- Потерял все мачты, - сказал Хорнблоуэр.
- И сел на мель, - добавил Тэплинг.
Мавр больше не шевелился.
- А вот и Дюрас, - воскликнул Хорнблоуэр.
Из городских ворот показалась уже целая процессия. Первым шел негр, ведущий в поводу мула с восседающим на нем Дюрасом, за ним шел еще один негр и вел в поводу второго мула, на котором сидел человек в богатой одежде, вполне сравнимый по габаритам с господином консулом. За достойными царедворцами следовала дюжина смуглолицых парней, вооруженных мушкетами и одетых в некое подобие формы, что должно было свидетельствовать об их принадлежности к регулярным войскам.
- Казначей Его Высочества, - представил Дюрас своего спутника. Прибыл принять золото.
Крупный брюхастый мавр высокомерно оглядел молодых людей. Дюрас встал чуть в стороне, вытирая пот со лба.
- Золото здесь, - сказал Тэплинг, указывая на катер, - в тех мешках под кормовой банкой. Но вы его увидите не раньше, чем мы увидим обещанных тучных тельцов.
Дюрас перевел его слова на арабский, после чего между ним и казначеем началась оживленная перепалка. Наконец казначей дал себя уговорить и, повернувшись лицом к воротам, замахал руками. Очевидно, это был заранее обговоренный сигнал, потому что ворота тут же растворились, и в них показалась длинная цепочка полуголых носильщиков, каждый из которых сгибался под тяжестью огромного мешка. По бокам шагали надсмотрщики с длинными палками в руках.
- Где деньги? - спросил Дюрас, повинуясь жесту казначея.
По приказу Тэплинга матросы вынесли мешки с золотом из катера и сложили их на пирсе рядом с причальным кнехтом.
- Раз половина товара уже на пирсе, я полагаю, что и деньги могут полежать там же. Но вы все же за ними приглядывайте. А я пока проверю пару этих мешочков изнутри.
С этими словами Тэплинг двинулся навстречу носильщикам-рабам. Он бесцеремонно заставил их развязать несколько мешков и тщательно осмотрел содержимое. Остальные мешки он просто ощупал.
- Я не смогу, конечно, проверить все сто тонн ячменя, - сказал он, вернувшись к Хорнблоуэру, - и я больше чем уверен, что часть этих мешков набита обычным песком. Но эти нехристи всегда так поступают, по-другому они просто не приучены. Мы об этом знаем, поэтому всегда соответствующим образом корректируем цену. Все в порядке, эфенди!
По сигналу Дюраса понукаемые палками надсмотрщиков рабы приступили к погрузке. Они по очереди взбегали по деревянным подмосткам на стоявший у причала лихтер и сбрасывали свою кладь в трюм, где еще дюжина рабов равномерно раскладывала груз. Тела носильщиков блестели от пота в лучах раскаленного солнца. Погрузка еще не закончилась, когда городские ворота открылись снова, чтобы пропустить стадо в сопровождении двоих погонщиков.
- Да, тучными их назвать трудновато, - протянул Тэплинг, оглядывая критическим взором пригнанный скот, - одно утешение, что при определении цены это все было принято во внимание.
- Давайте золото, - потребовал Дюрас.
Вместо ответа Тэплинг развязал один из мешков, достал оттуда пригоршню золотых гиней, показал их Дюрасу и ссыпал обратно.
- Пятьсот гиней в каждом, - сказал он. - Всего четырнадцать мешков. Как только лихтеры с товаром отчалят, можете забирать.
Дюрас хотел было что-то возразить, но передумал и только махнул рукой. Вид у него был неважный, - то ли от жары, то ли от усталости. Он отошел в сторону и прислонился к своему мулу.
Скот перегнали по сходням на второй лихтер, ворота снова открылись и выпустили второе стадо.
- Дело движется быстрее ожидания, - заметил Хорнблоуэр.
- Да вы посмотрите, как они обращаются с бедными рабами! - изобразил притворное негодование Тэплинг. - Конечно, под плеткой начнешь быстро бегать!
Один из чернокожих носильщиков упал под тяжестью мешка с ячменем, да так больше и не поднялся, несмотря на град обрушившихся на него палочных ударов. Только ноги его слабо подергивались. Кто-то оттащил его в сторону, и погрузка возобновилась. Второй лихтер тоже постепенно заполнялся скотом. Его трюм, специально переоборудованный под перевозку животных, все плотнее забивался напуганным мычащим стадом.
- Первый раз вижу, как Его милость держит слово, - сказал Тэплинг. Честно говоря, я не рассчитывал и на половину.
Один из погонщиков внезапно сел прямо на землю и обхватил голову руками. Просидев несколько секунд в этой позе, он мягко завалился набок и больше не двигался.
Хорнблоуэр и Тэплинг переглянулись. Обоим одновременно пришла в голову страшная мысль. Дюрас начал что-то говорить, размахивая руками и все еще опираясь на своего мула, но в словах его не было ни связи, ни смысла. Он просто выкрикивал какие-то обрывки фраз. Лицо его быстро опухало, черты его исказились, кровь так сильно прилила к щекам, что они казались черными под бронзовым загаром. Внезапно он отпустил мула и начал вертеться на месте под испуганными взорами англичан и соотечественников. Он больше не кричал, а только еле слышно шептал. Внезапно колени его подогнулись, и он упал лицом вниз.
- Это чума! - уверенно заявил Тэплинг. - Черная Смерть. Я уже видел такое в девяносто шестом в Смирне.
Англичане отступили поближе к своему катеру, а казначей и носильщики к городским воротам, оставив посередине чуть трепещущее тело бывшего британского консула.
- Чума! - прошептал побелевшими губами самый молодой из матросов и повернулся с намерением броситься на катер.
- Стоять! - рявкнул Хорнблоуэр.
Он и сам был до смерти напуган, но привычка к дисциплине уже настолько прочно въелась в него, что он чисто автоматически пресек панику.
- Какой же я болван, что не подумал об этом раньше, - сокрушенно покачал головой Тэплинг. - Сначала крыса, потом пьяница... Я должен был догадаться!
Сержант отряда солдат, сопровождавших казначея, о чем-то ожесточенно препирался со старшим надсмотрщиком. Оба то и дело бросали косые взгляды на неподвижное тело Дюраса. Казначей стоял поодаль, плотно запахнув халат и не сводя с тела завороженного взгляда.
- Что будем делать? - спросил у Тэплинга Хорнблоуэр, чья натура требовала немедленных действий перед лицом кризиса.
- Делать? - криво усмехнулся Тэплинг. - Ничего мы не будем делать, а будем гнить тут заживо, пока не подохнем.
- Тут?!
- Нас никто не осмелится взять на борт в сложившейся ситуации. Мы с вами теперь неприкасаемые. С нами будут иметь дело только после трехнедельного карантина. Три недели после последнего зафиксированного случая заболевания, если мы останемся в Оране.
- Глупости, - не слишком уверенно возразил Хорнблоуэр, - никто не посмеет отдать такой приказ.
- Вы так думаете? А вы представляете себе, что такое эпидемия на флоте?
Хорнблоуэр только понаслышке знал о подобных случаях, когда на кораблях оставалась в живых десятая часть экипажа. Парусные суда с тесными каютами, кубриками и большой скученностью команды служили идеальными рассадниками заразы. Он вдруг отчетливо понял, что ни один капитан или адмирал не позволит ему подняться на палубу, пока будет сохраняться хоть один шанс, что он является носителем инфекции. То же самое относилось к Тэплингу и всем двадцати матросам, составлявшим экипаж катера.
На обеих шебеках начали ставить паруса и поднимать якоря. Через несколько минут они пустились к выходу из гавани.
- Судя по всему, эпидемия началась только сегодня, - заметил Хорнблоуэр.
Погонщики скота прекратили погрузку, не желая приближаться к своему упавшему товарищу, лежащему как раз на дороге к сходням. Стража у городских ворот поспешно загоняла жителей обратно в город - слухи о чуме, похоже, успели распространиться. Судя по всему, стражники получили приказ не выпускать население за городскую черту, чтобы эпидемия не поразила всю страну. Очень скоро в городе начнут твориться ужасные вещи. Казначей никак не мог от страха забраться на своего мула. Надсмотрщики разбежались, вслед за ними начала таять и толпа носильщиков.
- Я должен доложить капитану, - сказал Хорнблоуэр. В этом вопросе он не подчинялся Тэплингу, тот, имея более высокий чин, оставался все же лицом гражданским. Вся ответственность за военный катер и его экипаж лежала исключительно на Хорнблоуэре, который, в свою очередь, был подотчетен лишь капитану Пеллью.
Паника распространялась с удивительной быстротой. Казначей смылся. Негр Дюраса ускакал на муле мертвого хозяина. Солдаты тоже покинули пирс. Сейчас возле причальных сооружений не было ни души, если не считать мертвых и умирающих. Никого не было и на дороге, проходящей вдоль городской стены. Эта дорога вела в глубь страны и была недостижимым пределом мечтаний для большинства населения Орана. Англичане остались в одиночестве, вместе с позабытыми мешками золота.
- Чума передается по воздуху, - сообщил Тэплинг. - От нее даже крысы мрут. Мы здесь уже несколько часов и довольно близко общались с Дюрасом говорили с ним, вдыхали его дыхание. Интересно, кто из нас подхватит эту заразу первым?
- Чему быть, того не миновать, - ответил Хорнблоуэр пословицей, в минуты опасности он всегда становился собранней, и к тому же не хотел зря будоражить матросов.
- Какой удар для флота! - с горечью проговорил Тэплинг, кивая на почти полностью загруженные лихтеры со скотом и зерном. - -Это же просто подарок судьбы, особенно если учесть, что люди вторую неделю сидят на половинном пайке.