98287.fb2
– Вот, держи. «Светляк» приложишь для регенерации и «выверт», чтобы радиацию компенсировать. С возвратом. – Спасибо. Верну. Дрой оживился, глядя на негрошовые артефакты: – Еще полезные цацки есть? – Нет.
– Все ништяки зануде отдал: и лук, и побрякушки, – обиженно заявил Дрой. – В следующий раз нестану тебя из мусоросжигателя вытаскивать.
– Не серчай, родной. Правда нет больше. – Гост поднялся с топчана и вжикнул молнией на комбезе. – Все обулись-оделись?
Мы по очереди кивнули, поправляя ремни и покрепче затягивая шнурки на берцах.
– До Кордона пойду первым. На тропе возьмусь мины выискивать. Минор, ты замыкай. Будешь рихтовать следы. Не возражаешь?
– Другой бы на моем месте отказался… А чего это ты в авангард рвешься?
– Просто предложил. – Гост обернулся и пристально посмотрел на меня. – Впрочем, можно разыграть. – Что ты, что ты. Ищи свои мины на здоровье. – Тронулись.
Пропустив Госта с «Потрошителем» наготове вперед, мы потопали за ним гуськом, стараясь по вбитой в подкорку привычке ступать след в след.
Уже через минуту сараи, колодец и дом со щербатым крыльцом остались позади. Мы вышли на окраину пустошь-фермы. Потянулись длинные изгороди, за которыми стлался полупрозрачный туман приграничья. В сизых низинах чудилось легкое движение, словно неторопливо ворочались там бесформенные твари, не имеющие толком ни плоти, ни души. Но на самом деле это лишь легкий ветерок перемешивал невесомую мглу.
Я шел замыкающим, машинально поглядывая через плечо.
Туман, как гигантское живое существо, обволакивал нас, пропускал сквозь себя и осторожно смыкался за моей спиной.
Тихо. Будто и не проходит армейская зачистка в паре километров отсюда, будто бар «№ 92» сейчас не разбирают по кирпичикам, а его хозяина не трясут, как куклу.
Поди нашли уже уникальную штуковину, которую Фоллен успел вытащить из брюха угольника. Хотя кто его знает: мог ведь и припрятать быстренько – мало, что ли, темных уголков в подвале?..
Прохладный, почти осязаемый туман подступал к нам вплотную. Касался своими щупальцами открытых участков кожи на запястьях, висках, губах, шее и тихонько отнимал тепло. Туман остужал излишне горячие сердца.
У меня всегда возникали именно такие ассоциации при подходе к Внутреннему Периметру. Нейтральное приграничье будто готовило путника к по-осеннему мертвому дыханию самой Зоны. Якобы еле слышно шептало ему на ушко: ты здесь гость.
Ничего не осталось вокруг от апрельского пейзажа, который ярким росчерком пронесся мимо меня в городе. Облака скрывали солнце, рассеивали свет. В воздухе стоял запах жухлой листвы. Но не тот волнующий аромат, который заставляет трепетать сердца молоденьких студенток в предвкушении загадочного незнакомца в мареве осени, а болезненный, почти безвкусный дух сырости и уныния. Здесь пахло приостановленной жизнью.
Я перехватил автомат, чтобы не целить стволом в спину бредущему впереди Дрою.
Из головы не шли мысли о Лёвке. Занятный все-таки малый. Сколько он в Зоне? Год, от силы полтора. И уже успел побывать в Тихой Гавани, куда не каждый матерый сталкер нос сунет, подняться по берегу реки до Припяти, разнюхать про угольников, о которых пока вообще мало кто знает… Не засланный ли он казачок, решивший заманить нас в ловушку? Я улыбнулся своим подозрениям. Ерунда. Кому сдались четверо голодранцев без хабара? Ну нашкодили мы с Гостом, конечно, с этой «вертушкой» на Болоте полгода назад, но даже если бы окружная прокуратура решила-таки закрыть это дело и наказать виновных, то нас гораздо проще было бы взять тепленькими где-нибудь в баре, после попойки, а не разыгрывать столь мудреную многоходовую комбинацию. К тому же солдафонам и без нас теперь дел хватает. Да и сам Лёвка прекрасно сознает, что меня не так-то просто провести: все-таки хочется верить, что старина Минор еще не совсем дурак. Но некоторые моменты не вяжутся друг с другом, и общая картина никак не складывается. С какого праздника он сам предложил показать путь к месторождению уникальных артефактов? К чему это странное условие, даже требование взаимопомощи? Как можно за год с небольшим изучить Зону на уровне следопыта-профи?
А может быть, наш проводник вовсе не год здесь обретается, а гораздо дольше?
Неожиданная мысль заставила меня на секунду замедлить шаг и отстать. Догнав Дроя, я тронул его за плечо. Он остановился, обернулся. Остальные сталкеры тоже насторожились.
Я махнул рукой: мол, не тормозите, догоним. Тихонько спросил Дроя: – Ты как с Лёвкой познакомился?
– Ну-у… – Он наморщил лоб, припоминая. – Как обычно вроде бы. Он подкатил вечерком, угостил стаканчиком, рассказал, что умеет, и попросился в отряд. Я взял на правах отмычки. – Давно? – С год назад, кажется. – А что-нибудь о его прошлом известно?
– Вроде из армейки он свинтил из-за дедовщины, – пожал Дрой плечами. – Сам знаешь, не все любят распространяться о минувшем. Ну а этот же – вообще полунемой какой-то. – Доверяешь ему?
– Я никому не доверяю, даже тебе, Минор. Уж извини.
– Правильно делаешь, – усмехнулся я. – Мне тоже, знаешь ли…
Мою реплику прервал звук, похожий на хлесткий удар по боксерскому мешку. Мы с Дроем вскинули оружие, готовые немедленно открыть огонь, но делать этого не пришлось: оказывается, хлопнула спущенная тетива арбалета, который Зеленый продолжал держать у плеча.
Я посмотрел вдоль его прицельного вектора, и взгляд мой уперся в пришпиленного к комлю дерева слепого пса. Короткое оперение болта торчало у него аккурат из рудиментарной глазницы. Тело все еще конвульсивно подергивалось.
Метров с пятнадцати наш штатный снайпер палил. Внушает.
– Попал, – констатировал Зеленый, упираясь ботинком в скобу и натягивая тетиву.
– Если б их оказалось несколько, а ты один – не успел бы свой стрелоплюв перезарядить, – резонно заметил Дрой.
– Верно. Но ведь в этот раз он оказался один, а нас несколько. Мы осторожно подошли к убитому мутанту, и я обратил внимание, что уродливые лапы пса наполовину увязли в буром наросте. Издалека казалось, что это часть корня, но вблизи можно было безошибочно определить небольшую, но каверзную аномалию под названием «жадинка», которая сковывала попавшее в нее существо за считанные минуты, а иногда и секунды. – Мишень-то была неподвижна, – сказал Гост.
– Первый выстрел из малознакомого оружия критике не подлежит, – отрезал Зеленый, с хрустом извлекая болт. – Сам мне выдал этот… лук.
Я поднял с земли палку и сунул ее в студнеобразный бок «жадинки». Аномалия хлюпнула и охотно проглотила сучковатый кончик, отпуская лапы пса. Мертвый мутант перевернулся на спину и съехал по корню вниз.
– Аномалии, – задумчиво проговорил Зеленый, очищая болт от неаппетитных сгустков, – они, как сеть, покрывают всю Зону и окрестности. Кое-где ячейки пошире, кое-где поуже, но в целом распределены равномерно.
– А иногда кто-то забрасывает сеть в море и рыбачит, – неожиданно ответил ему Лёвка. – Улов разный случается.
– Интересная аналогия, – сказал Гост, снова выдвигаясь вперед колонны. – Только поганая. Я теперь себя чувствую глупым карасиком.
– Металлоискатель расчехли и под ноги гляди, карасик, – посоветовал я. – Вон сквозь туман пашня уже виднеется – а в ней, знаешь ли, мины попадаются. Наступишь, и казус случится неимоверный.
Возле берлоги Сидоровича мы планировали сделать привал, пополнить запасы и прикупить Зеленому приличный ствол вместо «стрелоплюва», но когда подошли к Кордону, уразумели: планы скорее всего придется корректировать.
Расширяющийся кверху жирно-черный столб был заметен издалека. Чадило знатно, клубами, словно у железнодорожной насыпи горел склад автомобильных покрышек. Едкое марево уже растеклось над всей округой, смешалось с тучами, но в одном из очагов пожар продолжался до сих пор, хотя открытого огня заметно не было. Только черный как смоль дым.
Мы остановились возле заброшенной будки с огрызком шлагбаума, где давным-давно располагался блокпост. Помнится, еще до истории с «бумерангами» я здесь двух резвых снорков упаковал. Псевдоприматы собирались перекусить одиноким сталкером, бредущим по своим делам, но хрен угадали. Потенциальный рацион оказался ершистым и завалил уродов тяжелыми железками.
Тогда Внутренний Периметр тянулся севернее, но пару месяцев назад вояки передвинули его на несколько километров вовне, потому как Зона разрослась. Подобная «пульсация» аномальной территории происходила раз в два-три года и уже никого особо не удивляла.
Дрой попросил у Зеленого оптический прицел, присел на ржавый обод тракторного колеса и припал к окуляру, изучая местность.
– Глянь, – сказал он через минуту и протянул мне «оптику». – Не туда, правее. Около тоннеля под мостом – видишь?
Я переместил прибор по указанному вектору и отнял от лица. Поморгал, решив, что зрение меня подводит. Вновь поднес резиновый кругляшок амортизатора к глазу и сдвинул пальцем колесико, подстраивая резкость. Зрелище одновременно пугало и притягивало взгляд. Арка тоннеля, очертания которой были знакомы любому сталкеру, начавшему скитания по Зоне с Кордона, теперь представляла собой бесформенную груду, в которой бетон перемешался с металлом. Мост рухнул, похоронив под собой дорогу, по которой проезжал официальный транспорт ученых и военная техника. Но коптил вовсе не завал. Дым валил из-за перевернутого «Урала», сплющенная кабина которого валялась метрах в десяти от кузова. Что сталось с водителем, не составляло труда домыслить.
А возле грузовика стояли угольники. Трое. И когда я понял, что они делают, на меня напала легкая оторопь.
Одно из существ в химзащитном комбезе с откинутым капюшоном держало тело, а двое других сосредоточенно потрошили его. Картина поражала какой-то неестественностью. Почему бы не опустить труп на землю? По спине пробежали мурашки. Такое чувство, будто эта черная бестия не напрягается, держа на вытянутых руках центнер мяса. Сколько же в нем силищи?
Гост хотел взять у меня прицел, но я предупреждающе поднял палец: – Постой-ка.
Повернув кольцо, я сменил фокусное расстояние, сделав максимальное увеличение. Стараясь не трясти «оптику», медленно навел на жертву. И негромко крякнул от удивления. – Что там такое? – не вытерпел Зеленый.
– Они… – Я вернул ему прицел. – Они ж своего потрошат. – Кто кого потрошит? – спросил Гост. -Угольники. Собрата буквально на части рвут.