— Великолепно, — хозяин салона, Эрхевен, отошёл на несколько шагов. — Посмотрите сами. Что скажете?
— Поразительно, — отозвалась эль–Неренн, совершенно искренне. Как — неведомо, но Эрхевен сумел найти то, что понравилось ей самой — возможно, понравилось вопреки желанию. Одежда очень походила на традиционную для чиновников республики — чёрный костюм, почти одинаковый для женщин и мужчин. Лёгкий пиджак, ослепительно–белая блузка, тонкий чёрный с вишнёвым галстук. Три цвета — чёрный, белый и чуть–чуть вишнёвого. Изменить, совсем немного — и не отличить от однообразных чиновниц, которых она повидала немало. Но это «немного» меняло всё.
И туфли. Как потом сказала Хольте, здесь никогда не продают готового. Всё шьётся, всё изготавливается здесь же. Стоит немало. Но…
— И вот это, — он протянул почти прозрачную, невесомую шапочку — условность, не более того. После памятного удара дубинкой по спине эль–Неренн перестала испытывать необходимость глушить собственные, естественные запахи, «духи» — нет худа без добра. — Прибавим освещения…
Комната стала зеркальной. По счастью, сегодня отражение решило не досаждать своему оригиналу и эль–Неренн, сделав несколько шагов и повернувшись, поняла, что она действительно красива. Правда, что–то пугающее во всём этом. Наверное, мастер — Эрхевен — добивался именно этого.
— Мне нечего сказать, теариан–то, — призналась она. — Я считала себя пугалом.
— Нравится? — мастер явно был доволен. — Это — для формальных встреч. Продолжим? Ваши цвета — чёрный, белый, тёмно–красный, тёмно–зелёный и золотой… верно?
— А если мне не понравится? — осмелилась спросить эль–Неренн.
— Понравится, — мастер улыбнулся, показав все зубы. — Но если не понравится — до конца жизни вы будете одеваться у меня бесплатно. И я лично буду стараться, пока вам не станет нравиться.
Деньги. Но о них, как предупредила Хольте, лучше не спрашивать. Салон не из самых дорогих, но и здесь никогда не говорят о финансах. Просто высылают счёт — и не очень торопят с оплатой.
— Я знаю, о чём вы подумали, — мастер пригладил усы. — Даже если бы я не знал о вас… первый заказ для каждого тысячного клиента — бесплатно. Всё, что вы закажете сегодня — бесплатно.
— Вы не шутите?
— Никогда — о таких вещах. Вы сегодня — мой стотысячный клиент. Это знак, теаренти. Благоприятный знак.
— Он настаивал на возвращении в дом? — Тигарр приподнял брови. — Странно. Непохоже на Карина. Никогда не был безрассудным.
— Согласен, — Виккер закрыл чашку ладонью. — Нет. Мне пока хватит. Не знаю, что на него нашло. Таким я его никогда не видел.
— Вы понимаете, что эта старая лиса опять выкрутилась? — Карин–Мане Сайер Аттва, заместитель генерального прокурора, был возбуждён. Приземистый, лицом напоминающий печального бобра — с торчащими желтоватыми резцами — он ходил взад–вперёд перед эль–Неренн и её «эскортом». — У нас есть повод попасть в дом. Увидеть хоть что–нибудь. Это стоит любого риска!
— У них будет сотня поводов задержать её в доме, и выпроводить полицию, — холодно заметил Виккер. — Вы понимаете, что мы её больше не увидим? Понимаете?
— Мы будем с ней, — отозвалась Арви — «рысь» — та самая темнокожая женщина, предложившая взять эль–Неренн в отряд особого назначения. — Мы никого не подпустим, теариан. Не впервые.
— Беррон сейчас совещается с этой вашей «лисой», — напомнил Виккер. — Он опытнее меня. Намного.
— Я пойду, — вызвалась эль–Неренн. — Виккер, я не боюсь. Там остались мои книги. И… ещё кое–что. В сумку не всё влезло.
Виккер молча смотрел на неё.
— Зато боюсь я, — сообщил он, в конце концов. — Дайте мне десять минут. Теарин, — он взял девушку за руку. — Это очень опасно. Боитесь вы или нет. Карин, — он взглянул в лицо заместителю прокурора. — Если с ней что–нибудь случится…
— Я отвечаю за всё, — тут же отозвался «бобр». — За все возможные последствия. Мы не позволим её похитить.
— Если бы, — проворчал Виккер, усаживаясь за стол в соседней комнате.
— Это, — Виккер появился через двенадцать минут, но никто не проронил ни слова, — спрячьте где–нибудь поблизости, теарин. Не открывайте, — он протянул свёрнутый вчетверо лист бумаги. — Всем вам, — он оглядел всех четырёх полицейских, — копия. То же самое — не открывать без моего разрешения. Будете вести съёмку?
— Так точно, — Арви указала на «венец» на своей голове. — У каждого есть камера. Эль–Неренн будет в «ожерелье». Индивидуальная связь с каждым.
— Я должен быть на связи. Видеть всё, что можно. Группа поддержки?
— Есть, — Арви умела быть лаконичной.
— Теарин, — Виккер ещё раз взял альбиноску за руку. — Будьте предельно осторожны. Вам нужно войти, добраться до своей комнаты, взять вещи и уйти. И всё. Я позвонил в дом Рекенте — они не возражают против сопровождающих.
Когда вся группа выехала, а Виккер, вместе с Карином и оставшимися полицейскими уселись перед мониторами, Эйзенн заметил:
— Вы чего–то боитесь, Виккер?
— Да, — Виккер смотрел на изображения. Однообразно — вид на дорогу и окрестности, во многих ракурсах. — Слишком легко они согласились. Беррон что–то задумал. Его не удивила моя просьба — этого я и боюсь.
— Мы вошли, — Арви двигалась перед эль–Неренн. Двое охранников — их девушка видела впервые — молча посмотрели на документы, посветили в лицо эль–Неренн и кивнули — проходите. — Картинка в норме. Камеры работают, связь устойчивая.
Эль–Неренн молча указала направление. Проходя мимо коридора, где она оглушила охранника пистолетом, замедлила шаг, указала рукой на стены.
Красные капельки.
Видимо, плохо отмыли. Боец, что двигался позади и слева от эль–Неренн, задержался, чтобы соскрести их. Странно — охранников в коридоре не было. Камер слежения — тоже. Мне это не нравится, подумала эль–Неренн. Должны быть камеры. Они были — я же помню. Обоняние почти не действовало — как сказал врач, так и должно быть.
Ещё один охранник — на посту, на входе в крыло, где жила прислуга. Тоже проверил документы, бесстрастно указал в сторону комнаты эль–Неренн.
Гладко. Пока всё гладко.
— Я помогу собрать вещи, — Арви первой вошла в комнату, обследовала её, дала знак — чисто. Вдвоём они быстро сложили всё в два чемодана. Их взял замыкающий.
— Можем уходить, — сообщила Арви. — Всё чисто.
— Пусть задержатся, — распорядился Карин. — Этот поворот — в ту самую часть здания? В подвал?
— Да, — Виккер глянул на план дома. — Карин, не надо туда входить. Это плохая идея. Пусть уходят. У меня плохие предчувствия.
— Мы почти ничего не видели, — огрызнулся Карин. — Поймите, нужно больше материалов. Пусть покажет комнату, где всё произошло.
Охранник был и здесь — стоял в конце коридора, у лестницы. Никакого внимания на эль–Неренн и её группу он не обратил. Словно его ничто не интересовало.
Комната оказалась пуста.
— Этого не может быть, — прошептала эль–Неренн. Ничего. Не дыр в стенах, не отверстий в полу, ни мебели, ничего — пустая каменная коробка. — Когда они успели?
Арви обошла комнату — чтобы всё записалось. Её спутник вновь взял образцы — со стен, с пола.
— Это что? — Виккер указал на крайний справа экран. — Движение… Великая Матерь! Арви, — он схватил микрофон. — Уходите. Немедленно уходите. Беррон здесь, в доме!
Он бросил микрофон, вцепился в свой галстук и сорвал его с шеи.
— Ловушка, — пробормотал он. — Он обманул меня. Он звонил из другого города.
Они возникли словно из ниоткуда. Пятеро человек — сзади, со стороны лестницы, ведущей на второй подземный этаж. Ещё шестеро — со стороны лестницы, ведущей наверх. Оттуда же, из–за поворота, появился, неторопливо и уверенно, низенький бронзовокожий старик — видимо, Беррон собственной персоной. На рукаве его пиджака был вышит герб дома Рекенте.
— Очень рад вас видеть, теарин, — обратился он к эль–Неренн, шагнул в её сторону. Спутники девушки тут же встали вокруг, взяли оружие наизготовку. Охранники напряглись. Трое из них последовали за стариком. — Боюсь, ваши спутники превысили полномочия. Оперативную съёмку вести нельзя, у вас нет ордера. Я провожу вас, — он протянул руку эль–Неренн. — Ваши спутники отдадут нам аппаратуру и присоединятся к вам — это быстро.
— Эль–Неренн, — Виккер оттолкнул Карина от микрофона. — Не позволяйте взять себя за руку! Арви, внимание! Ни в коем случае не позволяйте прикоснуться к её рукам — любой ценой! Включите громкую связь!
Эль–Неренн скрестила руки на груди, спрятала ладони подмышками. Беррон улыбнулся.
— Ну что вы, теарин. Вы меня боитесь? Мы пропустим вас. Не беспокойтесь, вас никто не тронет.
— Я это уже слышала, — отозвалась эль–Неренн, глядя ему в глаза. — Пропустите нас, или пожалеете.
— Как неосторожно, — покачал головой старик. — Виккер, вы меня слышите? Вашим людям придётся сдать записи. И образцы, что они взяли. Это нарушение закона.
— Это правда? — Карин схватил Виккера за плечо.
— Нет, — отозвался Виккер. — Он хочет спровоцировать группу. Если они хотя бы замахнутся на Беррона, у него будет повод арестовать их.
— У них газовые гранаты, — шепнула Арви, поворачивая голову в сторону — так, чтобы было видно наблюдателям. — Видите? У тех двоих, в конце коридора. Если они прикоснутся к ним, я открою огонь.
Виккер отреагировал немедленно.
— Арви, достаньте, пожалуйста, бумагу, которую я вам вручил. Покажите господину Беррону. Эль–Неренн и её сопровождающие, Беррон, выступают свидетелями по делу о вооружённом ограблении. Слушание состоится через тридцать минут. Через пять минут им необходимо покинуть дом — всем.
— Слушание? — поднял брови старик. — В ночь на Новый год? Виккер, придумайте что–нибудь поинтереснее.
— Бросьте ему документ, Арви. Спасибо. Беррон, ваши люди сейчас покинут коридор. Вы хотите помешать свидетелям покинуть дом и прибыть на заседание суда? Давайте, задержите их. Снаружи ждёт группа захвата. Они будут в восторге.
Секунды ползли и ползли. Беррон держал бумагу в руках, морщины прорезали его лоб.
— Ладно, Виккер, — он дал знак. — Обеспечьте мне связь с залом суда. Надеюсь, вы понимаете, что будет, если слушание не состоится.
— Прикажите вашим людям покинуть коридор, — голос Виккера. — Время идёт, Беррон.
— Да, разумеется, — старик махнул рукой, отпуская охрану, подошёл ближе к эль–Неренн. Арви держала его на прицеле.
— У вас хороший адвокат, теарин, — он улыбнулся, по–дружески. — Мои поздравления. На этот раз вам повезло. Обоим.
— А вашей госпоже — нет, — отозвалась эль–Неренн, демонстрируя клыки. — Передайте ей, что она забыла зоологию. Альбиносы в неволе не размножаются.
— Мы ещё увидимся, теарин, — адвокат улыбнулся шире. — Вы прекрасный собеседник. Жаль, что вы считаете меня врагом.
— Увидимся, — эль–Неренн оскалилась сильнее. — Обязательно приду на вашу могилу. Скажите, какие цветы вы предпочитаете?
— Ландыши, — старик рассмеялся. — С днём рождения, эль–Неренн. Я непременно выпью за ваше здоровье.
— Меня знобит, — пожаловалась эль–Неренн, уже в машине. Арви молча взяла её за руки — те были холодными, совершенно неживыми. — Мне холодно.
— Всё в порядке, девочка, — Арви махнула водителю, тот прибавил скорость. — Всё прошло отлично. Осталось совсем немного. Виккер, через десять минут мы будем в участке. Эль–Неренн нужна помощь.
— Не в участок, — голос Виккера. — Подъезжайте к Дворцу Правосудия. Южный служебный вход. Вас уже ждут.
— Вы серьёзно? — инспектор расхохотался. — Вы что, организовали заседание суда, под Новый год? Как вам удалось, Виккер? Я думал, это был блеф.
— Блефа не получилось бы, — Виккер старался казаться серьёзным, но глаза выдавали его улыбку. — Беррон не новичок. Нет, всё было на самом деле. Мы появились в зале и тут же перенесли заседание — по состоянию здоровья главной свидетельницы. На полгода. Эйзенн постарался — не знаю, что он написал в медицинском заключении, но это помогло. Через полтора месяца будет новое слушание по этому делу.
— По какому именно? — Тигарр наклонился ближе.
— Я сообщу вам. Приходите, сами услышите.
— Мне кажется, что это подстроено, — призналась эль–Неренн. Вместе с Хольте, они спустились на первый этаж — там было кафе; салон занимал второй и третий этажи. — Так не бывает. Скажи честно — это подстроено?
— Нет, Ньер, — Хольте покачала головой. — Я тут ни при чём. Ты действительно оказалась стотысячной. Совпадение.
— Так не может быть, — упрямо повторила девушка. Она надела второе — из сшитых за вечер — выходное платье. Все взгляды обращались на неё. Какая–то магия, подумала эль–Неренн. Я не могу быть красивой.
Хольте развела руками, улыбнулась.
— Я ни при чём. Сестра одевается здесь, уже давно. Выбирай столик.
Эль–Неренн выбрала, как и в предыдущий раз — ближе к стене, на двоих. Сидела, ощущая взгляды посетителей. Это было приятно — ощущать такие взгляды.
— Теаренти?
Они обе повернули головы.
Низкорослый, темнокожий человек в изысканном сером костюме. На лацкане его был значок с гербом… хорошо знакомым гербом. Ястреб, с пылающими когтями, готовый схватить свою жертву. Дом Рекенте. Вновь подошедший носил тёмные очки. Волосы его, необычного серебристого цвета, были заплетены в косичку.
— Изумительно выглядите, теаренти. Рад, что вы пребываете в добром здравии. Могу ли я рассчитывать на разговор? Это неофициально и недолго.
— Помочь ему покинуть кафе? — Хольте взглянула на эль–Неренн.
— Отчего же, — девушка посмотрела на незнакомца. — Пусть снимет очки, тогда и решим.
Человек тут же снял очки. Тёмные, глубоко посаженные глаза. Лицо его напомнило чем–то лицо Беррона.
— Разрешите купить вам коктейль, теаренти? Это неофициальный разговор.
Эль–Неренн усмехнулась, встала.
— Я буду рядом, — Хольте встретила её взгляд. — Попрошу отложить наш заказ.
Эль–Неренн проследовала к стойке, уселась на свободный табурет. Незнакомец уселся рядом, подозвал бармена. Что–то шепнул ему.
— Вы уже поняли, что я представляю интересы госпожи Аллирон ан Рекенте. Позвольте представиться — Беррон Мейстен, — он положил перед эль–Неренн карточку. Девушка глянула на неё, но не стала забирать.
— Это ваша новая жизнь, господин Беррон? — поинтересовалась эль–Неренн. Собеседник улыбнулся. — Заказать вам ландыши на могилу? Я сегодня щедрая.
— «Беррон» — распространённое имя, теаренти. Мой предшественник, да пребудет под Светом, был лучшим в нашем деле. Я надеюсь, что смогу стать не хуже. Госпожа ан Рекенте заинтересована в том, чтобы разрешить мирно небезызвестный вам конфликт и сделать вам очень выгодное предложение.
Бармен поставил перед ними бокалы. Беррон поднял свой, кивнул и отпил немного. Девушка остановила бармена жестом, вынула из кармашка карточку, показала её. Бармен вручил ей небольшую коробочку — одноразовый телефон. Эль–Неренн молча вставила карточку в гнездо, приложила палец к сенсору — вызов.
— Срочный разговор? — Беррон чуть склонил голову. — Я могу отойти, не хочу мешать вам.
— Нет, зачем же. Я звоню Виккеру Стайену — знаете такого?
— Это излишне, — Беррон хотел выглядеть невозмутимым, но губы его дрогнули. — Разговор неофициальный. Нет необходимости совещаться с вашим адвокатом.
Эль–Неренн посмотрела в лицо собеседника, нажала на другой сенсор, положила телефон рядом с собой, на стойку, сенсорами вниз.
— Спасибо, теаренти, — Беррон вновь отпил из бокала. — Дом Рекенте ни в коей мере не заинтересован во вражде с вами. Я уполномочен заявить это вам лично.
— И в этот момент… — телефон Виккера исполнил короткую мелодию. — Один момент, инспектор. Это эль–Неренн.
— Опять, — вздохнул Тигарр, понизив голос. Виккер прижал трубку к уху, но не произнёс ни слова. Подождал. Затем усмехнулся, посмотрел на инспектора, нажал несколько кнопок на телефоне и положил трубку перед собой. Прижал палец к губам.
— …Дом Рекенте ни в коей мере не заинтересован во вражде с вами. Я уполномочен заявить это вам лично.
— Это всё, господин Беррон? — голос эль–Неренн.
— Беррон? — одними губами спросил Тигарр. Виккер кивнул.
— Микрофон выключен. Можно говорить, нас не услышат. Умница, эль–Неренн. Я всё записываю, на всякий случай.
— Это всё, господин Беррон? Уже поздно, я устала и хочу есть.
— Пять минут, теаренти. Я перехожу к делу.
Он положил перед собой ещё одну карточку — тыльной стороной вверх; на ней был всего лишь герб дома Рекенте.
— Госпожа ан Рекенте осознаёт, сколько неприятностей доставило вам последнее недоразумение. Это — ваша банковская карточка. Вы забыли получить её, когда покидали место службы.
Эль–Неренн чуть было не возразила — никакой карточки она не забывала, потому что ни о какой карточке и речи не шло. Всё перечислялось на счёт, открытый иммиграционной службой.
— Госпожа ан Рекенте понимает, что закон не позволяет приобрести гражданство за деньги, но готова помогать вам финансово, если вы согласитесь…
— Никогда, — резко ответила эль–Неренн. — Даже и не мечтайте.
— …Если вы согласитесь поговорить о её предложении — сейчас или в будущем. Она прекрасно понимает, что вы не намерены иметь дело с домом Рекенте сейчас, но, как вы сами говорили, люди всегда могут договориться.
Эль–Неренн оглянулась. Хольте вопросительно приподняла брови — всё в порядке? Девушка едва заметно кивнула в ответ, повернулась лицом к Беррону.
— Изложите её предложение, господин Беррон. Похоже, я успела его забыть.
— Госпожа ан Рекенте знает, что вы являетесь потомком древнего, уважаемого и знаменитого рода, — Беррон понизил голос. — Она заинтересована в династическом союзе вашего дома и дома Рекенте.
— Ах, так вот как это называлось, — насмешливо прищурилась эль–Неренн. — Династический союз. Напоить наркотиками и случить с кем–то из своей семьи. Спасибо, что объяснили.
— Дом Рекенте не будет претендовать на ваших детей, — Беррон опустил взгляд. — Госпожа ан Рекенте в состоянии добиться для вас статуса основательницы дома. Вашего собственного, теаренти. Единственное условие — чтобы в вашем первом ребёнке текла кровь рода Рекенте. Более ничего.
— То… средство, которое мне вкололи, — эль–Неренн прищурилась, приподняла верхнюю губу. — Мне рассказали, что там было. Чем мне это грозило — после того, как я исполнила бы… своё назначение. Хотите узнать? Там длинный список.
— Эль–Неренн, — адвокат явно хотел прикоснуться к её ладони, и эль–Неренн отодвинула руку, не меняясь в лице. — Все люди совершают ошибки. Госпожа ан Рекенте умеет признавать ошибки. Госпожа ан Рекенте умеет быть весьма щедрой. Состояние здоровья не позволяет ей лично принести извинения — пока. Дом Рекенте готов помогать вам. Безо всяких условий — в одной лишь надежде на то, что мы продолжим разговор.
Эль–Неренн посмотрела на свой бокал, к которому так и не притронулась, вновь взглянула в глаза собеседника.
— Интересно узнать, во сколько она меня оценивает, — усмешка вновь возникла на её губах. — У меня замечательный экстерьер, господин Беррон — видите, как все смотрят? Династический союз — прекрасная идея. Думаю, желающих будет много. Вашей госпоже придётся встать в очередь.
— Я понимаю ваши чувства, — Беррон поднялся. — Не стану торопить. Возьмите карточку, прошу вас. Уверяю: если вы согласитесь, то никогда не пожалеете.
— Я подумаю, — ответила эль–Неренн надменно. — Но ничего не обещаю.
Беррон поклонился и покинул кафе. Эль–Неренн забрала телефон, оставленные Берроном карточки и вернулась за столик.
— Всё испортил, скотина, — она мрачно посмотрела в глаза Хольте. — Виккер, вы всё записали? — она поднесла трубку к уху.
— Виккер, вы всё записали? — голос эль–Неренн. Виккер прикоснулся к телефону, включил микрофон.
— Да, эль–Неренн. Это может пригодиться. Я немедленно приеду к вам, если хотите.
— Пусть приезжает сюда, — предложил инспектор. — Вызовет Хольте и приезжает.
— Это уместно? — Виккер поднял взгляд. — Хотя… все обвинения с неё сняты… так разговаривать, конечно, не очень хорошо, но… Ладно. Рискнём, — он взял трубку. — Эль–Неренн, вас приглашают в гости. Нет, к нашему общему знакомому, — он улыбнулся. — Угадали. Вы сможете найти Хольте? Рядом с вами? Запомните или запишите адрес, я встречу вас там. Хорошо. До встречи.
Он поднялся.
— Я назвал адрес в другой части города. Возьму такси и привезу их сюда — лучше, чтобы о таком визите знало как можно меньше людей.
— Инспектор! — эль–Неренн была в восторге. — Или уже «комиссар»?
— Кто ей сказал? — Тигарр оглядел остальных.
— Я сама, инспектор. Отчего ещё у вас может быть такой довольный вид?
— Превосходно выглядишь, эль–Неренн, — одобрил инспектор. — Если бы я не знал, что это ты…
Эль–Неренн улыбнулась, чуть не ослепив его блеском клыков.
— Как вам новая подопечная? — инспектор слегка поклонился Хольте. — Меня хватало самое большее на три часа беседы. Что там у вас? — удивился он, глядя, как Виккер помогает вытащить из машины несколько тяжёлых на вид коробок.
— Ужин, — пояснила Хольте. — Отдых в кафе нам испортили, я решила взять всё с собой. Похоже, не зря.
Гостиная была небольшой, но достаточно уютной. На взгляд эль–Неренн, здесь было многовато вещей и пыли.
— Вечер воспоминаний, — Виккер поднял бокал. — Я спрашивал у вас разрешения рассказать кое–что о событиях Нового года, эль–Неренн. Помните?
Улыбка эль–Неренн померкла.
— Да, Виккер. Зачем только, не пойму. Может, мне не следовало приезжать?
— Ну почему же. У меня для вас кое–что есть.
Виккер открыл портфель, некоторое время копался в нём.
— Возьмите, эль–Неренн. Я выполняю просьбу Аголан Рекенте. Думаю, теперь могу передать её подарок.
Он бережно протянул девушке медальон на цепочке. Та приняла его, медленно поклонилась.
— Спасибо, Виккер, — она подняла взгляд. — Что с ней?
— Аголан Рекенте живёт в одном из владений дома на юге графства Тессегер. Я не знаю точно, где именно. Знаю, что с ней всё хорошо. Через пять лет она станет главой дома.
— Сколько ей лет? — усмехнулась Хольте. — Шесть? Не рановато ли?
— Аллирон ан Рекенте вступила во владение домом в девять лет, — Виккер не улыбался. — У неё были хорошие учителя. Она избежала трёх покушений, в год, когда стала главой дома. Не сомневаюсь, она очень серьёзно относится к воспитанию внучки.
Адвокат встал.
— У вас есть проигрыватель, Тигарр? А… вижу, есть. У меня ещё одна вещь для вас, эль–Неренн. Перед тем, как мы отвезли Аголан домой, она попросила оставить вам послание. Мы записали его, — Виккер протянул девушке полупрозрачную кассету, с голографическим клеймом. Мы выйдем? — он оглядел остальных. Инспектор кивнул и поднялся. Поднялась и Хольте.
— Останьтесь, — эль–Неренн подошла к проигрывателю. — Вы ведь это уже видели, Виккер. Вы записывали?
Виккер кивнул.
— Я буду на кухне, — инспектор вышел и закрыл за собой дверь.
— Я тоже, — Хольте некоторое время колебалась, затем встала и направилась к двери.
— Согласен, — Виккер кивнул. — Позовите нас, когда будет можно.
— Это и есть Аголан Рекенте? — инспектор приостановился на пороге. Последний кадр висел в воздухе — голографическая развёртка. Девочка, серьёзная и сосредоточенная, смотрела — вероятно, прямо в объектив. — Смотрите, какая важная. Вся в бабушку.
Хольте вошла и споткнулась на ровном месте. Медленно подошла к «призраку» — изображению девочки, подняла взгляд.
— Это Аголан? — она взглянула в лицо Виккера. Тот кивнул. Хольте присела перед изображением, глядя в лицо Аголан. Обошла изображение, вновь присела так, чтобы встретиться взглядом с фантомом.
— У неё есть родинка… на шее, вот здесь? — Хольте повернулась лицом к эль–Неренн. Девушка кивнула.
— Совсем маленькая, чуть выше ключицы, — подтвердила она. — Что такое, Хольте?
Хольте подошла к проигрывателю, вынула из кармана небольшой кожаный футляр — там она держала визитки и прочие карточки — вынула крохотную кассету — «монетку».
— Можно? — спросила она, указывая на проигрыватель. Эль–Неренн кивнула. Хольте заменила кассету. Попала в гнездо не с первого раза — инспектор отметил, что руки её дрожат.
Изображение возникло в воздухе. Лас–Тесан — в тех самых апартаментах, осознала эль–Неренн. С книжкой в руке. Такая же сосредоточенная, губы поджаты, глаза прищурены. В лёгкой куртке — видимо, как раз перед отъездом.
Инспектор присвистнул.
— Ну и дела, — заключил он. — Это ваша дочь, Хольте? Та, о которой…
— Да, — резко ответила Хольте и выключила проекцию. Забрала «монетку». Вернулась в кресло, взяла бокал и осушила его, залпом.
— Сходство поразительное, — согласился Виккер. — Я знаю, о чём вы подумали, Хольте. Но не могу устроить вам встречу с Аголан.
— У неё брали кровь на анализ, — подал голос инспектор. — Тогда, в ночь на Новый год. Я не уверен, что результаты…
— Могли и сохраниться, — согласился Виккер. — Я постараюсь выяснить. Но прошу, инспектор — это необычайно тонкий лёд. Идите очень аккуратно. Пока дом Рекенте охотился за эль–Неренн, ситуация казалась мне понятной. После сегодняшнего разговора с Берроном — уже нет.
— Интересно, что там, — эль–Неренн бросила на стол банковскую карту Рекенте. — Точнее, сколько.
— Сейчас узнаем, — Виккер поманил её к себе, положил портфель на журнальный столик. Извлёк оттуда чёрный «пенал» — блок связи — и два полупрозрачных коврика. Из одного получился экран, из другого — клавиатура. — Вставьте её вот сюда.
На экране возникла эмблема Государственного Банка.
— Приложите палец… любой, вот сюда. Сейчас всё увидим.
Изображение изменилось. Инспектор и Хольте встали, подошли поближе.
— Триста тысяч, — медленно произнёс инспектор. — Моя пенсия за сорок лет. Ну почему меня никогда не подкупали?
Лицо эль–Неренн окаменело.
— И я что — могу забрать эти деньги? Прямо сейчас?
Виккер пожал плечами.
— Счёт на ваше имя. Открыт — смотрите — в новогоднюю ночь. Перевод совершён тогда же.
— Липа, — заявил инспектор презрительно.
Виккер отрицательно покачал головой.
— Вряд ли. Я видел такое и раньше.
— Это смешно, Виккер. Откуда она могла знать, что ей потребуется…
— Не знаю, — Виккер провёл ладонью по клавиатуре, погасил экран. Вручил карточку эль–Неренн. — Деньги ваши, теарин. Я знаю, что мы, четверо, связаны с Рекенте сильнее, чем хотелось бы, — он явно колебался. — В ту же ночь, уже после того, как вы уснули, теарин, у меня был разговор с покойным Берроном. Долгий. Не стану его пересказывать. Вот, — он вынул из портфеля тяжёлый чёрный куб — мини–сейф. Долго колдовал над ним, прежде, чем тот открылся.
— Это я получил от Беррона, — он показал карточку. — Не от него лично, конечно. Анонимно. Но он намекнул, более чем прозрачно. Смотрите, — он вставил карточку в гнездо, набрал что–то на сенсорах.
— Пятнадцать миллионов, — произнёс инспектор шёпотом. — Великое Море! И вы их не тронули?
Виккер усмехнулся, покачал головой, убрал карточку. Спрятал в сейф.
— Я наёмный работник, инспектор. Мои услуги можно купить. Меня самого тоже пытались купить — несколько раз. Предложение Беррона было самым щедрым.
— Спасибо, Виккер, — эль–Неренн подняла голову. Хольте, которой самой было не очень хорошо, увидела на лице девушки то же выражение, что было предыдущей ночью — безнадёжность. — Что он хотел?
— Вас, теарин. От меня требовалось на пять минут отлучиться из дома. Позвонить в полицию, сообщить о похищении. Беррон любит… извините, любил говорить откровенно. Прямым текстом.
— Хватит, — эль–Неренн встала. — Хватит о Рекенте. Свет на ней клином не сошёлся. Инспектор, простите… Можно мне где–нибудь немного полежать?
— Да, конечно, — инспектор поднялся. — Хольте, не поможете? Женская половина слева по коридору. Там, правда, беспорядок — я ведь один живу.
— Что–то подсказывает мне, — Тигарр устроился поудобнее в кресле, — что мы встречаемся не в последний раз. Как она, Хольте? Спит?
— Спит, — подтвердила Хольте. — Свалилась на ходу. Пришлось раздевать уже спящую. Перенервничала.
— Ваша очередь, инспектор, — Виккер налил себе ещё вина. — Расскажите, зачем вам нужны были подробности её бегства? Что за картину вы упоминали?
— Это моё личное расследование, — Тигарр пригладил волосы. — На убедительную версию не потянет. Слишком мало фактов. Вкратце: её направили сюда. Специально. И не одну — кто–то здесь помогает ей. Не считая нас троих. Не удивлюсь, если сама она об этом не знает и даже не догадывается.
— Кто послал и зачем? — Хольте, после того, как её уговорили поесть, стала выглядеть намного лучше.
— Не знаю, кто, теарин. Я начал собирать факты и строить теории только после Нового года. В свободное время — а его немного.
— Тогда зачем?
— Выявить преступные группировки. Стравить их. Вынудить передраться. — Инспектор поднялся, подошёл к стеллажу. Взял оттуда папку. — За нашей девицей охотилось более пятидесяти человек. Аспида вы помните, надеюсь. На нём более сотни убийств, похищений, терактов. Я говорю про те, где его участие может считаться доказанным. У Аспида не было осечек. Ни одной! Это был «невидимка» — менял внешность каждые несколько месяцев.
— Да, после Аспида она останется знаменитостью, — согласился Виккер.
— Тот день, когда мы сидели в засаде. Ещё пятеро! Двое, которые в больнице — Верзила Хаэги и Череп Баэр. Оба — «невидимки». Использовали чужую внешность, маркерные следы. В общей сложности — пять сотен убитых. Мясники. «Мама Львица» потеряла лучших. Есть у нас источники поблизости от Львицы, так вот: она отказалась работать с домом Рекенте. Все, кого наняла Старуха, потерпели поражение. Трёх наёмников мы упустили. Более тридцати убиты — всего за неделю. Что скажете?
— Слишком хорошо для простого совпадения, — согласился Виккер. — И все они охотились за эль–Неренн?
— Верно. Аллирон ан Рекенте бросила все силы, использовала все связи. Вряд ли она сможет рассчитывать на эти связи в ближайшее время — потери огромны. В большинстве случаев всё выглядит, как смерть от несчастного случая. Как в случае с вашей дочерью, — Тигарр кивнул Хольте. — Я могу признаться, теарин. Мы не смогли бы спасти её. Ни единого шанса.
— Несчастные случаи, — задумался Виккер. — Иными словами, спецслужбы.
— Возможно, — Тигарр поднялся на ноги, прошёлся по комнате. — Не всё укладывается в такое объяснение, но очень многое. Не считая дома Рекенте, в республике пять «центров силы», крупных преступных объединений, «теневых домов». Два из них, включая «Маму Львицу» и её «прайд», перестали что–либо значить. Мы поймали с поличным столько людей Львицы, что появился шанс, в кои–то веки, взять её саму. Понимаете? Есть доказательства. Неопровержимые, железные доказательства. И не только против неё.
— Я не думаю, что Ньер на кого–то работает, — высказалась Хольте. — У меня не так много опыта, инспектор, но я верю интуиции. Она старается для себя самой.
— Помимо попыток её похищения, есть что–нибудь? — поинтересовался Виккер.
— О, хватает. Всё это была крупная рыба. Мелкой намного больше. Знаете, как жила наша подопечная два первых года? Куда–нибудь приходила или приезжала, заходила в первую попавшуюся дверь — и находила работу. Представляете? С первого раза. Зарабатывала, уходила дальше. А когда уходила, там всегда кого–нибудь ловили. Там, откуда она уходила. Я проследил — одна и та же картина. Появляется эль–Неренн, работает, уходит с деньгами — облава.
— Впечатляет, — усмехнулась Хольте. — Неужели её никто не заподозрил?
— Бывало, — пожал плечами Тигарр. — Только они, знаете, не выживали. Прямо как здесь — несчастные случаи. Девица успела поработать в восемнадцати городах. Куда её только не заносило!
— Да, между прочим, — Виккер потёр глаза. — Она здорова. Исключительно здорова — кроме сбоя цикла, у неё ничего нет. Никаких болячек, никаких неприятностей. Про паразитов вы сами знаете — никогда не было. Ни снаружи, ни внутри. И зубы — ни у кого таких не видел. А питалась она, так скажем, неважно.
— Вы меня не разыгрываете? — Хольте встала. — Это всё правда?
Её собеседники переглянулись, кивнули.
— Сегодня мы зашли в салон — знаете, я уговорила её заказать нормальную, человеческую одежду. Она оказалась стотысячной клиенткой. Всё заказанное — бесплатно.
— Да, ей везёт, — кивнул инспектор. — Я и говорю — помогают ей. Так не бывает. Есть, правда, крупные неувязки — скажем, бегство из дома Рекенте. Но я ведь только начал расследование.
Эль–Неренн нечасто снились сны. И никогда они не были приятными.
В этот раз она «проснулась» там же, где заснула — свалилась. В небольшой комнатке для гостей, в доме инспектора Тигарра. Проснулась, услышав крик. Жалобный крик.
То, чем казалась комната во сне, удручающе походило на неё же в «настоящем» мире. Но ощущения не обманывали — это сон.
Вновь крик. Детский крик, удаляющийся. Эль–Неренн подбежала к двери (бегать во сне было одним удовольствием), распахнула её.
Зеркала. Повсюду — на стенах, зеркальный пол под ногами, зеркальный потолок. Стоило ненароком глянуть на своё отражение, как глаза словно пронзало раскалённой иглой — так было больно. Крик раздался вновь — крик смертельно испуганного человека, не знающего, где искать спасения.
Эль–Неренн узнала голос. Аголан Рекенте. Она уже слышала этот крик — раз или два девочке снились кошмары.
— Аголан! — крикнула она и эхо несколько раз вернуло крик — искажая, то усиливая, то ослабляя. Бежать было нелегко, зеркальный пол оказался скользким. Глаза резало страшно — и это не добавляло радости.
Крик приближается. И ещё звуки — медленные, тяжёлые шаги. Кто–то приближается. Неторопливо, неотвратимо.
Аголан оказалась за следующим углом. Сжалась в комочек в углу, закрыв глаза ладошками. Когда эль–Неренн появилась из–за угла, девочка отняла ладони и кинулась навстречу.
Шаги. Пол, стены дрожат, волны идут по зазеркалью, потрескивает потолок.
— Тихо, — шепнула эль–Неренн, прижимая к себе «находку». Девочка крепко обхватила её шею, бежать стало неудобно.
Поворот, ещё поворот. Проход… здесь был проход! Она пробегала мимо него!
Эль–Неренн повернула назад — тупик возник за поворотом.
Одно из зеркал на стене со звоном раскололось. Чернота показалась по ту сторону, ледяной ветер ворвался оттуда, сбивая дыхание, обжигая лицо. Шаги. За спиной. И что–то шевелится там, в черноте.
Грохот. Рушится вся стена за спиной. Эль–Неренн оттолкнулась и, не оборачиваясь, ринулась в черноту.
Она вскочила. Комната, где её уложили спать. В комнате царил полумрак — фонари на улице рассеивали мглу, свет просачивался сквозь шторы.
Одеваясь, эль–Неренн едва не разорвала тонкое, невесомое платье. В комнате становилось страшно, по–настоящему страшно. Она распахнула дверь и… едва не сшибла с ног Хольте.
— Что такое? — она схватила девушку за плечи. — Это я, Ньер. Что случилось?
Эль–Неренн прижала ладонь к лицу, стиснув зубы. Досчитала до пяти.
— Что–то приснилось?
Эль–Неренн кивнула.
— У меня плохие предчувствия, Хольте. Мне редко снятся сны. Аголан… что–то с Аголан Рекенте.
Хольте прищурилась.
— Должно случиться? Или уже случилось?
— Не знаю. Я… — эль–Неренн не сразу осознала, что говорит. — Я не уверена, что видела Аголан. Это могла быть Лас–Тесан.
Хольте резко развернулась, быстрым шагом направилась в гостиную. Я спала всего два часа, удивилась эль–Неренн, глянув на часы. А показалось — сутки.
— Всё в порядке, эль–Неренн? — Виккер взглянул ей в глаза. — Плохой сон?
— Инспектор, — Хольте взяла эль–Неренн за руку. — Кто охраняет Лас?
— У меня где–то записано. Что случилось, теарин?
— Я хочу с ними связаться. Пожалуйста. Это срочно.
Тигарр кивнул, взял телефон, отошёл к стеллажу, набрал номер.
— Вам что–то приснилось? — Виккер поднялся на ноги. — Что–то про Лас–Тесан?
— Или неё, или Аголан. Мне не нравятся такие сны, теариан.
Виккер молча извлёк свой телефон, некоторое время думал, прежде чем набрать номер.
— Там всё в по… — инспектор оглянулся, увидел Виккера, и понизил голос. — Нет оснований для беспокойства, Хольте. Но я попросил усилить бдительность.
— Беррон? — Виккер жестом попросил остальных замолчать. — Доброй ночи. Да, это Стайен. Нет, я не знаю, о чём вы говорили. Нет. У меня сообщение для госпожи ан Рекенте. Дело касается Аголан Рекенте.
Виккер поднял бокал, продолжая прижимать трубку к уху, допил то, что оставалось на донышке.
— Нет, я не знаю, где Аголан. Но у меня сведения из надёжных источников. Вам лучше узнать, что там происходит, побыстрее. Нет. Считайте это ответной любезностью.
Виккер спрятал трубку в карман и уселся.
— Что ещё за «ответная любезность»? — подозрительно воззрилась эль–Неренн.
— Я оставляю ему право трактовать мои слова, — усмехнулся Виккер. — Вероятно, он подумал, что я убедил вас продолжить разговор. Зачем мне его разубеждать?
— Если честно, — эль–Неренн оглянулась, — я страшно хочу есть. Так и не поужинали.
— Сейчас, — Хольте указала на оставшуюся нетронутой коробку. — Виккер, не поможете?
— Вы знаете, где я должна буду работать? — эль–Неренн подняла взгляд. Третий час ночи. Но спать не хотелось. Инспектор кивнул.
— Можете сказать?
— Официальное уведомление получите через неделю, — Тигарр с сожалением посмотрел на опустевшие бутылки. — Километров пятьдесят на восток. Семья Эверан. Их фамильное поместье.
— Это хорошее место, — высказалась Хольте. — Я слышала о них. Семья с давней историей.
— Как и Рекенте, — проворчала эль–Неренн.
— Я всё проверил несколько раз, — возразил Виккер. — Эль–Неренн, вы справитесь. Я постараюсь узнать как можно больше. К прислуге там относятся гораздо лучше.
— Я помогу тебе, — вызвалась Хольте. Подошла, присела рядом с креслом девушки, положила свою ладонь поверх её. — Знаешь, есть некоторый опыт. Маленькие женские хитрости, — произнесла она, понизив голос. — Научу тебя кое–чему. Очень помогает, поверь.
Эль–Неренн фыркнула, рассмеялась. Виккер скрыл улыбку.
— Хольте будет на связи, — инспектор постучал пальцами по столу. — Насколько я знаю, прислуге разрешается выезжать в город — три–четыре раза в месяц. Обязательно уведомляйте о каждой такой поездке — пользоваться телефоном там тоже разрешено.
Телефон. Виккер оторвался от атласа — они с Тигарром горячо обсуждали знаменитое морское сражение в бухте Тафрон, после которого власть Империи над всем экваториальным поясом стала неоспоримой. Эль–Неренн с интересом слушала. Хольте задремала в кресле.
— Стайен, — отозвался Виккер. — Да, Беррон, слушаю. Понятно. Рад, что успели. Нет, я не могу назвать вам источник. Мне не нужны неприятности с полицией.
Эль–Неренн встретилась взглядом с инспектором. Тот усмехнулся, отвёл взгляд.
— Передавайте мои лучшие пожелания, — Виккер кивнул. — Не за что. — Дал отбой и встал, приглаживая волосы на затылке.
— Полчаса назад на Аголан Рекенте было совершено покушение. Попытка покушения, — поправился он. — Двое нападавших задержаны, шестеро убиты в перестрелке. Наследница не пострадала.
Эль–Неренн кивнула, закрыла глаза. Инспектор заметил, что правая рука её сжата в кулак; цепочка свисала из него. Медальон, подарок Аголан.
— Ну что же, — Виккер оглядел собравшихся. — Совпадения продолжаются? Теперь дом Рекенте в долгу передо мной. Перед вами, конечно, — он взглянул в глаза эль–Неренн. — Но они этого пока не знают.
— Если им сказать, — эль–Неренн убрала медальон в кармашек. — Отстанут от меня?
Хольте отрицательно покачала головой.
— Не думаю, эль–Неренн, — Виккер развёл руками. — Беррон говорит далеко не всё. Простите мне эти слова, но если ан Рекенте хочет породниться со всеми Великими Домами — есть такое предположение — то это можно сделать иначе. Никого не похищая. Желающих будет с избытком — дом Рекенте очень богат.
— И все эти желающие — альбиносы? — усмехнулась эль–Неренн. — Виккер, всё время, пока я живу здесь, в республике, на меня смотрят, как на обезьяну в зоопарке. «Смотрите, она разговаривает!» — эль–Неренн раскрыла глаза пошире, произнося фразу неприятным пискливым голосом. Хольте рассмеялась.
— Альбиносы — вряд ли. Вы — первая, кого я встретил, — Виккер поклонился. — Я не хотел выяснять, отчего к вам проявляют такой интерес. На то есть много причин. Главная — я не знаю, к кому обратиться за помощью. Дом Рекенте не любит, когда интересуются его делами.
— Думаю, я могу как–то помочь, — Тигарр вступил в разговор. — Конечно, никаких обещаний. Никаких официальных запросов. Кроме того, потребуются деньги, много денег.
— Много? — эль–Неренн нехорошо улыбнулась, вновь вынула банковскую карточку. — Трёхсот тысяч хватит?
Тигарр рассмеялся.
— Да, неплохое применение деньгам. Хватит. Ещё и останется.
— А встречу с Аголан устроить тоже можно? — эль–Неренн оглянулась, поймала взгляд Хольте.
— Стойте! — инспектор поднял ладонь. — Это не шутки. Эль–Неренн, вы понимаете, что будет, если хотя бы намёк на подобное расследование просочится — сейчас?
Девушка подошла к нему вплотную.
— Но вы же можете, правда?
— Знаете, как это называется, эль–Неренн?
Девушка застенчиво улыбнулась.
— Ой, это такие страшные слова, инспектор. Только не вслух, прошу вас. Не пугайте меня.
Инспектор отвернулся, сделал несколько шагов в сторону окна и только там расхохотался. Едва не упал на пол, споткнувшись о стол.
— В гроб меня вгоните, — он вернулся в кресло. Эль–Неренн продолжала смотреть на него, выражением лица была сама невинность. — Никаких обещаний, эль–Неренн. Понимаете?
— Конечно, инспектор, — ответила девушка с жаром, — я ведь ничего и не просила.