Маманя опять кивнула, объятая чем-то вроде почтительного ужаса. Она вдруг отчетливо поняла, что она - единственное препятствие на пути этого безудержного буйства любезности.
- Тянучки, - задумчиво промолвила она. - Это какие же будут? Те, что разлетались вдребезги, как стекляшки, или те, из-за которых нашему малышу Пьюси пришлось разжимать зубы ложкой?
- Я, кажется, поняла, где я в тот раз ошиблась.
- Знаешь, Эсме, ты с сахаром не в ладах. Помнишь те твои леденцы "от-рассвета-до-заката"?
- Но их и хватило до заката. Гита.
- Только потому, что наш малыш Пьюси не мог их выковырять изо рта, пока мы ему не выдернули пару зубов, Эсме. Лучше держись солений. Вот соленья тебе удаются на славу.
- Но я должна что-нибудь сделать, Гита. Не могу я все время ходить злобной каргой. О, знаю! Я стану помогать на Испытаниях. Хлопот-то будет невпроворот, верно?
Маманя про себя улыбнулась. Вот оно что.
- Ну конечно, - подтвердила она. - Почтеннейшая Мак-Рица с радостью растолкует тебе, что к чему. - И подумала:
"Так ей, дуре, и надо: ты определенно что-то задумала".
- Я с ней поговорю, - пообещала бабаня. - Ведь, наверное, я могла бы много с чем помочь, если б захотела.
- Захочешь как пить дать, - искренне заверила маманя. - Чует мое сердце, с твоей легкой руки все пройдет совершенно иначе.
Бабаня опять принялась рыться в мешке.
- Ты ведь тоже придешь, а. Гита?
- Я? - сказала маманя. - Да я ни за что на свете не пропущу такое зрелище!
Маманя нарочно поднялась ни свет ни заря. В случае какой-нибудь склоки ей хотелось быть в первых рядах зрительного зала.
Дорогу к месту Испытаний украшали гирлянды, развешенные на деревьях нестерпимо яркими цветными петлями.
В них было что-то странно знакомое. По идее, если обладатель ножниц берется вырезать треугольник, он не может потерпеть фиаско - но кому-то это удалось. К тому же флажки явно были сделаны из старательно раскроенного старого барахла. Маманя сразу поняла это. Не так уж часто попадаются флажки с воротничками.
На поле для Испытаний устанавливали ларьки и палатки. Под ногами путались дети. Комитет нерешительно стоял под деревом, изредка поглядывая на розовую фигурку на верху высоченной стремянки.
- Она явилась затемно, - пожаловалась Летиция подошедшей мамане. Сказала, что всю ночь шила флажки.
- Ты про кексы расскажи, - угрюмо посоветовала кума Бивис.
- Эсме испекла кексы? - изумилась маманя. - Но она же не умеет стряпать!
Комитет посторонился. Многие дамы внесли свой вклад в продовольственное обеспечение Испытаний - это было и традицией, и своего рода конкурсом. Среди целого моря заботливо прикрытых тарелок, на большом блюде, высилась гора бесформенных лепешек неопределенного цвета. Словно стадо карликовых коров, объевшись изюма, долго маялось животом. Это были пра-кексы, доисторические кексы, увесистые и внушительные. Им не было места среди покрытых глазурью изысканных лакомств.
- Выпечка ей никогда не давалась, - пролепетала маманя. - Кто-нибудь их уже пробовал?
- Ха-ха-ха, - глухо рассмеялась кума Бивис.
- Что, черствые?
- Можно тролля забить до смерти.
- Но она ими так... э-э... гордилась, - вздохнула Летиция. - Да, и еще... варенье.
Банка была большая. Казалось, она наполнена застывшей лавой.
- Цвет... приятный, - оценила маманя. - А варенье кто-нибудь пробовал?
- Мы не можем вытащить ложку, - призналась кума.
- Вот оно что. Что ж, видно... ; - А туда ее пришлось загонять молотком.
- Что она замышляет, госпожа Огг? Она натура слабая и мстительная, сказала Летиция. - Вы с ней подруги, - Прибавила она тоном не только утвердительным, но и обвиняющим.
- Уж и не знаю, что у нее на уме, госпожа Мак-Рица.
- Я полагала, она оставит нас в покое.
- Она сказала, что хочет помочь нам и ободрить молодежь.
- Она что-то замышляет, - угрюмо повторила Летиция. - Эти кексы имеют целью подрыв моего авторитета.
- Да что вы, Эсме всегда так стряпает, - утешила ее маманя. - Нет у нее таланта к готовке, и все тут. Вашего авторитета, говорите?
- С флажками она почти закончила, - доложила кума Бивис. - И теперь ищет новое занятие.
- Что ж... пожалуй, поручим ей "Счастливое уженье". Маманя непонимающе воззрилась на Летицию.
- Это тот огромный чан с отрубями, где ребятишки шарят наудачу, чего вынется?
- Да.
- Вы хотите доверить это бабане Громс-Хмурри?
- Да.
- Чувство юмора у нее не совсем обычное, предупреждаю.
- Доброе всем утро!
Это был голос бабани Громс-Хмурри, знакомый мамане чуть не с рождения. Но в нем опять звучали непривычные нотки. Любезные и дружелюбные нотки.
- А мы тут гадали, не поручить ли вам чан, барышня Громс-Хмурри.
Маманя вздрогнула и сжалась. Но бабаня сказала только: