Белинский подсовывает брошюру - перевод с английского. Дима просматривает ее.
- Сахар как носитель онкогенности. Вообще-то исследoвание выглядит убедительно, - робко говорит Белинский.
- За две тысячи лет до нашей эры, - цедит Маленький, - индусы учили, что рак развивается из желчи, воздуха и слизи. Теперь канцерогенные вещества находят в алюминиевой посуде и выхлопных газах, в табаке, цветной капусте, помидорах и, как видишь, добрались до сахара. Пора бы поумнеть, тебе не кажется?
Белинский вздохнул и забрал брошюру.
Дима потянулся в окно к дереву, смял кучу иголок.
- Не кисни, мы все равно сломаем ЕМУ клешню, но в своих мемуарах ты обязательно упомяни, что я очень любил запах молодой хвои.
Белинский досадливо отмахнулся, а Дима замурлыкал: Неистов и упрям, Гори, огонь, гори.
На смену декабрям приходят январи...
Отсрочка кончилась быстрее, чем дyмaла Нина. Где-то она слышала, что изотопы действуют очень индивидуально, иногда форсируя болезнь. Сегодня она перешла на бульон и сливки. Что поделаешь, если это ИНОГДА пришлась как раз на нее. Такая уж, видно, индивидуальная. Илья напрасно горячится. Когда-нибудь он скажет ей спасибо. Теперь надо видеться еще реже. А скоро она уедет куда-нибудь, далеко-далеко... от Невы, от близкого, рукой достать, неба, от себя...
Старуха жадно ловила каждое слово сына. Она не знала, что отвечали ему. Она плохо слышала и то, что говорил он.
Но когда речь идет о сыне, об ее единственном сыне, причем здесь уши? Она слышала главное. Словно в гору, спотыкаясь, падая, полз разговор Ильи с этой женщиной. Теперь он почти все вечера проводит дома. Зато это имя Нина - падает в трубку так тяжело, что у старухи начинают звенеть суставы в коленках. Она всегда просила своего бога самому выбрать женщину для Ильи. Она долго приставала к нему, - и вот он сделал выбор. Как она ненавидит эту женщину!
Илья Борисович придавил телефон и окyрок почти одновременно.
Старуха поджала губы.
- В последнее время ты много КУРИШЬ. Или в твоем институте научились делать новое сердце - - Что? - переспросил Илья Борисович.
- Говорю, куришь много.
Он приоткрыл балконную дверь.
- Тебе лучше не оставаться по вечерам дома, Илья, - деревянным голосом сказала старуха.
- Она не хочет видеться чаще, - механически ответил Креймер.
Он вышел на балкон, прямо под падающий снег.
- Не хочет... она не хочет, - шептала старуха.
Мир перевернулся, привычных понятий больше не существует.
31 декабря.
Этот день всегда вызывал v Лeны ощущение новизны. Казалось, назавтра опять крутой поворот, за которым опять начинается неизведанное, и вптели еще много, астрономически много, таких поворотов. Так было в школе, в университетe, в аспирантуре, так, в силу инерции, продолжалось ч на работе.
Сегодня знакомое чувство ожидания не приходило. Все представлялось будничным, серым. Повороты кончились, впереди было пусто.
А последний опыт? - попытался встряхнуть себя Маленький. Вот именно, что п о с л ед н и и...
Недаром у англичан имеется особое время - презент континиус продолжающееся настоящее...
Сейчас он идет в стационар, и пойдет туда завтра, и послезавтра, и каждый день, пока... Пока комбинация витаминов, продлевающая его настоящее, не превратится в прутик, перешибающий железный лом.,..И в дом превратится он сам. Дима представил себя лежащим под натянутым одеялом, из-под которого будут обязательно торчать носки. От этой мысли его передернуло.
- Бюрократы, как будто нельзя шить одеяла разных размеров,- вслух возмутился Дима, входя в амбулаторию.
- Тсс... - молоденькая медсестра указывала на перегородку. Оттуда доносился ровный голос Белинского.
- Совещание? - шепотом спросил Дима.
- Практиканты опять, надоели... - Она рефлекторно поправила косынку и быстро взглянула на Диму.
Но он прислушивался к Белинскому и противоречия между репликой "надоели" и поправленной косынкой не заметил.
- В нашей клинике все случаи - с поздней диагностикой, исключающей радикальное лечение. Поэтому мы вынуждены проводить паллиативное продлеваем жизнь больного и делаем ее по возможности терпимой. Использование новейших препаратов, с которыми вы ознакомитесь, позволяет не только обезболивать наиболее мучительный период заболевания, но и в ряде случаев даже возвращать на более или менее длительное время работоспособность.
- Лично я предпочел бы быстрый конец, чем медленное ожидание неизбежного, - запальчиво вставил кто-то из студентов, - это, по крайней мере, честнее и гуманней.
Наступила пауза. Дима очень ясно представил себе, как Белинский снял очки и близоруко щурится на выскочку, - Сейчас он его испепелит, подмигнул Дима сестре.
Но взрыва не последовало, Белинский ответил очень тихо: - В роли врача вы имеете право предпочитать только одно: лишний год, месяц, день, минуту. Слышите, даже минуту... И вы обязаны не кривя душой, а именно честно верить до этой самой последней минуты, верить сильнее самого больного. Иначе - не берите диплом, и это будет вашим самым гуманным поступком.
- Передайте патрону, что даже я не сказал бы лучше, - довольно прошептал Дима, раскатывая рукав.
- Вы когда-нибудь задумывались над загадкой спонтанного, самопроизвольного рассасывания опухолей, даже в самых безнадежных случаях рака? - неожиданно спросил Креймер, едва Дима вошел.
- Я слышал об этих уникумах от Белинского. Время от времени он начинает ими просто бредить, - ответил Маленький. - Но у этoго бреда обязательно должна существовать какая-то закономерность. Факты самоизлечения не случайны. Пусть очень редкие, но зато убедительные победы организма доказывают, что бредом является как раз мнение о присущей раку необратимости.
Креймер вовремя заметил в глазах Димы тоску и перешел от менторских рассуждений к делу.
- Эффектно! - выслушав, сказал Дима. - Но ведь мы уже пробовали нечто подобное.
- Пробовали, - согласился Креймер, - опять-таки слишком крупнокалиберно.
- Конечно, гораздо лучше ограничиться одним, единственно нужным элементом, но как отыскать иголку в стоге сена?
МАЙ
Нина, еще не открывая глаз, почувствовала, что на нее смотрят.
Старуха сидит рядом и, кажется, молится. Теплая ладонь гладит тонкую Нинину руку...
...Старуха пришла в самую слякоть. Она долго шаркала ботами по половице, а с зонтика, пока Нина не догадалась взять его, текла вода. Молчание продолжалось и в комнате.
Старуха, не скрывая, разглядывала Нину.
- Вы любите моего сына? - вдруг спросила она.