– Ладно, стервятники. Два месяца халявной жратвы и бухла, – сдался хозяин бара. – И сообразите какой-нибудь прикид посерьезней труселей с тапками.
– Ты б, фельдмаршал сраный, лучше своему Чижику поведал про тактику ведения боя в закрытых помещениях, – огрызнулся Дрой, одергивая тельник. – А то палит разрывными.
Облачение в костюмы, выверка арсенала и доведение до ума защитных сооружений заняло почти час. Мы наглухо задраили стальную переборку в коллекторной кишке на самом нижнем уровне, выставили часового возле запертой двери запасного хода, вытащили из оружейки несколько ящиков со стволами и патронами. Единственное слабое место – лестницу, ведущую наверх, к выходу, находящемуся под контролем противника, – тщательно завалили мешками с песком и железным ломом. В вентиляционных трубах на всякий случай поставили растяжки и простенькие датчики движения.
За это время нас ни разу не атаковали. Судя по показаниям скрытой камеры теленаблюдения, к бару согнали взвод армейского спецназа и моторизованный отряд миротворцев в сопровождении нескольких ученых. Здание окружили, резервный подземный тоннель перекрыли, подготовили группу захвата и устроили перекур в ожидании сигнала к действию. Установленный на полную мощность «глушитель» блокировал радиосвязь с внешним миром во всех диапазонах, кроме военного, а провода армейские инженеры заблаговременно перерезали. Комплекс Фоллена теперь «оглох» и питался стареньким дизелем, установленным рачительным хозяином в одном из подвальных помещений. Захваченный черномордый экземпляр, судя по всему, представлял для вояк определенную ценность, потому как они не стали наносить минометные удары и не устроили бомбардировку с «вертушки». Этот сдерживающий фактор, несомненно, радовал, но оптимизма прибавлял совсем немного. Во-первых, нас могли выкурить газом, потому как запас воздуха в баллонах гермокостюмов был не бесконечен, а система регенерации потребляла слишком много энергии. Во-вторых, умелый штурм тоже гарантировал захват здания без потери важного заложника. В-третьих, нас нетрудно было взять измором – хотя этот вариант прожига свободного времени не отличался рациональностью: запасов жратвы и воды у Фоллена было гораздо больше, чем воздуха. Ну и в-последних. Лично мне встречаться тет-а-тет с гусарами было строго противопоказано, ибо у них давно на меня имелся острый зубок. Полгода назад угораздило нас с Гостом попасть на Болоте в переплет, где столкнулись солдафоны с ренегатами. Военным в тот раз капитально не повезло: снаряд, выпущенный из авиапушки, угодил в «трамплин», отразился обратно и насквозь прошил кабину вместе с неудачником-пилотом. Крушение немыслимо дорогой боевой машины повесили на меня и Госта, не долго думая объявив нас в розыск. Потом страсти угасли, но официально мы все еще проходили по делу крушения ударного вертолета Ка-58. Так что попадаться в цепкие лапы военной прокуратуры мне никоим образом не улыбалось.
Ну а если говорить откровенно, дело наше – табак. Часом ли раньше, часом ли позже – военные выволокут кучку мятежников наружу живыми или мертвыми и заберут то, за чем пришли. Уверен, что в связи с этим вполне очевидным выводом не только в моем лысом черепе начали зарождаться крамольные мысли о выдаче Фоллена и спасении собственных шкур. Поэтому, пока общее благородство и верность сталкерскому слову еще не сдали позиции перед инстинктом самосохранения, я решил не терять времени и вытянуть у хозяина бара как можно больше инфы про уникального пленника. Ведь любые сведения в Зоне стоит мотать не только на ус, но и на все остальные шерстяные покровы. А вдруг окажутся полезными?
Я зашел за барную стойку и протиснулся в крохотную кухоньку, грубо отпихнув юного мордоворота. Парень не стал возмущаться – не того пошиба был фрукт.
Среди нагромождения древних котелков, сковородок и разделочных досок я не сразу заметил хозяина бара: от двери к раструбу вытяжки текли сизые узоры табачного дыма. Фоллен сидел на табуретке и прижимал к уху громоздкую трубку интеркома. Тонкие губы мусолили тлеющую папиросу.
Завидев меня, он прижал трубку еще сильнее, будто я мог подслушать. Второй узел внутренней связи располагался в подвале, стало быть, старик либо проверял часовых, либо выслушивал доклад кого-то из своих помощников.
– Пусть поторопится, – рявкнул Фоллен и прервал связь. Обратился ко мне: – Чего смотришь? Убирай отсюда свои кости.
Я обернулся, дабы удостовериться, что мордоворот на входе не навострил уши. Негромко спросил:
– Почему тот, кого твои ученые мастера сейчас вскрывают внизу, насколько интересен?
– Откуда ты знаешь… – Он осекся и махнул рукой. – Впрочем, какая разница. – Ага, я смекалистый. Так почему же? – Не твоего умишка дело.
Фоллен попытался протиснуться в зал, но я прижал его спиной к котлу и крепко взял одной рукой за кадык, а другой за яйца. Сиплое «ой» сорвалось с губ вместе с отлепившейся папиросой. Я стряхнул пепел с рукава и быстро притушил окурок ботинком. – Ошибаешься.
– Сгною, – прошипел Фоллен, стараясь не делать лишних движений. Пригрозил: – Ни разу больше хабар не возьму на реализацию. Такие слухи о тебе распущу, что ни к одной цивилизованной стоянке на километр не подойдешь. Даже поганые бандиты твоей лысой башки чураться станут.
– Ты не пугай, пуганые мы. Не факт, что из этой душегубки сегодня кто-то выберется живым. А я привык знать, за что рискую своим бесценным телом. – За двухмесячный паек.
Я одарил Фоллена таким выразительным взглядом, что он отвел глазки. Пробубнил: – Сладил с пожилым человеком?
– Ты на жалость не дави. Любому молодняку фору дашь. – Пусти.
– Хорошо. Но мои руки будут рядом. Это тебе не в треньку жулить – игрушки кончились.
Я разжал пальцы, отмечая, как торгаш выдохнул и с облегчением опустился. Оказывается, бедолага все это время стоял на цыпочках. Неужели я его передержал? Да нет, симулирует скорее всего: если б совсем невмоготу стало – взвыл бы. – Ну, валяй.
– Еще с вечера военные порезали внешние линии связи и врубили по Периметру «глушилки», чтобы инфа не потекла ни в Зону, ни обратно. Но кое-что мне все же удалось узнать…
Фоллен закусил губу. Видно было, как ему не хочется делиться сокровенным.
– Не стесняйся, – подбодрил я. – Вдруг твою задницу подпалят? Кто тогда расскажет миру о… О чем ты хотел рассказать?
Хозяин бара оттолкнул меня, но не стал звать на помощь, а всего лишь вытащил пачку и задымил очередной папиросой.
– Дошли слухи, – тихо казал он, – будто тех пятерых, которые КПП разнесли, сумели остановить только в Вышгороде, после того, как они сровняли с землей ночной супермаркет и взорвали заправку. Два взвода спецназа понадобилось для усмирения. Их вроде бы огнеметами ухайдакать сумели, загнав в бензохранилище и подпалив полквартала. Я нахмурился.
– Постой. Что значит – в Вышгороде? Это ж семьдесят километров к югу.
– Вот и я офигел. Эти мутанты очень выносливые, если сумели в течение пяти часов покрыть такое расстояние пешкодралом, попутно избегая армейских засад и раскидывая местных ментов, как котят.
Эх, братец, вокруг да около ходишь, а суть умалчиваешь. Все еще надеешься заговорить зубы сталкеру Минору. Зря.
– Так и будем вилять? – прищурился я. – Все их боевые подвиги – пыль. Главная фишка – в другом. Не так ли?
– В другом, только ты не ори, – прошептал Фоллен, придвигаясь ближе и обдавая меня вонючим дымом. – Раньше тварям не удавалось отойти от Зоны дальше, чем на десяток километров, – подпитка аномальной энергией ослабевала, и гады превращались в лужи студня. А эти чуть ли не до Киева марш-бросок устроили. Чуешь разницу? – Значит, они все-таки не упыри, – проговорил я.
– Упыри, Минор, упыри. Анализ ДНК я перво-наперво сделал: мутаген и аномальные связи в клетках присутствуют. Нервная система похожа на нашу, скелет тоже, а вот соединительная и мышечная ткани серьезно изменены. На химические раздражители реакция слабая, даже концентрированные кислоты не сразу берут их шкуру, к облучению практически не восприимчивы, ярко выражены диэлектрические свойства эпидермиса. Живучие, как комбайны. Вовке Бритому еще повезло: он этой сволочи сосудисто-нервный пучок зацепил.
– Хм, что же получается? – Я тупо уставился на Фоллена, не желая верить догадке, которая промелькнула в мозгу. – Бестии научились жить вне Периметра? Да ну, брось! Не верю. – Бестии не научились. А эти, выходит, могут.
– Но в таком случае… – Я помолчал, переваривая информацию. – Если пятеро до Вышгорода пешком дотопали, то десять могут Харьков голыми руками развалить, что ли? Не утрируй. Против армейских отрядов им, конечно, не выстоять. Силь та перець в ином. Такие экземпляры – настоящая находка для разведки и спецпод разделений. Только представь, на что способна боевая единица с выносливостью и реакцией, превышающей человеческую в несколько раз, оснащенная бронированным кожным покровом и обладающая отличными навыками диверсионной работы. Да за таких любая серьезная корпорация целые капиталы готова будет сливать.
Пришла моя очередь закусить губу. Кажется, не просто запахло жареным, а дохнуло паленым, и дохнуло, прямо скажем, сурово. За универсальными солдатиками через несколько дней такая охота начнется, что вся Зона взвоет. Военные здесь ни одного слепого пса не пропустят, шерстить будут каждый километр, особенно не разбирая, где свои, где чужие.
– Вижу, что проникся ситуацией, – удовлетворенно кивнул Фоллен. – Теперь понимаешь, отчего я ломаюсь, как девственница перед однокашником?
– И какой у тебя план, светлая головушка? – вопросом ответил я. – С вояками тягаться кишка тонка – надеюсь, хотя бы это ты осознаешь? Или решил тут посидеть, подождать, пока командование забудет, что у них из-под носа увели уникальную тварюгу?
– Не ерничай, чешка, – серьезно сказал хозяин «№ 92». – Моим ребяткам нужно еще часок выгадать, чтобы успели кое-какие опыты закончить, и можно отдавать эту бестию к чертовой матери. Я улыбнулся. -За час от твоей шараги руины останутся.
– Это мы еще посмотрим. – Фоллен втоптал папиросу в пол и сверкнул глазками. – А за то, что яйца мне почесал, спасибо не скажу. Опять ты мне должен, Минор.
– Хабаром отдам, если суждено будет, – подмигнул я. – Зла не держи.
В кухоньке что-то неуловимо изменилось. Дунул сквознячок. Возникла резь в глазах, в глотке запершило, запахло кислятиной. Я решительно двинулся к выходу и потянул за собой закашлявшегося Фоллена. Уже на пороге краем глаза отметил, что дым выползает из вентиляционного раструба, а не втягивается в него.
– Слезогонку пустили! – крикнул я, нахлобучив шлем и нацепив дыхательную маску. – Сейчас начнут прессовать!
Из-за баррикады донесся громкий хлопок, один из мешков прямо по центру кладки лопнул – ткань разошлась по шву, и песок ссыпался на пол маленьким барханом. В образовавшуюся брешь влетела граната и, цокнув меаду ног Юры Погуляя, замерла возле барной стойки. А ребятки церемониться с нами не намерены…
– Шухе-е-ер! – заорал Погуляй, щучкой ныряя в проход к бочкам.
Все, кто в этот момент находился в зале, бросились врассыпную. А Ерофей из своего укрытия открыл огонь по дыре в баррикаде, рискуя не только окончательно размолотить укрепление, но и зацепить своих. Оглушительная автоматная увертюра к предстоящему взрыву загрохотала на весь бар. Счет пошел не на секунды, а на их доли.
Рефлексы все сделали сами: я и сообразить толком не успел, как уже кувырком откатился в проход, ведущий к раздевалке, и распластался за углом. Рядом плюхнулась увесистая туша Дроя. Прыгни веснушчатый сталкер метром левее – и приземлились бы полтора центнера упакованного в железо мяса аккурат на меня. Что ж, по крайней мере повезло не стать плоским. Бррах! Шарахнуло знатно.
Несмотря на то, что организм был готов к бадабу-му – взрыв заставил меня зажмуриться и еще сильнее вжаться в бетонные плиты, хотя казалось, что дальше уже некуда. Чудовищная в замкнутом пространстве ударная волна вынесла части стойки, размолов в стеклянное крошево бутылки и стаканы. Деревянные полки сложились, как карточный домик, и ссыпались вниз. Дверь сорвало с петель. Она тяжелой плитой накрыла нас с Дроем, но броники спасли позвоночники от переломов. Все лампочки, кроме одной, лопнули, зал мгновенно погрузился в полумрак. Воздух помутнел от взметнувшейся гари.
Когда звон в ушах немного стих, я расслышал, что автомат фолленовского вышибалы продолжает захлебываться свинцовым кашлем. Настырный все-таки парень этот Ерофей.
Инстинктивно щурясь от летевшей в маску пыли, я осторожно поднял голову и вгляделся в силуэты, мелькающие возле снесенной баррикады. Из-за скудного освещения казалось, будто там снуют призраки, а не люди. Мне потребовалась целая секунда, чтобы опознать в этих тенях Госта, Зеленого и Лёвку.
Трое сталкеров сориентировались первыми. Они приняли единственно верное решение в сложившейся ситуации: угомонили наконец Ерофея и подобрались вплотную к поврежденному укреплению, чтобы неожиданно встретить противника огнем на лестничном пролете. Если солдаты сумеют оттеснить нас в глубь норы, бой будет тактически проигран.
Упакованный в славную броню «Булат» Гост выступил вперед и, не целясь, саданул из «Потрошителя» несколько раз подряд. Судя по донесшемуся из темноты воплю – небезуспешно. Зеленый тут же поддержал его огнем из СВУ, а Лёвка упер в костлявое плечо приклад «Грома» и плотно дожал лестничный проем короткими очередями.