Лицо Жюстины как-то разом утратило выражение, глаза погасли, и она застыла.
Я пригляделся к ней, потом помахал рукой у нее перед глазами. Пощелкал пальцами. Никакой реакции.
Я вздохнул и выпрямился, потом снова попробовал дверь. Ее крепко заперли снаружи. Я ее даже не шелохнул.
- Класс, - вздохнул я. - Круче не придумать. Я никогда отсюда не выберусь.
Завиток тумана сполз по стене и кружевным лоскутом пополз по полу. Он коснулся крови на полу - в том месте, где меня вырвало - и заклубился, свиваясь в человекоподобную форму.
- Класс, - повторил я. - Только призраков тут и не хватало. Если выберусь отсюда живьем, сменю род деятельности.
Призрак медленно-медленно обретал форму у меня перед глазами. Он соткался в молодую женщину - привлекательную, одетую как секретарша. Волосы были подколоты на затылке в тугой узел, только несколько вьющихся локонов падали на щеки. На призрачном запястье виднелись две отметины от клыков, вокруг которых запеклась кровь. Я узнал ее: эту девушку Бьянка высосала до смерти.
- Пола? - прошептал я. - Пола, это вы?
Услышав свое имя, она повернулась ко мне и медленно сфокусировала на мне свой взгляд - казалось, она видит меня сквозь дымчатую вуаль. Выражение лица ее изменилось и сделалось в буквальном смысле этого слова могильным. Она кивнула мне, узнав.
- Блин-тарарам, - прошептал я. - Немудрено, что Бьянка помешалась на мести. Ваша смерть наверняка преследует ее день и ночь.
Лицо призрака жалобно сморщилось. Она произнесла что-то, но я не услышал только слабый шелест в такт движению ее губ.
- Не понимаю, - признался я. - Пола, я вас совсем не слышу.
Казалось, она вот-вот расплачется. Потом прижала руку к груди и подняла взгляд на меня.
- Вам больно? - предположил я. - Очень больно?
Она мотнула головой. Потом коснулась рукой лба и медленно провела пальцами по глаза, закрыв их.
- А, - догадался я. - Вы устали.
Она кивнула и протянула руки ко мне, словно моля о помощи.
- Не знаю, могу ли я помочь вам чем-нибудь. Тем более в том, что касается отдыха.
Она снова мотнула головой. Потом кивнула в сторону запертой двери и сделала руками движение, словно обрисовав в воздухе бутылку.
- Бьянка? - спросил я. Она кивнула. - Вы полагаете, она может дать вам покой? - она ожесточенно замотала головой. - Это она держит вас здесь?
Пола кивнула, и ее хорошенькое, призрачное личико перекосилось.
- Что ж, логично, - пробормотал я. - Бьянка зациклилась на вашей трагической смерти. Держит ваш призрак взаперти, чтобы тот являлся ей и взывал к мести... при том, что она винит во всем меня.
Призрак Полы кивнул.
- Я вас не убивал, - сказал я. - Вы ведь это знаете.
Она снова кивнула.
- Но мне очень жаль. Мне жаль, что я оказался в неудачное время, в неудачном месте, и что это привело к вашей смерти.
Она улыбнулась мне - и почти сразу же улыбка сменилась на ее лице внезапным испугом. Она смотрела мимо меня, на Жюстину, и образ ее начал таять и втягиваться обратно в стену.
- Эй! - воскликнул я. - Эй, подождите минутку!
Дымка исчезла, и Жюстина тронулась с места. Она встала и потянулась, потом опустила взгляд на свое тело и удовлетворенно провела руками по груди и животу.
- Очень мило, - произнесла она совершенно чужим голосом. - Во многих отношениях ничуть не хуже Лидии, не так ли, мистер Дрезден?
Я застыл.
- Кравос, - прошептал я.
Белки глаз Жюстины медленно налились кровью.
- О да, - ухмыльнулась она. - Совершенно верно.
- Знаешь, мужик, у тебя просто страсть все усложнять до предела. Ба, это ведь ты был, верно? Ну, тот телефонный звонок в вечер, когда съехала с катушек Агата Хэгглторн?
- Мой последний звонок, - подтвердил Кравос устами Жюстины и кивнул ее хорошенькой головкой. - Я хотел сполна насладиться тем, что будет потом. Как и сейчас. Бьянка приказала, чтобы посетителей к тебе не пускали, но я не мог упустить шанса посмотреть на тебя.
- Так ты пришел посмотреть на меня? - удивился я. - Ну, смотри. Кстати, - я похлопал себя по лбу, - тут у меня есть кой-чего, что я с удовольствием тебе покажу.
Жюстина улыбнулась и покачала головой.
- Слишком много сил, слишком мало толка. Даже не преступая порога, овладение разумом, слабым как ребенок, требует слишком больших усилий. Усилий, - добавила она, - которые стали возможными исключительно благодаря гранту Фонда Души Гарри Дрездена.
Я оскалился.
- Оставь девушку в покое.
- О, но она же вполне ничего, - возразил Кравос. - И ей так гораздо приятнее. Она же мухи не обидит, видишь? И себя тоже. Обуревающие ее противоречивые эмоции не позволяют ей действовать. За это ее так любили Белые. Они ведь питаются эмоциями, а у этой милой крошки их просто залейся, - тело Жюстины вздрогнуло, и она соблазнительно выгнулась. Знаешь, это, оказывается здорово возбуждает. Я имею в виду безумие.
- Не знаю, не знаю, - сказал я. - Послушай, биться так биться. А нет так сгинь. Мне еще много чего надо сделать.
- Я знаю, - сказала Жюстина. - Ты занят - умираешь от какого-то яда. Вампиры пытались присосаться к тебе, но первым же, кто попробовал, сделалось худо, так что они тебя, можно сказать, почти не тронули. Бьянка рвет и мечет. Она так надеялась, что ты кончишь свою жизнь как пища для нее и ее новых деток.
- Срам-то какой.
- Ну же, Дрезден. Мы с тобой из Мудрейших. Мы оба знаем, что ты не хочешь умирать от рук низших.
- Я, может, и имею какое-то отношение к мудрейшим, - возразил я. - Ты, Кравос, не более чем второсортный смутьян. На нашем, чародейском поле ты случайная букашка; даже то, что тебе удалось прожить так долго, не убившись, само по себе можно считать чудом.
Жюстина зарычала и бросилась на меня. Одной рукой она прижала меня к двери, и мне в голову пришла мысль, что с ее нынешней сверхъестественной силой она запросто проткнула бы меня этой рукой насквозь.
- Такой самонадеянный, - прошипела она. - Всегда уверен, что прав. Что ты самый главный. Что у тебя вся власть и ответы на все вопросы.