Мильч испуганно посмотрел на Подольского и положил ему на плечо руку.
- Ты, главное, Миша, не расстраивайся, не принимай к сердцу.
- К черту! - Подольский рванулся и помчался в дирекцию.
Не обращая внимания на вопли референта, распахнул дверь и влетел в кабинет...
- Через сорок часов мы будем у цели, - сказал командир космического корабля.
Урманцев засуетился. Он так долго готовился к этой минуте, что уже перестал ждать ее. Вновь проверил приборы и механизмы. Все оказалось в полном порядке. Оставалось только терпеливо ждать. Потянулись долгие томительные минуты. Впервые за длительный промежуток времени как-то так получилось, что Урманцев оказался без дела. Он тупо смотрел на телеэкран, где горели далекие косматые солнца.
"На Земле о нас не пишут в газетах. Никто не знает об этом Эксперименте. Все совершается в полной тайне, в атмосфере величайшей секретности. Даже друзьям и близким известно только, что я нахожусь в длительной командировке..."
Командир сказал:
- Тридцать миллионов километров до шарика. У цели будем через два часа по бортовому времени.
Через два часа Урманцев включил катапультирующий механизм. Они видели, как от корабля отделился контейнер. Он медленно вращался, сверкая полированными гранями.
Дурацкая конструкция у этого контейнера. Впрочем, космос позволяет создавать самые причудливые формы.
Грань, сверкающая, как зеркало, и черная, как графит... Зеркальная. Черная. Зеркальная...
В течение нескольких дней они еще могли различать серебряную точку контейнера, а затем она слилась с фоном звездного неба. Остались только сигналы радиопередатчика.
Урманцев ждал. Он позволил себе первое нарушение режима: перестал бриться. На увещевание командира и врача он отмахивался и говорил, что побреется после Эксперимента. Это не суеверие. Просто дань привычке.
Небо напоминало дырявый черный занавес, отгораживавший наблюдателя от залитой светом сцены. Но когда сигнал с корабля достиг контейнера, в занавесе образовалась ослепительная дыра. Она просуществовала лишь доли секунды. Все же они увидели вспышку, прежде чем ее затянула межзвездная мгла. А приборы тем более все успели записать, сфотографировать и измерить.
- Отлично, - сказал Урманцев, просмотрев записи. - Эксперимент удался. Можно лететь домой.
- А мы уже давно летим, - улыбнулся командир.
Первый приступ тревоги они испытали, когда в положенное время не получили радиосигнала с Земли. У них была односторонняя связь, один раз в пять суток мощный радиотелескоп, установленный в горах Тянь-Шаня, передавал информацию, на расшифровку которой уходило пять часов машинного времени. Ответная сигнализация на Землю не разрешалась.
- Ребята, Земля молчит, - тихо сказал командир. Перед этим он очень долго копался и сопел над блоком принимающей аппаратуры.
- Поломка? - испугался врач.
- Нет, я проверил, у нас все в порядке. Просто Земля молчит.
- Проверь еще.
Этой проверкой они занимались все вместе, но командир оказался прав: приемник работал идеально, Земля молчала.
Прошел день, и вновь они с нетерпением и тревогой ожидали сигнала. Но его не последовало. А через месяц они перестали ждать.
- Там что-то случилось, - сказал врач.
- Наверное, сломался радиотелескоп. Может, землетрясение, горный обвал... - не поворачивая головы, ответил Урманцев. Он и сам не верил в это.
- У нас таких телескопов три. Второй в Армении и еще один в Крыму.
- Тянь-шаньский - самый мощный. На этом расстоянии работает только он, - вмешался командир.
- Может быть, разрушена электростанция? - поддержал его Урманцев.
- Может быть... - нехотя согласился врач. - А не запросить ли нам Землю?
- Забыл инструкцию? Нельзя.
Вторая волна тоски и тревоги нахлынула на них, когда через полгода, выйдя на заданную орбиту, они не получили сигнала от ЛСС.
- Лазерная Станция Связи тоже не работает, - командир пощелкал тумблерами и выключил аппарат.
- Там что-то сломалось, - угрюмо прогудел Урманцев.
После этого командир сказал:
- С сегодняшнего дня я запрещаю любые разговоры по поводу возможных событий на шарике.
Решение командира было мудрым. Через три недели Урманцев почувствовал, что фонтан предположений, бурливший в мозгу, стал ослабевать и сошел на нет. Он просто разучился думать о том, что могло случиться дома.
Запрет нарушили, когда на экране голубая звезда превратилась в большое зеленоватое пятно.
- Во всяком случае, она на месте! - обрадовался Урманцев.
- Да, и скоро мы будем дома, - через силу улыбнулся командир.
- Неизвестно, есть ли смысл в нашем возвращении, - сказал врач.
Они замолчали, но Урманцев решил высказаться до конца:
- Мне кажется, нам нужно приготовить себя к самому неожиданному.
- Да, да! - воскликнул врач. - Нам нужно многое обсудить.
Командир помолчал, затем согласился:
- Ну что ж, пожалуй. Только давайте говорить о том, как будем действовать, а не о возможных катастрофах на шарике. Все равно мы ни до чего путного не договоримся.
После долгого обсуждения они решили лечь на круговую орбиту и оставаться там до тех пор, пока что-нибудь не прояснится. Это было первым нарушением инструкции.
Корабль вошел в верхние слои стратосферы.
- "Она все та же, снег, да поле, да плат узорный до бровей", попытался пошутить врач.