Глядя на эту новую напасть, Хорнблоуэр почувствовал вдруг, что постоянное напряжение, в котором он находился последние семнадцать дней, вот-вот прорвется, как созревший нарыв. Мысленно он клял судьбу, пославшую ему эту идиотскую миссию в Оране, неповоротливый бриг, насквозь провонявший мочой и навозом, но пуще всего он клял неудачное стечение обстоятельств, поставившее его в безвыходное положение. В отчаянии он топнул ногой и грязно выругался, чего прежде с ним никогда не бывало. Вспышка гнева принесла некоторое облегчение разгулявшимся нервам. Теперь он мог уже более хладнокровно оценивать как ситуацию, так и собственное состояние.
Он с удивлением отметил, что им начинает овладевать жажда битвы и испанской крови. Сочетание такого порыва с аналитическим умом породило в мозгу Хорнблоуэра сумасшедшую схему. Обдумав ее вторично, он пришел к выводу, что она имеет шансы на успех. В самом деле, ну какой мог быть экипаж у маленького люгера? Человек двадцать, не больше. Люгеры предназначались, в основном, для ловли мелких контрабандистов, и большая команда была там ни к чему. А если застать испанцев врасплох, можно многого добиться, несмотря на четыре восьмифунтовки, составляющие вооружение люгера.
- Приготовить тесаки и зарядить пистолеты, - начал отдавать приказания Хорнблоуэр. - Джордан, отбери двоих. Вы будете наверху, на виду у испанцев. Всем остальным спрятаться и ждать команды. Вы, м-р Тэплинг, тоже можете участвовать, только не забудьте зарядить ваш пистолет.
Никому не могло прийти в голову ожидать сопротивления от старого, груженного скотом брига. Испанцы на люгере не составили исключения. Они ожидали встретить на бриге команду в десяток разношерстных оборванцев и не были готовы ко встрече с двадцатью дисциплинированными и хорошо вооруженными людьми. Основная проблема заключалась в том, как подманить люгер на достаточно близкое расстояние для абордажа.
- Держи прямо на люгер, так, чтобы пройти с ним впритирку, проинструктировал Хорнблоуэр рулевого, а всем, кто находился в засаде, приказал готовиться по сигналу прыгать на борт вражеского судна. Максуэлл, если кто хотя бы нос высунет без приказа, застрели нарушителя на месте. Ты мне головой отвечаешь за маскировку. Все понятно?
- Так точно, сэр!
Люгер быстро приближался, легко разрезая волну. Хорнблоуэр еще раз глянул на гафель, чтобы проверить, не забыли ли убрать флаг. Это обстоятельство делало его план вполне законным, согласно существующему Военному кодексу. Носовое орудие люгера окуталось дымом. Ядро пролетело примерно две трети расстояния до бушприта "Кэролайн" и шлепнулось в воду.
- Приготовиться лечь в дрейф! - скомандовал Хорнблоуэр. - Джордан, поворот под ветер и спустить марселя грот-мачты!
Через несколько минут маневр был выполнен, и бриг лег в дрейф, внешне покорно ожидая подхода победителя.
- Ни звука! - еще раз предупредил Хорнблоуэр свою команду.
Воцарилась тишина, нарушаемая только жалобным мычанием бычков в загонах. Люгер подошел уже так близко, что можно было рассмотреть выражения лиц испанцев, столпившихся на носу. Один из офицеров держался за ванты, готовясь перепрыгнуть на палубу брига. Никто ни о чем не подозревал, напротив, большинство испанцев в открытую потешались, указывая пальцами на бедную "Кэролайн".
- Спокойно, ребята, спокойно... - шептал Хорнблоуэр себе под нос, выжидая удобный момент для атаки.
Люгер уже поравнялся с бортом брига, когда Хорнблоуэр со стыдом вспомнил, что сам он забыл вооружиться. Он проследил за всеми матросами и за Тэплингом, но начисто забыл, что его пистолеты остались, внизу. Теперь уже было слишком поздно бежать за ними. С люгера что-то крикнули по-испански. Хорнблоуэр развел руки в знак того, что не понимает. Люгер вплотную подошел к борту, царапая обшивку.
- Вперед, ребята! - отчаянно выкрикнул Хорнблоуэр.
Он первым прыгнул на борт испанского судна и вцепился в офицера на вантах. Тот от неожиданности разжал руки и под тяжестью тела Хорнблоуэра рухнул на палубу. За спиной Хорнблоуэра уже прозвучал воинственный устрашающий вопль английских моряков, ринувшихся на абордаж. Вокруг раздавался топот ног, слышался лязг стали и редкие выстрелы. Хорнблоуэр поднялся на ноги, все еще безоружный. Рядом с ним оказался Максуэлл, только что прикончивший тесаком своего противника. Тэплинг вместе с другими матросами дрался на носу, размахивая тесаком и вопя, как сумасшедший. В несколько минут все было кончено - застигнутые врасплох доны не оказали практически никакого сопротивления.
На двадцать второй день с начала невольного карантина в Гибралтарскую бухту вошли два судна. Одним из них был транспортный бриг "Кэролайн", вторым - люгер, ранее принадлежавший испанской береговой охране. Вокруг брига распространялось отвратительное зловоние, зато Хорнблоуэр сумел не ударить лицом в грязь перед своим старым приятелем мичманом Брейсгердлом. Когда Хорнблоуэр вышел из капитанской каюты сэра Эдуарда Пеллью после подробного доклада, его остановил Брейсгердл.
- Привет старцу Ною! - воскликнул он, ухмыляясь. - Как поживают Сим, Хам и Иафет?
- Сим, Хам и Иафет захватили ценный трофей, - ответил Хорнблоуэр, чего нельзя сказать о некоторых из присутствующих.
Куда труднее оказалось ответить провиантмейстеру эскадры, когда Хорнблоуэр явился к нему с рапортом о доставленном грузе продовольствия. Выслушав подробности, провиантмейстер выдал такое, что даже Хорнблоуэр не нашелся, что сказать.
- Вы хотите сказать мне, м-р Хорнблоуэр, что позволили своим людям три недели питаться свежим мясом?! Целый бык на день для восемнадцати человек?! У вас разве не было на борту солонины и сухарей? Это неслыханно, м-р Хорнблоуэр! Я просто удивлен, нет, я поражен вашим легкомыслием, если только ваш поступок можно считать легкомысленным. Я бы, м-р Хорнблоуэр, назвал его преступно безответственным!
Герцогиня и дьявол
Исполняющий обязанности лейтенанта Хорнблоуэр вел в Гибралтар захваченный фрегатом "Неутомимый" в качестве приза французский шлюп "Ревен". Хорнблоуэр нервничал. Если бы кто-нибудь сказал ему, что он ведет себя так, будто на него направлены подзорные трубы со всех кораблей на рейде Гибралтара, он только посмеялся бы над столь фантастическим предположением, хотя в глубине души чувствовал себя именно так. Никто еще, наверное, не проверял с такой скрупулезностью силу легкого попутного бриза, или измерял на глаз интервалы между огромными линейными кораблями, стоящими на якоре, или прикидывал необходимое для маневра пространство. Рядом с Хорнблоуэром стоял старшина Джексон, готовый в любую секунду броситься выполнять приказания командира.
- Руль под ветер! - приказал Хорнблоуэр. - Паруса на гитовы!* [Гитовы - часть такелажа, служащая для подтягивания нижней кромки паруса к верхней.]
"Ревен" осторожно подползал к месту стоянки, гася скорость.
- Отдать якорь!
Заскрежетала якорная цепь, тяжелый якорь выскользнул из клюза и с шумом плюхнулся в воду. Путешествие закончилось. Хорнблоуэр внимательно проследил за последними действиями матросов, после чего позволил себе немного расслабиться. Он достойно выполнил поручение и благополучно доставил приз по месту назначения. Коммодор - такой ранг носил теперь капитан фрегата "Неутомимый" сэр Эдуард Пеллью - еще не вернулся с патрулирования испанского побережья, поэтому Хорнблоуэру предстояло самому отправиться с докладом к начальнику порта.
- Спустить шлюпку и выпустить пленных на палубу! - распорядился он, вспомнив о гуманности.
Последние сорок восемь часов французы провели взаперти в тесном кубрике. Как и любой другой на его месте, Хорнблоуэр больше всего на свете боялся, что пленный экипаж попытается снова захватить свой корабль. Но здесь, в Гибралтарской бухте, среди кораблей Средиземноморского флота, у них не оставалось ни одного шанса. Теперь можно было проявить снисходительность и разрешить несчастным подышать свежим воздухом перед отправкой в тюрьму.
Двое матросов уселись на весла, и через десять минут Хорнблоуэр уже докладывал адмиралу о своем прибытии.
- Вы говорите, он быстроходен? - спросил адмирал, поглядывая в окошко на стройные обводы корпуса шлюпа.
- Так точно, сэр. И управлять им легко, - добавил Хорнблоуэр.
- Я хочу приобрести его для портовой службы. У нас вечно не хватает посыльных судов, - заявил адмирал.
Хорнблоуэр понял намек, и тем не менее был весьма удивлен и обрадован, получив на следующее утро пакет с официальным предписанием принять командование над шлюпом "Ревен", приписанным к Гибралтарской эскадре, и следовать в Плимут с донесениями для Адмиралтейства, как только таковые будут ему вручены. Это было как выигрыш в лотерее. Подумать только, самостоятельное командование, да еще и возможность снова побывать в Англии после почти двухлетней разлуки с родиной. Более того, за скупыми строками адмиралтейского приказа стояла высокая оценка профессиональных качеств самого Хорнблоуэра. Вместе с пакетом пришло письмо, которое Хорнблоуэр прочел с гораздо меньшим удовольствием.
"Его Превосходительство генерал-майор сэр Хью Далримпл и леди Далримпл приглашают исполняющего обязанности лейтенанта м-ра Горацио Хорнблоуэра на обед, который состоится сегодня в три часа дня в доме губернатора", говорилось в письме.
Быть приглашенным на обед самим губернатором и его женой - неслыханная честь для безвестного мичмана. Хорнблоуэр никогда не залетал так высоко, но это неожиданное приглашение сразу же поставило перед ним целый ряд проблем. Прежде всего, следовало соответствующим образом одеться, что было не так-то просто. Для живущего на жалованье Хорнблоуэра, обладавшего всего одним сундуком с пожитками. Как всегда, выручили друзья, особенно старый приятель мичман Брейсгердл, не ушедший в рейд с фрегатом и оставленный в Гибралтаре с некоторыми поручениями коммодора. Брейсгердл происходил из богатой семьи и имел большой гардероб. Он одолжил Хорнблоуэру шикарные белые чулки настоящего китайского шелка. Икры Брейсгердла были чуть ли не вдвое толще, чем у Хорнблоуэра, но все равно последний, направляясь в назначенный час к губернаторскому дому, то и дело останавливался и с удовольствием любовался обновкой. Ноги его под чулками были обмотаны позаимствованным из аптечки бинтом, так что разница в размерах была практически незаметна. Хорнблоуэр очень гордился этой косметической операцией, представляя себе, как он изящно отставляет затянутую в чулок ногу, отвешивая хозяйке дома изысканный поклон, достойный джентльмена.
В холле губернаторской резиденции Хорнблоуэра встретил лощеный вежливый адъютант губернатора и проводил его наверх в гостиную. Там Хорнблоуэр познакомился с сэром Хью - пожилым, суетливым, краснолицым джентльменом, - и отвесил изысканный поклон леди Далримпл - столь же пожилой, суетливой и краснолицей даме.
- М-р Хорнблоуэр, - сказала сразу же сия достойная особа, - позвольте мне представить... М-р Хорнблоуэр, капитан "Ревена"... Ее Светлость герцогиня Уорфдэйлская.
Черт побери, герцогиня! Ни больше ни меньше. Хорнблоуэр достал платок и вытер неожиданно выступивший на лбу пот. Потом вспомнил про хорошие манеры и почтительно склонился перед представленной ему дамой. Он отставил затянутую в чулок ногу, приложил руку к сердцу и поклонился так низко, как только смог, не подвергая свои штаны риску лопнуть в самый неподходящий момент и в самом неподходящем месте. Эти штаны Хорнблоуэр купил год назад, но он все еще продолжал расти, и теперь они были ему тесноваты. Герцогиню он еще не успел разглядеть толком, отметив лишь внимательные голубые глаза и увядшее лицо со следами былой красоты.
- Так это и есть тот самый отважный офицер? - осведомилась герцогиня высокомерным тоном. - Матильда, дорогая, вы что же это, собираетесь доверить меня младенцу со шпагой?
Хорнблоуэра неприятно покоробили как оскорбительный тон герцогини, так и ее вульгарный простонародный выговор, звучащий совсем не к месту в устах титулованной особы. Он был готов к чему угодно, но слышать разодетую в пух и прах знатную даму, разговаривающую на жаргоне лондонской бедноты, было для него чем-то невероятным. Он поднял голову и изумленно уставился на стоящую перед ним женщину, забыв при этом разогнуться из поклона. Должно быть, он представлял собой в этот момент довольно забавное зрелище, что не преминула отметить герцогиня.
- Вы напоминаете мне гусака на лужайке, мой милый, - хохотнула она. Только, умоляю вас, не шипите и не щипайтесь.
Она выставила вперед подбородок, уперла руки в бедра и с таким искусством изобразила рассерженного гусака или похожего на гусака Хорнблоуэра, что все присутствующие не смогли удержаться от хохота. Хорнблоуэр выпрямился и замер, сильно сконфуженный, не зная, как ему реагировать на этот смех. Еще ни разу в жизни он не попадал в такое дурацкое положение.
Как ни странно, сама герцогиня пришла же и на выручку, успокаивающе положив руку ему на плечо.
- Не смейтесь, господа, над молодым человеком, - сказала она, - он очень молод, но это не самый большой грех. Наоборот, он может гордиться тем, что, несмотря на молодость, уже получил под начало целый корабль.
Вошедший мажордом пригласил гостей к столу, избавив Хорнблоуэра от сомнительной чести быть центром всеобщего внимания. Его место за столом оказалось, как он предполагал, в самой середине, где расположились мелкие колониальные чиновники и младшие флотские офицеры. Во главе стола сидели с одной стороны сэр Хью с герцогиней, а с другой - леди Далримпл с адмиралом эскадры. Женщин было немного, поскольку Гибралтар все еще оставался осажденной крепостью. Поэтому Хорнблоуэр довольствовался обществом соседей мужского пола, одним из которых был встречавший его адъютант.
- Пью за здоровье Ее Светлости, - поднял свой бокал адмирал.
- Спасибо, мой милый, - ответила герцогиня и подняла свой бокал. Когда она поставила его обратно, бокал был пуст.
- С такой попутчицей вам до самой Англии скучать не придется, - сказал Хорнблоуэру адъютант.
- То есть как это, - попутчицей? - спросил, не веря своим ушам, Хорнблоуэр.