— Н-не помню… — растерянно сказал Шельга, — а что…
— Руку на стол!
Я смоталась одним духов во врачову комнату, предупредила, принимаясь за операцию — больно будет. Шельга только усмехнулся. Ну, держись, коли такой смелый! Тронула ладонь скальпелем — почерневшая съежившаяся кожа лопнула, хлынула вязкая белая жидкость. Я почувствовала, как напряглось его широкое запястье, подняла глаза — слепо шарит рукой по одежде. Все, думаю, вырубается человек.
— Заканчиваю, терпите! — говорю. А он башкой стриженной мотает и мне под нос какой-то листок сует. Во, думаю, привет! Личность моя. В карандаше на весь тетрадный лист.
— Быков? — спрашиваю я. — Это вам Быков дал?
Аж про руку забыла. А Шельга доволен — улыбается во все тридцать два (или сколько их там?) зуба.
— Я же говорил!
Быков, оказывает, Шельгу порешил в плен взять. Прыгнул на него из подъезда, а Шельга его… Николай помялся и закончил мягко — сбросил. Я так поняла, что сбросил с треском. А мой фэйс Быков набросал, чтобы Шельга вспомнил — может, видел где на контрольных пунктах — их, тут, оказывается, целое стадо вокруг города…
А наутро Быков, вроде Димки с дедом, вышел на улицу и не вернулся. У всех здесь правило такое — не возвращаться.
— Объявится, — сказала я, хотя сердце заныло. Оказывается, у меня тоже есть этот крайне необходимый всему человечеству орган…
— Да, — без особой уверенности согласился Шельга. — Вы его давно знаете?
— Слышите? Придурки вернулись. Пойдемте.
Собрались фрукты-ягоды. Втроем. Таращатся на Шельгу. А тот им вежливо так головешкой кивает. И какую-то шибко важную ксиву кажет. Главный этот документ проинспектировал — чуть ли не на свет — и с уважением поглядел на Шельгу.
— Вы хотите выяснить причины происходящего?
— Да.
— Мы представляем отделение организации «Чистота». Не знаем, была ли авария на комбинате случайной, или кто-то поспособствовал этому. Этим пусть занимаются соответствующие органы, — поклон в сторону Шельги. — Но данные, накопленные за последние годы, позволяют предположить, что в силу вступает новый закон природы. Мы называем его законом самосохранения.
— Как? — участливо спросил Шельга.
— Закон самосохранения, — железно продолжал главный. — Рано или поздно это должно было случиться. Мы сами выпустили джина из бутылки и сами должны с ним совладать. Но бороться с природой с вашей, — снова поклон, — помощью, простите, больша- ая глупость.
— И как же этот закон себя проявляет?
— Ну, хотя бы в том, что в городе невозможно уничтожить ни одного растения без наказания виновного. Сами мы не раз проделывали такой опыт. И вот результат, — он кивнул на свою забинтованную руку. Шельга задумчиво посмотрел на свою. — Очевидно, равновесие колеблется на такой тонкой грани, что гибель хотя бы одного растения чревато окончательной катастрофой… Впрочем, вот у нас приготовлена записка…
— И каковы ваши предложения? — спросил Шельга, пролистывая увесистую «записку» — толстенную папку отпечатанных листов.
— Не запускать комбинат в работу. Хотя бы до того времени, когда не будет отлажена экологически чистая производственная цепь. С этой точки зрения авария на комбинате — на благо всему городу. Слава Богу, если природа на этот раз победит: мы наконец, научимся уважать и ценить ее, сотрудничать, если хотите.
— Это ваша точка зрения?
— Это точка зрения всех присутствующих.
Шельга мельком посмотрел на меня.
— Значит, вы отказываетесь покидать этот район?
— Категорически.
— Я должен вас предупредить, что ситуация действительно критическая. Может быть повторный взрыв и, как следствие, — выбросы в атмосферу и реку. Кроме того, вы можете стать заложниками… очень решительно настроенной организации.
Трое переглянулись. Помолчали.
— Мы отказываемся, — повторил главный.
— Герои от науки, — сказала я. — Жертвы пламени познания.
Второй придурок — врач — протиснулся к столу, сложил на брюхе здоровые лапы и воинственно сказал:
— Мы тут в НИИ позаимствовали аппаратуру! У нас будут неприятности?
— Нет, — сказал Шельга серьезно, — не будут. Если вы все вернете в целости и сохранности.
— А оградить нас от… м-м-м… хулиганствующих элементов вы, значит, не в состоянии?
— Нет, — терпеливо сказал Шельга, — не в состоянии. А вы что, уже сталкивались?
— Нет. А вот девушка…
Шельга вновь озабоченно оглядел меня. Церемонно распрощался с придурками. Сказал:
— Дина, можно вас…
Я пошла за ним. Шельга присел на скамейку, расстелил на коленях карту-схему города. Обвел кружком парк и написал: 4.
— Это вы нас записали?
— Вас.
Он постукал карандашом по плотным белым зубам, уставясь мне куда-то в живот.
— Дина, а как вы относитесь к тому, что они говорили?
— Прикольная идея!
Шельга повел налитым плечом. Встал.
— Вы куда теперь?
— По городу.
— На хвост вам упасть можно?