с абсолютно фантастическим сюжетом никак не могли сложиться в цельную картину в голове Жукова. Все, что приходило на ум Ивану, было как-то мелко для той исполинской личности, что нарисовали перед ним китайские принцессы. Так что оставалось только не ломать голову, а идти по линии наименьшего сопротивления.

– Конечно, не думаю. А какой дракон Комиссар?

– Хитрец! Ха, Юи, ты видишь, он тему меняет.

– Он не видит картину целиком, чего ты хочешь. Комиссар не дракон, он Битая Росомаха.

– Росомаха по характеру боец, она никого не боится, а вот с ней связываться опасаются и волки, и рысь. Да росомаха и перед тигром не отступит.

– Это да. Наш Комиссар такой.

– Подъезжаем. Помни: о чем говорили – ни слова.

– Хорошо. Последний вопрос. А Сидор кто? Он вам спасибо передавал за то, что сразу уехали.

– Сидор – барсук. Как все крупные, сильные люди, он добрый и вполне доволен жизнью. А спасибо… – Мэй чуть усмехнулась, – просто в прошлый раз несколько его работников полезли нас щупать, чем нанесли ущерб достоинству наших императорских высочеств. Наивные пастухи думали, что всего лишь двукратный численный перевес дает им какие-то шансы. Пришлось сломать пару конечностей, чтобы они поняли всю глубину своих заблуждений. Потом Сидор, его, кстати, Архип зовут, им добавил, и двух самых наглых перевели в другую часть за драку.

– Правда, нам тоже тогда влетело. Сильно.

– Да. До сих пор, как вспомню, мурашки по коже.

– А…

– Всё, потом. Приехали.

Иван и сам видел, что приехали. Народ отвлекался от своих дел и шел навстречу квадроциклу.

Уже через несколько минут Жук убедился, что поговорить тут действительно не получится при всем желании. Их сразу обступили и закидали девушек приветствиями и вопросами. Китаянок здесь знали и прекрасно к ним относились. На фоне какой техники фотографировать Ивана, выбирали уже всем коллективом.

В итоге сержант Жуков позировал сначала на фоне 76-мм пушки Ф-22, а затем на фоне танка, про который следует сказать особо.

На корпус танка БТ-2 поставили стальной короб, внешне имитирующий башню танка типа КВ-2 с 122‑мм стволом от гаубицы обр. 1909/37. Уродец мог кое-как двигаться, а большего от него и не требовалось. Зато на такой огромной башне поместилась надпись, поясняющая, что танк принадлежит 167-й отдельной тяжелой танковой бригаде «Красный Дональд», и рисунок забавного утенка, одетого в матросскую куртку и красную бескозырку.

В общем, справились довольно быстро, хотя Юи приходилось постоянно отвлекать на себя мужское внимание, давая Мэй возможность нормально работать.

Не успел квадроцикл отъехать от ангара с техникой и ста метров, как Мэй сделала Жукову предложение, от которого невозможно отказаться.

– Иван, а ты еще не видел четвертую часть комиксов про Чуви Чубайса?

– Нет, – Иван мгновенно сделал стойку на такой потенциально многообещающий вопрос и не ошибся.

Следующий вопрос Мэй превзошел его самые смелые ожидания.

– Хочешь, сюжет расскажу, пока едем?

Хочет ли он! Иван чудом не свалился с квадроцикла, чуть подпрыгнув на месте.

– Конечно хочу!!!

– Ты помнишь, что никому?

Иван на секунду задумался, хватит ли ему силы воли не поделиться с товарищами. Впрочем, завтра уже февраль, значит, день, максимум два, и очередная часть комикса будет доступна для ознакомления и обсуждения.

– Помню. Буду молчать.

– Хорошо, тогда слушай. Когда японцы делали своих оборотней, они сначала сделали несколько неудачных, на их взгляд, версий человекозверей. Разумеется, их уничтожили, но не всех, четырем детям с геном грифовой черепахи удалось спастись. Брошенные в мешке в море малыши не захлебнулись, а сумели выплыть и были подобраны японским рыбаком. Рыбак продал их старому корейцу, хозяину цирка уродов. После нескольких лет цирковой жизни, полной всяческих унижений и лишений, подросших ребят случайно увидел странствующий тибетский монах и выкупил их у корейца.

– Охренеть! А что значит «с геном грифовой черепахи»?

– Значит, внешне они были наполовину люди и наполовину черепахи. Увидишь, короче. И способности у них разные были черепашьи.

– Понятно. Поэтому, значит, и не утонули.

– Да, слушай дальше. Монах оказался, во-первых, разведчиком Коминтерна. И! Держись крепче, а то упадешь. Во-вторых, духом-оборотнем.

– Кем-кем?

– Духом-оборотнем, – чуть не по слогам повторила Мэй. – Он тотем давно исчезнувшего тибетского племени воинов, которые с изначальных времен могли оборачиваться барсами.

– Вот ни фига себе.

– Не перебивай. Монах вырастил черепашек и раскрыл им многие секреты воинов-барсов. А потом через горный массив Тянь-Шаня они пешком перешли в Советский Союз, чтобы там на секретной базе, вырубленной прямо в Ваханском хребте, почти на границе с Афганистаном, научиться владеть огнестрельным оружием и другими современными средствами ведения войны. В итоге на Дальний Восток они уже прилетели слаженной боевой группой. Алеша – снайпер, Илья – ракетометчик, Никита – автоматчик и медик, Добрыня – командир группы и подрывник…

По разведданным, которые смогли передать Гаечка с Отверткой…

Только сейчас до Ивана дошло, что китайские разведчицы в комиксах не какие-то абстрактные, а имеют два вполне реальных прототипа.

– …Советскому командованию стало известно, что на территории Магаданской области, в заброшенном золотом руднике, японцы создали перевалочную базу для своих упырей.

На поиски этой базы были брошены десятки групп из самых опытных сотрудников НКВД, пограничников и местных охотников. Через некоторое время прекратилась связь с тремя группами, ведущими поиск на Колымском нагорье в районе истоков реки Омолон, и туда послали наших черепашек-пластунов.

Черепашки благодаря звериному чутью обнаружили засаду и сами взяли в плен офицера-упыря. Затем, благодаря древней, утраченной остальным человечеством технике ментального зондирования, они узнали точные координаты рудника, где японцы устроили базу. Сначала сунулись сами, но, издали оценив систему обороны, вызвали подкрепление.

В течение недели дошли своим ходом и были переправлены на дирижабле «Революционер» три стрелковых батальона РККА, сводная рота пограничников, рота НКВД, тринадцать 76-миллиметровых горных пушек, четыре новейших тяжелых бронеавтомобиля БА-11 и, главное – тридцать два танка БТ-7.

Комбинированным ударом пехоты, артиллерии и танков наши довольно быстро сломили сопротивление японцев и вышли к самому руднику, хотя и потеряли около десятка БТ-7 на минах. Но ворваться внутрь шахты пехота не смогла, остановленная сильным пулеметным огнем. Тогда командование принимает решение выкатить пушки на прямую наводку и в упор расстрелять огневые точки.

– То есть японцы на выходе доты поставили? Тогда правильно. Иначе там всех положить можно.

– Ты будешь слушать?! Правильно! Неправильно! Нашелся тут стратег на мою голову.

– Молчу!

– Вот и молчи. Пока наши пушки долбили вход в базу, в стороне от наступающих, пробравшись по запасному туннелю, вылезли японцы и начали расстреливать советские танки из гиперболоидной переносной установки. На наше счастье, находящаяся в резерве группа черепашек-пластунов облюбовала себе место поблизости и заметила неприятеля. Но все равно из-за того, что японцы расстреливали стоящие танки практически как на полигоне, да еще в боковую проекцию, они успели уничтожить восемь машин, прежде чем были ликвидированы.

Спустившиеся по найденному лазу черепашки с ходу обезвредили пост охраны и сумели взять живым японского унтер-офицера. От него, применив ментальное зондирование, и получили совершенно невероятную информацию. Оказалось, что под Колымским нагорьем существует разветвленная сеть ходов, соединяющая десятки подземных опорных пунктов, лабораторий, складов и даже несколько химических заводов. И все это создавалось как минимум пятьдесят лет, то есть рыть японцы начали еще в конце прошлого века.

Иван присвистнул, но от комментариев воздержался.

– Уничтожив еще несколько постов и постоянно двигаясь вниз, черепашки вышли к перекрестку, находящемуся на несколько уровней ниже того места, где сейчас шел бой. Тут из-за количества охраны пришлось пошуметь. Нужно было немедленно уходить, и черепашки выбрали туннель, из которого отчетливо тянуло морем. Двухметровый в поперечнике, он под небольшим уклоном уходил вниз, постепенно заполняясь мраком, по дну туннеля были проложены рельсы, и в наличии имелось что-то типа пассажирской вагонетки с примитивной системой управления.

На выбор направления повлияло и то, что из противоположного туннеля вылетела дымовая шашка, мгновенно наполнив помещение химической вонью. Запрыгнув в это чудо железнодорожной техники, бойцы отжали тормоз и, с каждой секундой набирая скорость, покатили во мрак неизвестности. Примерно через час, отмахав по подземной железной дороге около семидесяти километров, вагонетка влетела в огромную кучу угля. Оказалось, они приехали к подземному причалу, и как раз сейчас там загружалась небольшая, похожая на бочку подводная лодка.

Добрыня предположил, что такая лодка не переплывет море, и ее где-то в наших водах ждет корабль-матка. Значит, нужно атаковать и захватить, стараясь не убить ключевых членов экипажа. Думаю, тебе понятно, что матросы оказать сколько-нибудь серьезное сопротивление такой разведгруппе не смогли?

– Если их обучали не хуже, чем нас, разумеется.

– Не хуже. Остатки команды и штурмана ментально заставили плыть к кораблю-носителю. Который, между прочим, также оказался гигантской подводной лодкой. Бочкообразная лодка оказалась чем-то вроде грузовой баржи. В Советский Союз она привезла какие-то биологические материалы, про которые ничего не знал даже капитан, а вот назад они вывозили золотой песок. Планировалось загрузить ровно тонну, но сейчас на борту находилось всего четыреста девяносто килограммов драгметалла.

«Вот уроды узкоглазые», – подумал Иван. Перевел взгляд на Мэй и, хотя ее глаза казались ему самыми красивыми на свете, сделал в мозгу зарубку не употреблять в будущем это ругательство.

– Заплыв в стыковочный отсек подлодки «Фудзи» и дождавшись, когда уйдет вода, черепашки стремительно атаковали экипаж. И хотя первоначально им сопутствовал успех, специфика подводной лодки подразумевает множество герметично закрывающихся переборок, группу довольно быстро блокировали. К несчастью для экипажа «Фудзи», это был торпедный отсек. Обе враждующие стороны застыли, боясь нарушить хрупкое равновесие.

А потом японцы предложили беспрепятственный проход на скоростную лодку-малютку и гарантии, что не будут преследовать. Наши сделали вид, что поверили, и попросили время на подумать. Японцы согласились.

Внутри торпедного отсека четыре потных, раздетых по пояс бойца устанавливали взрывчатку, молясь, чтобы ее хватило проделать достаточно большую дыру в десятимиллиметровом стальном корпусе лодки, отделяющем их от океана, и не хватило, чтобы детонировали торпеды, которые разнесут весь отсек на молекулы. Молились, чтобы лодка не опустилась еще ниже тех ста метров, на которых они состыковались. А еще лучше, чтобы подвсплыла хотя бы до пятидесяти, давая им лишний шанс не быть раздавленными океаном.

Снаружи отсека в рубке управления капитан подводного линкора «Фудзи» адмирал Ясука Ямася, одетый в парадную форму, с красными пятнами на лице, чувствовал, как по спине течет холодный пот. Сейчас он даже не брал в расчет тот позор, которым он покроет всю семью и всех славных предков, если допустит повреждение флагмана Японского подводного флота.

Этот поход к берегам северных варваров был, по сути, последними ходовыми испытаниями перед воистину судьбоносной миссией. Миссия, которая раз и навсегда определит главенствующее место Японии во всем мире. Миссия, которая ниспровергнет все «цивилизованные» нации в их истинную, дикую, звериную сущность. Его корабль, его детище, должен обогнуть Евразию и в Средиземном, а еще лучше Балтийском море, выпустить аэрозоль с вирусом. На худой конец подойдет любое другое место подальше от родных берегов. Дальше вирус все сделает сам: он заставит людей случайным образом мутировать, добавляя им генный набор тщательно подобранных животных, и высвободит худшие, самые агрессивные инстинкты, начисто стирая любые поведенческие ограничения. Вторая миссия будет к берегам Америки, ну а потом никто и ничто не сможет помешать победоносной поступи армии императора. Наоборот, те жалкие остатки человечества если и останутся, то встретят их как освободителей и истинных хозяев.

А сейчас весь тщательно спланированный и десятилетиями лелеемый план может, как говорят эти ненавистные русские дикари, «полететь к черту». Из-за жалких червей, засевших в торпедном отсеке его корабля, которых, по рассказам выживших, даже меньше десятка. Из-за труса Куки Муки и всей его трусливой команды, набранной из отбросов, которые привели червей на его корабль. Хотя, может, и не врут, что эти северные демоны отдавали им мысленные приказы, которым было нельзя противиться. Все-таки все как один испросили дозволения сделать сэппуку. Но тогда казнить их нельзя, а нужно доставить их домой, ученым на опыты.

Но главный виновник – жадность адмирала Тото Нетото из штаба флота. Из-за каких-то жалких десяти тонн золота они задержались в этих демонами проклятых водах. И сейчас наперегонки со временем техники ведут воздуховод, чтобы подать в вентиляционную систему торпедного отсека ядовитый газ. Дело осложняется тем, что нельзя шуметь, и самой конструкцией отсека, который специально сделали максимально автономным и даже поставили специальные броневые отражатели, чтобы в случае самоподрыва торпед взрывная волна ушла в океан. Главный конструктор заверил адмирала, что в этом случае повреждений, конечно, не избежать, но они не будут фатальными. И чем меньше будет глубина погружения, тем меньше будут и повреждения корабля. Поэтому вторая гонка, которую вел адмирал, была с глубиной. Лодка всплывала и на всякий случай шла на мелководье. Прижиматься вплотную к Камчатке не хотелось. Но эти черви в торпедном! Оказаться на большой глубине с развороченным корпусом хотелось еще меньше. Да и край дикий даже по русским меркам, медведя встретить намного проще, чем человека.

Показалась крыша штаба, и квадроцикл плавно остановился.

– У тебя еще десять минут. Дослушаешь или рванем форму менять?

– Дослушаю.

– Правильно. Хорошая история должна быть рассказана.

– Мэй, а откуда вы все это знаете? О чем этот адмирал японский думал и все остальное. Прям не комикс, а книга получается.

– А нам рассказали. Валера уехал, и рисовали этот номер сообща; наверное, хуже будет, но мы старались. Вот Командир нам и рассказал, чтобы лучше понимали, как рисовать нужно.

– Ясно.

– Так слушай дальше. Черепашки не успели, газ пустили на несколько секунд раньше. Если бы в отсеке находились обычные люди, неважно насколько хорошо тренированные, то погибли бы в ту же секунду. Но черепашки инстинктивно задержали дыхание и смогли подорвать заряд в самой дальней от торпед части отсека. Прикрыли, разумеется, торпеды всем чем можно, а сами за них спрятались, прекрасно понимая, что если будет детонация, то уж все едино.

Им повезло несколько раз. Вернее, один – когда их подобрал японский рыбак. После взрыва воде понадобилось всего пару минут, чтобы затопить отсек. А японский адмирал Ямася, услышав взрыв, скомандовал экстренное всплытие и самым полным ходом идти к берегу. Черепашки выбрались через дыру в корпусе в океан и, цепляясь за корпус, переползли-переплыли под лодкой на другую сторону.

А так как они не могли уйти, не оставив хозяевам подарка, то торпеды все-таки рванули. «Фудзи» к этому времени практически скребла днищем дно, занимая своей исполинской тушей весь тридцатипятиметровый слой воды. Взрыв мгновенно вырвал огромный кусок обшивки и спрессовал прилегающие к торпедному отсеки, но все же специальная конструкция сумела направить основную энергию взрыва в море. Лодка, частично затопленная и лишенная хода, легла на грунт в трех километрах от берега Камчатки. Крышу боевой рубки от поверхности отделяло всего три метра соленой воды Охотского моря.

Через несколько часов команда в целом выиграла борьбу за живучесть, ликвидировала пожары, обрывы трубопроводов и протечки, а у адмирала Ямаси появилось время подумать о будущем. Долг тяжел, как гора, а смерть легка, как пушинка. Сейчас нужно было думать о Японии. По докладу главного инженера выходило, что нужно не менее двух недель, чтобы силами команды починить подводную лодку в достаточной степени для подводного перехода хотя бы до Хоккайдо. Адмирал распорядился начать ремонт немедленно, но его интуиция кричала, что у них нет этого времени. Ясуке Ямасе не давал покоя первый взрыв в торпедном отсеке. Судя по крену, черви смогли проделать достаточно большую дыру в обшивке, чтобы отсек в считаные минуты заполнился забортной водой, а вот торпеды взорвались уже спустя пять минут после этого. Водолазы, обследовавшие лодку снаружи, никаких тел не нашли, но адмирал отказывался верить в то, что черви сдохли.

И он рискнул выдвинуть радиоантенну, чтобы связаться с колымским подземным центром и прояснить обстановку. Ну а те его в лоб и огорошили – красные захватили два уровня одного из опорных пунктов. Поняв бессмысленность атак, глубже не лезут, но и сковырнуть себя не дают. Судя по всему, ждут подкрепление.

Адмирал Ямася понял, что это конец. Главной защитой всей подземной сети была секретность, теперь неважно, провозятся большевики неделю или месяц, конец будет один. Да и не так неприступны подземные сооружения, как кажутся на первый взгляд. Главное, правильно подобрать инструмент воздействия. Самое примитивное – закачивать нефть и планомерно выжигать уровень за уровнем, коридор за коридором. Да, планы на захват Дальнего Востока придется отложить на десятилетия. Если только… Если только он, адмирал императорского флота Ясука Ямася, не выполнит свой долг.

Примерно в это же время черепашки добрались до поселка Палана, где еще с тысяча девятьсот тридцатого года было радиопочтовое отделение. Не сразу, но им удалось связаться с командованием и рассказать про гигантскую подводную лодку, которая сейчас повреждена и практически выбросилась на побережье Камчатки. Разумеется, черепашки запомнили береговые ориентиры, по которым можно найти точное место взрыва. Еще рассказали, что на лодке находится несколько тонн золота, и самое главное, хоть они и не смогли захватить кого-нибудь из экипажа для ментального зондирования, но смертельно опасная аура давила так, что восприимчивым к тонким энергетическим полям черепашкам было трудно думать.

Короче, в штабе ответили, что смогут перебросить «Союз-Аполлон» не раньше чем через четыре дня, а черепашкам при содействии местного населения следует организовать патрулирование побережья, во избежание высадки десанта. И все эти дни, пока паланское ополчение ждало японский десант, адмирал Ясука Ямася в корабельной лаборатории изготавливал смертоносный вирус. Конечно, получилось в тысячи раз меньше, чем предполагалось загрузить, все-таки лаборатория не завод.

На исходе четвертых суток «Союз-Аполлон» вышел на берег Охотского моря напротив того места, где на грунте лежала «Фудзи», и расстрелял ее из всех калибров. Сам понимаешь, для двенадцатидюймового снаряда, весившего полтонны, три метра воды не преграда. Когда первые снаряды ударили в корпус, протыкая его, как мокрую бумагу, и нанося чудовищные разрушения уже в центральных отсеках, уцелевшие японцы не стали ждать и всеми доступными способами экстренно покинули подлодку. В итоге ополчению удалось выловить из воды и взять в плен более пятисот моряков-подводников.

Только вот ни адмирала Ямаси, ни старших офицеров там уже не было. Буквально за пару часов до этого они на трех лодках-малютках, загруженных вирусом, двинулись в сторону Пенжинской губы.

Вот на этом четвертая часть заканчивается.

– Блин, как мало! На самом интересном!

– А вам сколько ни дай, все мало. Погнали!

– Минута в минуту, молодец. – Комиссар указал Ивану рукой на стул: – Присаживайся.

И только дождавшись, когда курсант Жуков усядется, продолжил:

– Разговор у нас, Иван, будет не быстрый. Поговорим мы с тобой о коммунистах. Кто они такие и с чем их едят. И чем коммунист отличается от любого другого человека. Хочу, чтоб ты понимал, что коммунист – это бой на всю жизнь, и прежде всего бой с самим собой, со своими низменными желаниями. Как сказала бы церковь – с искушением. Но не только. На войне всегда понятно, где враг, а где свои. А вот в мирной жизни, как считаешь, будут у коммуниста враги?

– Конечно, товарищ комиссар! Да и помните, вы сами говорили: самый страшный враг коммунистической идее – внутренний враг. Собственные бюрократы, ну и, я так понимаю, те, кто к ним примажется, что-то для себя выгадывая.

– Готов ты с такими всю жизнь биться?

– Готов!

– Хорошо, а вот скажи мне, Ваня…

И в течение следующих трех часов курсант Жуков отвечал на простые и не очень вопросы, делился своим опытом, слушал рассказы Рашидова про бои с басмачами и совсем не заметил, как пролетело время.

– На сегодня, думаю, хватит, вижу, у тебя уже мозг вскипает. Давай, Иван, иди к своим товарищам. Мы с тобой еще не раз поговорим.

– Да, пойду, Рашид. Ой, извините, товарищ комиссар.

– Ничего страшного. Мы тут одна большая семья. А уж коммунисты вообще, – Комиссар показал Ивану крепко сжатый кулак. – Беги.

Далеко убежать у курсанта Жукова не получилось: дежурный обрадовал его сообщением, что сразу после ужина его ждут в спортзале. Там он и провел оставшееся до отбоя время под чутким руководством самого Богомола. Похоже, руководство посчитало, что сегодня для Ивана лучше закончить день физическими упражнениями, чем вникать в тонкости теории больших и не очень взрывов.

Впрочем, насчет индивидуальности занятия не обманули, руками и ногами Иван намахался так, что по завершении тренировки минут десять просто лежал на татами, не в силах встать. Наверное, это было именно то, что нужно. От всех вопросов дождавшихся его парней доползший до кровати Жук просто отмахнулся и уснул, едва успев накрыться одеялом.


  1.  Мне кажется, он смотрит только на тебя (кит.).

  2.  У него красивые глаза, горят, как нефрит под лучами восходящего солнца (кит.).

  3.  Нефриты, изумруды. Что мы скажем Битой Росомахе? (кит.)

  4.  Правду. Он спокоен, как змей из той английской сказки про мальчика, воспитанного волками (кит.).

  5.  Уж не влюбилась ли ты, сестренка? В Лягушонка! (кит.)

  6.  Я тебя убью! (кит.)

  7.  Ленин.