Дочитав, Урманцев отложил расчеты в сторону. Он смотрел на Михаила влюбленными глазами.
- Хорошо, - сухо сказал он, подумав. - Я бы даже сказал, потрясающе. Есть одна ошибка. Использован очень старый метод расчета. Таковой применяли еще до сорокового года, сейчас есть более короткий и верный путь. Затем тут есть одна формула, я ее не знаю, откуда ты ее выцарапал?
- В "Анналах физики" у Берда.
- Не ври. Этой формулы нигде нет. Я сразу понял. Сам получил?
Михаил кивнул головой и покраснел. Клубок запутывался...
Между тем Мильчевский не терял времени зря. Он действовал по тщательно разработанному плану.
"Я вас совращу", - говорил он по утрам, окидывая институтское здание взглядом Люцифера.
Следующей жертвой Мильчевского стал Иван Фомич.
После провала попытки захватить власть в лаборатории Орта ему пришлось временно успокоиться. Опытный мимикрист, он ловко и безболезненно сменил противогазную маску агрессора на голубые одежды общественного работника. Он порхал по коридорам и вестибюлям с приветливой и все понимающей улыбкой. Срочно приобретал авторитет в институтском масштабе. Поскольку люди не очень-то балованы ангельским отношением, обязательность и вежливость Пафнюкова многим нравились.
Иван Фомич старался. В груди его грелась змея. Она жаждала реванша и тихо шипела.
Профессор считал себя несправедливо обойденным, униженным и оскорбленным. Он готовился к драке. Его снедала древняя, как мир, страсть - жажда власти.
Мильчевский поймал его на выходе из партбюро:
- Иван Фомич, можно к вам обратиться? - смиренно сказал будущий подпольный миллионер. Появление Пафнюкова, правда, он приветствовал нашептыванием частушки: "К нам выходит Пафнюков из породы..." - и дальше в рифму.
- Да, конечно. Пожалуйста. Слушаю вас. - Иван Фомич весь слух, весь внимание.
Все проходящие мимо видят, что и при разговоре с лаборантом он прост и доступен. Никакой бюрократической спеси, никакой барской снисходительности, Душа-человек.
- Мне нелегко объяснить вот так... на ходу, - сказал Роберт, - но я хотел бы... мне нужна ваша консультация, поскольку вы специалист. Ефим Николаевич так и сказал: "Обратись к Ивану Фомичу, он большой дока по этой части..."
"Учесть, что Доркин - "за..." - подумал Пафнюков.
"Сосватал я Фимке друга..." - подумал Мильч.
- Так, так, я слушаю...
Придерживая Мильча под руку, профессор прошелся с ним по коридору. Роберт вдохновенно врал.
У него есть аппарат. Вернее, не аппарат, а машина. И даже не машина, а прибор какой-то. Особенный прибор, необыкновенный. Никто об этом приборе ничего не знает. А он в нем разобраться не может и вот хотел...
Иван Фомич мысленно поморщился, хотя кожа на его лице не дрогнула.
- Ну, голуба моя, ведь на это же есть отдел КИП. А затем, если Ефим Николаевич возьмется, он и сам решит эту задачу. Ты же в его лаборатории; правильно я понял?
Но Мильч плел паутину.
Об этом аппарате никто, кроме него, Мильчевского, не знает. Он просто боится с кем-нибудь разговаривать. Ефим Николаевич тоже не знает. У них был чисто теоретический разговор. А машина эта и правда необыкновенная, на ней можно какую угодно новую формулу получить, даже такую, о которой ведущие ученые института и мечтать не смеют...
- Я решил поговорить с вами, Иван Фомич, потому что вас признает вся институтская общественность, а здесь дело пахнет государственной тайной, неожиданно твердо закончил Роберт.
Иван Фомич с интересом посмотрел на юношу. Голубые глаза Мильча выражали веру, надежду и любовь. Пафнюков колебался. Конечно, неприятно сесть в лужу, если тебя уличат в незнании чего-то. Впрочем, выкрутиться всегда можно.
- Я зайду к тебе... Когда? - быстро сказал Пафнюков.
- После работы, когда все уйдут. Может, Епашкина будет, но она не в счет. Она живет в четвертом измерении.
Иван Фомич подозрительно взглянул на Мильчевского, его чуть-чуть покоробил развязный тон последней фразы. Но... он торжественно пожал руку Роберту и удалился.
Мысли Мильча в этот вечер напоминали плотный поток людей в часы "пик" на станции метро "Киевская".
Это будет гибель богов. Я устрою прощальный фейерверк, если меня коснется спичка правосудия... Что сегодня интересного выдаст Черный ящик? Вся информация о товарище профессоре Иване Фомиче, собранная по слухам и свидетельствам очевидцев, обработана и передана Робертом Мильчевским, безвестным героем подполья... Однако Ваня задерживается... Ванюша, не томи, явись! Здесь для тебя капканчик готов, приманочка ждет...
А Подольский меня избегает... Ничего, инкубационный период даже цыплятам необходим, а человеку без него просто смерть. К подлости привыкать надо. Даже к той, которую совершаешь во имя спасения человечества.
Поправляя шнур, по которому поступало питание к Черному ящику, Мильч напевал:
Чтобы тело и душа
Были молоды, были молоды,
Ты напрасно не учи,
Не мучь голову, не мучь голову!
Дверь распахнулась, в комнате появился улыбчивый профессор. Он скептически и подозрительно оглядел помещение. Иван Фомич уже жалел, что согласился прийти. Ну что интересного может быть у лаборанта, к тому же известного своим легкомыслием и бесшабашностью? Ведь уже совсем было решил не ходить, да в последнюю минуту раздумал. Показалось, что этого Мильчевского можно использовать для кое-каких целей. То, что он работает в лаборатории Доркина, только облегчало решение задачи.
- Вас приветствуют русалки и наяды, - фамильярно сказал Роберт и, обняв Ивана Фомича за талию, повел в закуток, где стоял Черный ящик. - Смотрите!
- Ну? Этот шкаф, что ли, смотреть?
- Таковы дефекты человеческого зрения. Мы всегда видим относительную истину, а всем сердцем любим абсолютную.
- У меня мало времени, Роберт. Что вы хотели мне показать?
- Сейчас, одну секундочку.
Сейчас, сейчас! Все вы на один лад, сначала и глядеть не хотите, а затем вас клещами не оттащишь. Глупенькие, меленькие людишки с коротенькими мыслями. Только Мильч над вами как скала, как глыба. Но это невидимая скала. Невидимый царь. Невидимый, как и положено, бог.
Он распахнул дверцу, и сноп света ударил в лицо Ивана Фомича. Тот побледнел и отшатнулся.
- Что это?
- Не волнуйтесь. Техника безопасности здесь на уровне. Просто машина с вами знакомится. Она хочет знать, с кем имеет дело. Достаточно вам сунуть ручку, не авторучку, а свою собственную ручку, а можно и обе, как машина начнет работать. Она вам сейчас поможет.
- Поможет? В чем? Что за чушь вы несете, Роберт? - воскликнул Иван Фомич, боязливо поглядывая на овал, куда ему предлагали сунуть руку.