СЕТЕПЕРЕДАЧА/БИЗНЕС: Плохой год для руководителей компаний
(изображение: похороны Дедобланко, Бангкок, Таиланд)
ГОЛОС: Смерть Имоны Дедобланко, владелицы Криттапонг Электроникс, ясно дала понять, что для руководителей бизнеса настали плохие времена. Некоторые миллиардеры, в том числе возможно самый богатый и безусловно самый знаменитый китайский финансист Цунь Бяо, умерли за последние несколько месяцев. Другие просто не показываются на публике, включая Феликса Жонглера, престарелого Франко-Американского предпринимателя, редко покидающего свой дом в Луизиане.
(изображение: бизнес обозреватель Ше-Ра Моттрам)
МОТТРАМ: "Да, за последнее время мир бизнеса потерял нескольких очень важных фигур, и рынок слегка задрожал. Конечно, многие из них были очень старыми. Тем не менее, – ирония судьбы! – двое самых старых, Жонглер и Роберт Уэллс, еще живы и дрыгают ногами. Быть может они даже испытывают определенное удовольствие, видя, как их более молодые соперники один за другим сходят на обочину..."
ПОЛ пристально поглядел на гибкого темного человека, лежавшего связанным на полу пещеры. В ответ пленник уставился на него, сузив глаза, как если бы был бешенным псом, порывавшимся укусить. Пол не сомневался, что если дать пленнику возможность, тот с удовольствием разорвет ему горло. – Тысячи? Что вы имеете в виду?
Бат Мастерсон толкнул пленника кончиком сапога и заработал взгляд концентрированной ненависти. – То, что и сказал, приятель. Они набросилась на нас, и вначале мы решили, что это обычная военный отряд Команчей или Шайенов. Видишь ли, когда тебя пытаются убить как-то не до взаимных представлений – и только потом мы сообразили, что они все совершенно одинаковы. Это какая-то тайна, честное слово. Сейчас я думаю, что это другое племя, в котором все долгое время женились друг на друге. – Тем не менее он говорил не слишком уверенно, как будто сам сомневался в своих словах.
– А по моему это дьяволы, – сказал бородатый человек, который стерег Дреда. – Земля открылась и ад выплюнул их. Совсем просто.
– Но, Дейв, черт побери, почему ад должен быть полон окторонами (* человек, имеющий 1/8 часть негритянской крови)? – Мастерсон дернул себя за бороду. – О. Простите, леди.
Мартина, не обращая внимания на их слова, прошептала, как во сне – Это Дред, но и, одновременно, что-то меньшее. Я чувствую это совершенно отчетливо. Он скопировал себя – используя собственное тело, возможно он из какого-нибудь индейского племени.
– М'дам, – сказал ей Мастерсон, – должен признаться, что не могу понять, о чем вы толкуете. Вы что, встречали этих парней раньше?
Пол пожал плечами, пытаясь сообразить, что можно сказать. – Не совсем. Это трудно объяснить.
– Встретил его, я, – сказал Т-четыре-Б. – Схватил его, тоже, – добавил он, совершенно напрасно.
Пока ошеломленный Мастерсон стоял и чесал голову под цилиндром, Пол положил руку на плечо Мартине. Надо что-то делать, но совершенно бесполезно пытаться объяснять распад сети симам, живущим в ней. – Что теперь?
– Даже если миллионы их ждут нас внизу, – тихо сказала Мартина, – мы должны пройти сквозь них. Другого пути отсюда нет. – Она повернулась к Мастерсону. – Вы можете проводить нас к Додж Сити? Или, по меньшей мере, сказать, что нас там ожидает? Мы не хотим идти туда, но у нас нет выбора.
– Если вы, ребята, хотите, чтобы вас убили, – предложил человек по имени Дейв, – спускайтесь с утеса и дуйте прямо. И крякнитесь, очень быстро и чисто.
– Загадочный Дейв обычно говорит очень мало, – сказал Мастерсон с кислой усмешкой, – но любое его слово – чистое золото. И он прав. Только спуститесь вниз и тут же умрете. Без вопросов. Лучше оставайтесь с нами – будете жить, да и у нас рук прибавится.
– Мы не можем, – сказал Пол, отчаянно желая, чтобы дело обстояло иначе. Он слышал о Дреде вполне достаточно и ужасался его, чудовище ничем не лучше Финни и Мадда, но с мозгами. Мысль о тысячах, ждущих... – Боже мой, как я хочу остаться. Но мы должны идти.
– Но почему, черти меня раздери? – Мастерсон почти кричал. – Откуда вы? И, более важно, неужели у ваших матерей родились безмозглые дети?
Флоримель, которая все это время разглядывала сим Дреда со смесью ужаса и отвращения, наконец заговорила. – Мы не можем остаться. Нам нужно попасть в Додж Сити. И мы не можем ничего объяснить.
– Это... это религия, так вы могли бы сказать, – сказал Пол, в последней отчаянной попытке что-то объяснить. – Мы можем поклясться.
Мастерсон какое-то время молча глядел на них. – Я должен был догадаться раньше, только увидев ваши странные костюмы. И все равно, это плохая сделка. Мы потеряем вашу помощь, вы потеряете свои жизни. – Он недовольно сплюнул, только случайно не попав в рычащее лицо Дреда.
– Вы можете указать нам лучшую дорогу туда? – спросила Мартина. – Мы не знаем этих гор и не хотим повстречаться с монстрами, которые уже однажды схватили нас.
– Ха, вы найдете, что родственники этого парня намного хуже любого шакала, – проворчал Мастерсон. – А если вы хотите найти путь в эту адскую дыру...
– Я могу довести их до реки, – сказал чей-то голос.
Пол повернулся и увидел черного мужчину по имени Тит, который слушал, опершись рукой о стену пещеры. – Спасибо тебе. Ты очень собр.
– Посмотрим, что вы будете чувствовать, когда они будут снимать с вас скальпы, – сказал Тит. – Я думаю, что вы все дураки, но мне все равно надо идти в долгий рейд и я смогу присмотреть за вами, пока буду недалеко. Но нужно подождать до темноты.
Мастерсон пересек пещеру и тут же вернулся с револьвером Пола в руках. – Возьми, – сказал он. – Я перезарядил его. Я считаю смертным грехом потерять такое оружие и напрасно потратить пули, но, видимо, это мой долг как христианина.
Пол посмотрел на желтоватую ручку и вороненый ствол как на змею. – Я же сказал, что больше не хочу нести его. Кроме того, если их там тысячи, что хорошего принесут мне шесть пуль?
Мастерсон подбросил его в руке и наклонился к уху Пола. – Я думаю, что у тебя есть немного здравого смысла, приятель. Неужели ты думаешь, что я разрешу тебя взять этих женщин вниз без револьвера? Неужели ты думаешь, что когда они схватят их, то просто убьют?
Пол, почувствовав камень в горле, только сглотнул и взял револьвер.
Совсем мало людей собрались посмотреть, как они уходили. Остальные беженцы похоже решили, что нет смысла тратить время на группу обреченных на смерть фанатиков. Полдюжины людей стояло у внешнего края пещеры, и только Энни Ладю казалась слегка опечаленной.
– Я никак не могу поверить, что вы уходите... и даже не взяли с собой еды.
Пол нахмурился. Как объяснить, что еда им не нужна и они не могут позволить себе тратить на нее время? Все эти недомолвки, неспособность сказать людям правду об их собственном существовании... Чувствуешь себя как бог серди смертных, но вряд ли большинство богов были так несчастны. – Это все из-за нашей религии, – сказал он, как будто это что-то объясняло.
Энни потрясла головой. – Ну, я не самая лучшая христианка, которую вы можете повстречать, но бог в помощь вам всем. – Она резко повернулась и ушла в пещеру.
– Я не предлагаю вам руку, – сказал Мастерсон, – потому что не одобряю такую глупость. Но я, вслед за Энни, говорю вам "удачи". Хотя, откровенно говоря, не могу себе представить, чтобы кому-нибудь из вас повезло. Тит, ты, по меньшей мере, должен вернуться назад.
– Что... что ты собираешься делать с пленником? – спросил Пол.
– Давайте скажем так, – сказал Мастерсон, – пусть он не рассчитывает на нежное обращение с собой. Мы не собираемся задавать банкет в его честь. Но это будет намного быстрее чем то, что случится с вами в Додже, если его родственники вас схватят. – Он кивнул головой, коснулся шляпы, прощаясь с Мартиной и Флоримель, и увел остальных провожающих в пещеру.
– Н-да, очень весело, – сказал Тит. – А теперь мы должны идти. Вы идете вслед за мной, и очень тихо. Если я подниму руку, вот так, просто стойте – не говорите ничего, только стойте. Дошло?
Река под ними уже спряталась в тенях, когда они отправились в путь, вершины далеких гор окрасились в темно-фиолетовый цвет. Пол замыкал колонну и с трудом видел своих товарищей, хотя самый ближайший из них был всего в нескольких метрах впереди.
Сколько миров? – спросил он себя. – Сколько миров падают в тень прямо сейчас?
Но это был не тот вопрос, над которым можно долго раздумывать на высоте тысячу футов над долиной реки, спускаясь вниз по крутому склону.
Тит уверенно вел их вниз, но все равно они шли достаточно медленно. Больная нога не позволяла Флоримель идти быстро, а Т-четыре-Б вообще не любил высоту, когда не мог себе представить, что играет в какую-нибудь свою любимую игру. Прошло не меньше половины ночи, прежде чем они почувствовали в воздухе влагу, хотя уже какое-то время слышали рокот реки.
Тит говорил очень мал, и только во время остановок. Он родился и вырос в Марикенде, сын освобожденного раба, и оттуда сбежал на запад. Большую часть взрослой жизни он работал следопытом – Пол даже не знал, что бывали черные ковбои, но Тит уверял, чтобы их тысячи на юго-западе. Он перегнал стадо шортгорнских овец из Техаса в Додж Сити, и беспечно пропивал заработанные денежки в ту ночь, когда земля задвигалась.
– В жизни не видел ничего страшнее. – В слабом лунном свете его было почти не видно, но, катая во рту табачную жвачку, он на мгновение сверкнул бледными скрюченными зубами. – Хуже только сотни одинаково выглядящих дьяволов на лошадях, которые появились позже, крича и завывая. А тогда все затряслось и земля начала выпирать складками – сначала я подумал, что вот-вот провалюсь прямо в ад, потом увидел, как горы растут на глазах прямо вокруг нас, как тростник. Я думаю, что это был Судный День, о котором мне рассказывала мама. А может быть и конец света. Почему нет? Уйма народу верит в это.
Так оно и было – для них, подумал Пол. Но когда они все умрут, то встанут ли опять и начнут заново, как народ Зазеркалья? Или Дред заморозит эту симуляцию и она будет в постоянном упадке?
Тит оказался прав – горы выпирали из земли как сорняки. Подойдя к дну долины они не нашли ни предгорий, ни пологих склонов – только валуны и каменные осыпи вокруг корней горы. Началась сама трудная часть пути, каждый шаг угрожал обрушить камнепад, и только вступив на болотистую плоскую землю рядом с рекой, Пол сообразил, что уже какое-то время видит свет над Додж Сити.
– Великий боже, – тихо сказала Флоримель. – Что они там делают?
– То, что сделают с вами, – прошептал Тит. – И со мной, поэтому заткнитесь!
Он поманил их рукой в пещеру, образованную упавшими со склона камнями – гора булыжников возвышалась над землей как гигантский символ лавки ростовщика. Из этого жалкого укрытия они могли город за рекой и его узкие улочки, освещенные светом огромного пожара, пылавшего на главной улице – столб дыма от него закрывал звезды, а бесчисленные более мелкие пожары освещали крыши домов Додж Сити как блестки на Рождество. По освещенным красным огнем улицам метались и кружились тени; даже отсюда, издали, слышались отчаянные крики.
– Они догорают, – прошептал Пол.
– Неа. Горят с того времени, как эти дьяволы захватили город, – сказал Тит. – Горят и горят, и никогда не тухнут. – Он покачал головой. – Конец света.
– Куда мы должны идти, в точности? – тихо спросил Пол у Мартины. Он чувствовал, как его сердце стучит как молот, и видел, что Флоримель и Т-четыре-Б тоже не горят желанием идти в это ужасное место.
– Еще не знаю. Мне надо немного спокойно подумать. – Она встала и отползла на несколько метров в сторону так, чтобы между ней и ее товарищами остался огромный валун.
– Ненавижу портить впечатление, но этому мамочкину сынку время двигать ногами.
– Задержись на мгновение, – попросил его Пол. – Быть может будут вопросы...
Мгновение тянулось и тянулось, а Пол и остальные глядели, как, доказывая справедливость слов Тита, пламя горело и горело на крышах и фасадах домов, не пожирая их, несмотря на очевидную непрочность зданий.
– Бесполезно, – сказала Мартина, приползая обратно. – Я ничего не могу сделать – слишком много факторов, слишком много пробоев в реальности. Если бы Дред специально захотел затруднить мне восприятие, он бы не мог сделать лучше.
– И? – резко спросила Флоримель. – Просто пойти в город? Это было бы безумием.
– Давайте поплывем по реке, мы, – предложил Т-четыре-Б. – Сделаем плот. И уплывем из этого сканированного места.
– Ты что, не слышал? – сказала Мартина негромко, но очень зло. – Нет другого пути туда, куда мы хотим попасть. Если мы поплывем по реке к дальним воротам, и нас по дороге не убьют, ворота скорее всего не откроются. Но даже в самом лучшем случае у нас нет никакой гарантии, что нас не зашвырнет в какой-нибудь еще более ужасный мир. Если мы хотим попасть в Египет, нам нужны самые ближние ворота.
– Все, кранты, приплыли, – пробормотал Т-четыре-Б, но больше не сказал ничего.
– Вы помните места, где мы находили ворота? – спросила Мартина? – Катакомбы? Лабиринты?
– Быть может шахты? – предположила Флоримель. – На склоне горы были шахты. – Она простонала. – Великий боже, не думаю, что смогу вскарабкаться обратно.
– Кладбища, – сказал Пол. – Места мертвых. Братство любит подобные маленькие шутки. – Он разрешил себе мрачно улыбнуться. – Вернемся обратно и укусим их за задницу, а? – Он повернулся к Титу, смотревшему на них с удивленным восхищением. – В городе есть кладбище?
– О, да, прямо на северо-запад. Туда. – Он указал через реку, в темноту, левее пылающего города. – Какое-то идиотское имя. Сапожный Холм, или что-то в этом роде.
– Сапожный Холм, – выдохнул Пол. – Я слышал о нем. Можем ли мы пересечь реку и дойти до него? – Он взглянул на товарищей. – И нам вообще не надо входить в город.
– Я вообще не понимаю, ребята, какую глупость вы собираетесь сделать, но одно могу точно сказать – вам никогда не добраться до Сапожного Холма, если пойдете в этом направлении. Когда земля встала на дыбы, берега реки разломало и появилось болото, в котором водятся змеи, толстые как рюкзак и длиной как упряжка из двадцати мулов, не говоря о москитах, размером с орла. – Тит пожал плечами. – Я знаю, что на земле все это не имеет смысла: змеи, шакалы и всякая всячина, которая лезет из-под земли – и никто не видел их раньше. Вот почему я думаю, что это Суд.
– Мы тоже знаем о змеях, – сказал Пол, – и даже встречались с одной. А что ты скажешь о пути с востока?
– Тоже не шибко хорошая мысль. Сразу за городом Арканзас падает вот так, – его длинные пальцы резко упали вниз, – там водопад и каньон, такой глубокий, что днем в нем темно, как при луне. И тянется он на многие мили. Почему, как вы думаете, мы живем на склоне горы, и не пытаемся убраться отсюда к чертовой матери? – Он встал. – Вам нужно было послушаться Мастерсона и остаться с нами. Он хороший человек, и его черепушка варит как надо. Сейчас я собираюсь уйти. Мне не слишком нравится быть так близко к Доджу.
– Подожди, – сказала Флоримель, с паникой в голосе. – Мы, что... должны перейти через мост?
– Тогда точно потеряете скальпы. На нем днем и ночью торчит не меньше дюжины этих дьяволов. Но если хотите протянуть немного подольше, прогуляйтесь вдоль реки пару сотен футов. Вон туда. В это время года Арканзас там довольно мелок, несмотря на всю эту кутерьму.
Он насмешливо попрощался и исчез в темноте, тихий, как летящая птица.
– Мне кажется, что все чертовски уверены, что нас убьют, – спокойно сказал Пол.
– И вероятно они правы, – проворчала Флоримель.
Вода Арканзаса, хотя достававшая им до пояса, оказалось на ощупь неприятной, теплой и маслянистой. Река текла лениво и не торопясь, но в ней оказалось странное подводное течение, затягивающее путешественников, как уличный мальчишка-попрошайка, нашедший свою жертву и не собиравшийся ее терять.
Пол понял, что больше не в силах думать о воде, но даже не из-за неприятных ощущений, а из-за разыгравшегося воображения, которое услужливо рисовало ему самых разных подводных тварей, вроде тех, которые описывал Тит.
Далеко от них, справа вдоль берега, освещенная еще одной группой огромных костров, виднелась массивная изгородь, которая, как решил Пол, когда-то была ограждала площадку для приведенного в город скота. Несмотря на поздний час, там клеймили полным ходом, хотя, судя по отчетливым крикам, жертвами были не коровы.
Но не все там кричали от боли. Когда хор криков и веселый смех прокатился по скотобойне, Пол увидел, как Мартина споткнулась и едва не упала в воду. Он схватил ее за руку и обнял.
– Опять его голос, – прошептала она, закрывая посильнее глаза, как если бы могла таким образом заставить себя оглохнуть. – И слышать его размноженным, опять и опять, со всех сторон...
– Это просто трюк. Как ты и сказала, они все его копии, очень грубые. Его здесь нет. – Правда ли это, или я пытаюсь выдать желаемое за действительность? Возможно в Додже новый шериф.
В дюжине метров от берега Мартина опять схватила Пола за руку. На мгновение он решил, что она больше не может вынести все это, но ее лицо, хотя и напряженное, выражало тревогу и внимательное изучение обстановки.
– Тит был прав, – прошипела она. – На мосту люди.
– Поэтому мы здесь, – сказал Пол, но махнул Т-четыре-Б и Флоримель, приказывая им остановиться.
– И на другой стороне реки, тоже, – сказала она. – Не очень близко, поэтому мы их не слышим, но я их чувствую. Если мы выйдем из реки здесь, то попадем прямо им в лапы.
– Что мы можем сделать? – Пол постарался обуздать свое отчаяние. Крики боли и ужаса по-прежнему плыли над долиной реки, отражаясь от склонов гор. – Мы не можем вернуться назад!
– Поворачиваем на запад, – решительно сказала Мартина. – Остаемся в реке. Проходим под мостом. Идем к той стороне города, которая нам нужна – но по реке, не по открытой земле.
– Но на мосту люди, – прошептала Флоримель, наклонившись к ним. – Что если они услышат нас?
– Другого пути нет, – сказала Мартина, все еще не двигаясь. В воздухе повисло напряжение, Пол с удивлением почувствовал, что остальные ждут его решения. Он повернулся и медленно побрел к мосту.
Когда они подошли ближе, он разглядел наверху человеческие тени, освещенные множеством огней, но к его облегчению, все они собрались на самом конце моста, ближе к городу. Он решительно двинулся на середину, в более глубокую воду, где маслянистая вода доходила ему до груди, а обоим женщинам даже выше. Деревянный мост, широкий и низкий, навис над головой, но под ним вполне хватало места. И Пол двигался, охваченный спасительной темнотой.
Но прежде, чем он прошел и половину пути, над ним послышались громкие шаги. Он замер, надеясь, что все остальные поступили так же, хотя и не видел их. К первому человеку присоединилось еще несколько, мост затрещал. Пол молча выругался: тяжелые ноги топтались прямо над головой. Неужели их заметили? Может быть копии Дреда ждут, когда они выйдут из-под тени моста и бросятся на них, как на рыбу в мелком пруду?
Он стоял, пульс бился в виске так сильно, как если бы кто-то бил ему в голову, и тут он услышал приглушенный всплеск в нескольких метрах от себя, потом еще один. Что-то невидимое было в воде рядом с ними – быть может один из этих людей спустился вниз, чтобы проверить реку? Пол вытащил револьвер из внутреннего кармана комбинезона и держал его слегка выше воды, опасаясь стрелять, но и еще больше боясь сойтись в рукопашной с гибким и сильным человеком, которого видел в пещере.
– Что?.. – прошептала Флоримель, но так и не закончила вопрос. Что-то ударило сверху, настолько громко и внезапно, что на мгновение Пол подумал, что сам случайно нажал на курок. Эхо выстрела еще звенело в ушах, как что-то большое и жесткое ударило его. Пола отбросило в сторону и едва не сбило с ног; если бы он не налетел на одного из своих товарищей, то точно бы оказался под водой вместе с револьвером. Люди над ним стреляли и смеялись, заглушаяя слабые крики ужаса Пола и его друзей, которые сообразили, что рядом с ними в воде бьется что-то огромное и очень сильное.
– Змея! – прошептала Мартина, ее испуганный голос сам казался змеиным шипением. Т-четыре-Б приглушенно вскрикнул, когда дергающийся мускулистый хвост ударил по нему. Пол рыскал рукой под водой пока не нашел руку юноши и не схватил ее. Флоримель схватила его с другой стороны и они оба выволокли Т-четыре-Б на поверхность, дрожащего и кашляющего.
– Не шевелитесь, – прошептала Мартина. – Тихо! – Т-четыре-Б хотел было поспорить, но был слишком занят, изрыгая из себя речную воду. Флоримель держала его. Змея еще металась в воде рядом с ними, постепенно отдалялась, как если бы напала на них в панике, а не нарочно. Когда она оказалась за восточной стороной моста, на свету, по телу Пола побежали мурашки. Тварь, задевшая его, была не меньше того самого монстра, шахтного поезда, который охотился за ними в горах.
Еще дюжина выстрелов, вода вокруг огромного вытянутого тела змеи вскипела. Люди на мосту радостно закричали от кровавого сладострастия.
– Спаси нас бог, – сказала Мартина, – вперед, сейчас! – Пока она шлепала по воде, Пол опять схватил Т-четыре-Б и помог Флоримели вытащить его к западному краю моста. За ними раненая змея взбивала воду в светящуюся пену. Люди на мосту прыгали так, как будто танцевали, и всаживали одну пулю за другой в умирающую рептилию.
Несмотря на то, что полночь была горячая как печка, Пол дрожал как в лихорадке, когда они выволокли себя на погруженный во тьму берег реки, в сотне метров на запад от моста. Он и его товарищи какое-то время просто лежали в грязи, тяжело дыша. Веселье на мосту все еще продолжалось, хотя выстрелов стало поменьше.
Наконец они заставили себя встать и подняться по берегу выше, ближе к шуму города: крикам боли, которые казалось, не в состоянии издавать человек, мольбам о пощаде, стрельбе и дьявольскому смеху захватчиков. И, к полному удивлению Пола, музыке, которую он узнал, классическим мелодиям, которые играли на раздолбанном пианино, иногда не попадая в размер, как если бы кто-то поставил спектакль из пыток и убийств, сопроводив его самым неподходящим звуковым оформлением.
Пол вообще не хотел знать о том, что происходит в Додж Сити, и повел было свою маленькую группу на запад, несмотря на предупреждения Мартины, и очень быстро убедился в том, что Тит был совершенно прав: за несколько секунд они провалились в болото, засасывающая грязь доходила им до колен.
Флоримель нашла для себя нечто еще более опасное. Если бы Т-четыре-Б не был позади нее, все еще кашляя и отхаркиваясь после вынужденного купания, она бы исчезла под поверхностью плывуна раньше, чем Пол или Мартина даже заметили бы ее отсутствие. Но Т-четыре-Б успел перехватить ее и Мартина, которая, несмотря на слепоту, в темноте видела лучше их всех, нашла палку и удержала ее наружи. Они вытащили ее на берег болота и Флоримель расплакалась.
– Это уже слишком, – сказала она. – Я не настолько сильна – я едва иду даже по ровной поверхности.
Пол повернулся к Мартине. – Да, ты была права, а я ошибался. Куда мы идем?
– Не могу сказать наверняка – для меня это место слишком искажено – но болото подходит прямо к краю города, значит мы должны держаться среди зданий, если не хотим опять попасть в плывуны.
Пол на мгновение закрыл глаза и глубоко вздохнул. – Хорошо. Пошли.
Они аккуратно вернулись по своим следам туда, где вышли на берег. И опять перед ними оказалась Фронт Стрит, все ее здания горели в непрекращающемся огне. В четверти мили на восток посреди улицы пылал гигантский костер, как раз между главным железнодорожным путем и подъездной веткой; вокруг него сновали бесчисленные черные тени, празднуя разрушение города – и этот фестиваль продолжался уже много дней. Судя по всему там собралось большинство захватчиков, тем не менее дюжины их шлялись по улицам, недалеко от того конца, где Пол и его товарищи ждали в тени, отчаянно надеясь на какое-нибудь чудо, которое позволит им пройти по широкой улице незамеченными.
Хотя все горящие дома по Фронт Стрит еще стояли, фасады некоторых из них обвалились, обнажив внутренности, как диорама в музее – и это был музей ужасов. В салонах женщины с белыми глазами и сожженными ногами танцевали на горящих сценах, устало увертываясь от бутылок, летевших в них от гикающей аудитории двойников Дреда. С канделябров свисали мужчины с перерезанным горлом и истекающие кровью, как олени в коптильне. Множество трупов лежало на улице, целые горы, хотя некоторые из них стояли, приколоченные к зданиям или к скамьям, ужасные живые картины. Люди-Дреды шлялись повсюду, попивая виски из кувшинов, а некоторые упились до того, что ползали на животах, лая как собаки или танцевали с блевотиной на рту и груди.
Это все ненастоящее, повторял себе Пол. Это все как в сетевом шоу – нет, даже еще нереальней. Это не актеры, просто куклы. Но было трудно заставить себя поверить собственным словам, когда каждый запах и каждый звук так ужасающе реален, и особенно если знаешь, что любой из них в любой момент может покалечить или убить его.
Вверх по улице один из Дредов подкатил бочонок к огромному костру и бросил его в пламя, а потом стоял, разинув рот, и глядел, как боеприпасы внутри начали взрываться. В доли секунды летящий свинец превратил экспериментатора в окровавленное месиво, но остальные побежали к огню, привлеченные шумом. Некоторые начали стрелять куда попало, но большинство нашло зрелище очень приятным и образовало вокруг костра визжащий круг.
Воспользовавшись тем, что все отвлеклись, Пол дал сигнал остальным и они молча побежали к железнодорожным рельсам, шедшим посредине Фронт Стрит, стараясь не глядеть на трупы, главным образом женские, привязанные к путям. В любом случае смотреть особо было не на что, потому что кто-то прогнал по ним несколько раз локомотив, взад и вперед, прежде чем ему надоело и он сжег сам локомотив. Остатки паровоза еще чернели на рельсах как закопченный скелет гигантского мерзкого создания, обеспечив им на какое-то мгновение защиту от любых глаз, но вонь от множества трупов быстро погнала их дальше.
Они, никем не замеченные, уже почти пересекли тень около конца улицы, как Мартина остановилась и схватила Пола за руку. Хотя большинство Дредов собрались вокруг огня далеко от них, Пол и его товарищи все еще были на открытом месте и их мог обнаружить любой случайный взгляд; нервы кричали от нетерпения, но Мартина упорно толкала его в другую сторону.
– Туда нельзя, – прошептала она. – Давай к перекрестку.
Он хорошо выучил урок. Не споря, вопреки всем своим инстинктам, Пол повернулся и потрусил обратно по Фронт Стрит к центру города, потом свернул на север в боковую улицу рядом с двухэтажным зданием, чей дымящийся фасад все еще гордо провозглашал, что он "Райт, Беркли и Компаньоны." Они сделали буквально шаг с главной улицы, как группа всадников, стуча копытами, вылетела из-за угла как раз оттуда, куда они направлялись – и небольшой отряд пьяных Дредов на конях-мутантах пронесся, завывая, мимо темного перекрестка, где Пол и остальные изо всех сил вжались в стены здания.
На боковой улице музыка звучала громче, как если бы они стояли около громкоговорителя в адском саду наслаждений, но в ее колеблющемся звучании было что-то такое, что Пол захотел побыстрее уйти от нее и храбро ступить на главную улицу. Его более логическая часть потерпела поражение: он махнул остальным и они пошли от Фронт Стрит; звук пианино поднялся до неба и опал.
– Моцарт, – выдохнула Мартина. – Он сказал мне, что любит Моцарта.
Пол не стал спрашивать, что она имеет в виду.
Пока они быстро шли по боковой улице, пытаясь оставаться в пятнах тени, Пол наконец-то увидел того, кто играл на пианино. Комната, в которой он находился, могла быть задней частью общей комнаты салуна, фасадом выходившего на главную улицу, укромный уголок, где ковбой или игрок с деньгами в кармане мог провести немного время в уединении с городской профессионалкой, но мощный взрыв снес большую часть стен и уединение в этом городе осталось в прошлом. Музыкант оказался старым черным человеком, хотя сейчас скорее серым. Его окружали покачивающиеся копии Дреда, которые были то ли слишком пьяны, чтобы двигаться, то ли действительно хотели услышать Моцарта, даже в таком исполнении. Кошмарность музыки стала более понятна, когда Пол увидел, что безногий пианист привязан к скамье колючей проволокой и сидит, как корабль во время штиля, в луже собственной крови.
Теперь настала очередь Пола спотыкаться, рвать и опираться на остальных, которые помогли ему идти дальше.
Долгие минуты они перебегали от одного здания до другого, от близких огней чесалась кожа, уши заполняли крики умирающих и мольбы о смерти – долгая мучительная прогулка через ад. Пол заставлял себя идти. Каждый кусочек темноты казался оазисом мира. На каждом открытом месте он чувствовал себя так, как будто на него смотрят сотни глаз.
Слава богу, что мы попали в город после того, как они провели в нем столько дней, подумал он, пытаясь перевести дух в глубине дымной конюшни. Слава богу, что эти клоны Дреда настолько погрязли во зле, что почти не чувствуют этого. Он не мог разрешить себе подумать о сотнях жителях Додж Сити, чье несчастье подарило ему и его товарищам возможность выжить.
Они пересекли вторую улицу и остановились в дверном проеме развалин дома, в котором находилась типография. На пыльной улице лежала груда того, что казалось кожами животных. Пока Пол соображал, что это остатки местных жителей – их пропускали через пресс, пока они не стали совершенно плоскими, а на теле одной несчастливой жертвы даже был напечатан заголовок "Добро Пожаловать в Додж Сити!" – Мартина махнула рукой, призывая к молчанию. Никто из них и так почти не дышал и ничего не говорил, так что это вряд ли было необходимо.
– Там, – наконец сказала она. – Это было мгновение, но... Да, я чувствую их.
– Чувствуешь что? – Голос Флоримель от страха и усталости был невыразительным и монотонным.
– Ворота, мне кажется.
Т-четыре-Б зашевелился. – Так-то лучше, мне.
Они пошли вдоль выпотрошенных зданий и потом на запад, по Валнут Стрит. Моцарт за ними постепенно замолкал, как будто у граммофона кончался завод. Вскоре они вошли в темную западную часть города, и взглянув на небо, Пол увидел луну, которая только сейчас поднялась над горными пиками, как бы смущенная катаклизмом, постигшим знакомые ей равнины.
– Сюда, – выдохнула Мартина.
Горящие стены остались позади, и Пол с радостью почувствовал, как темнота накрыла его холодным мокрым покрывалом. Сейчас они шли на северо-запад вдоль края болота, хлюпая по грязи, поскальзываясь и застревая, и эта дорога казалась в тысячу раз лучше той, что осталась позади. Даже когда какая-то жужжащая тварь, большая как крыса, вцепилась в плечо Мартины, заставив ту вскрикнуть и упасть на землю, Пол чувствовал, что сделка того стоила. С бесстрастностью, порожденной полным эмоциональным истощением, он оторвал летающую дрянь от Мартины и сжимал и мял ее руками, пока она не стала истекать кровью и умерла.
– Там, – прошептала Флоримель, когда Пол помог Мартине встать. – Я вижу его!
Она указала на бледный низкий холм в четверти мили от них, блестевший в свете луны и казавшийся верхушкой гигантского черепа. Позабыв об усталости, они бросились вперед по скользкой предательской равнине.
Внезапно Т-четыре-Б полным отчаяния голосом крикнул – Фенфен! – На мгновение Пол решил, что юноша упал, но, повернувшись, увидел, что тот глядит назад на облако маленьких огней, отделившееся от огромного пожара, в который превратился Додж Сити. – Факелы, – простонал Т-четыре-Б. – За нами, вроде.
Пол тянул юношу за собой, пока они оба опять не побежали. – Быстрее, – крикнул он остальным. – Кто-то увидел нас!
Земля вокруг Сапожного Холма была суше и тверже, и, добравшись до нее, они побежали быстрее. Пол споткнулся и земля прыгнула к нему, ударив тяжелой рукой, и теперь уже Т-четыре-Б помог ему подняться на ноги.
Кладбище на вершине холма оказалось на удивление маленьким: пара дюжин деревянных крестов и немного скромных каменных плит, разбросанных по неровной земле. Это были скорее камни, а не памятники.
Не считая бизоновой травы, единственным высоким предметом оказался узкий ясень, на длинной ветке которого болталась петля – местная виселица.
– Где они? – спросила Флоримель. – Ворота?
Мартина медленно поворачивалась из стороны в сторону, как тарелка радара, осматривающая небо. – Я... я не могу сказать. Они не открылись по моей команде, и, похоже, здесь нет ничего достаточно большого, что могло бы их содержать. Могила?..
– Хочешь, чтобы я копал? Скажи, – Т-четыре-Б наклонился к земле и стал рыть руками ближайшую могилу, как обезумевшая собака. – Нужно линять отсюда – зуб даю!
Факелы приближались с ужасающей скоростью, и Пол уже видел, что они находятся в руках по меньшей мере дюжины Дредов, ехавших на тех самых лошадеподобных тварях. Отряд спешил к холму, не замедляя причудливого галопа, и Пол почувствовал, как на него наваливается апатия. Пересилив себя, он вытащил из кармана револьвер Бена Томпсона. Он казался тяжелым, как якорь.
– Хавьер, тише! – крикнула Мартина за его спиной. – Дай мне подумать!
Пол опустился на одно колено, пытаясь держать револьвер параллельно земле. Первый из Дредов уже достиг подножия холма. Пол направил револьвер на него, вспомнив то время в своей жизни, когда он, мальчик, восхищался оружием. Он ждал так долго, как осмелился, вспотев настолько, что палец едва не соскальзывал с курка; потом, когда всадник был уже в двадцати метрах, выстрелил.
То ли благодаря слепой удаче, то ли потому, что оригинальная симуляция благоволила к людям, но он попал в обезьяно-лошадь, которая покатилась по земле. Наверно она прокатилась и по своему всаднику, во всяком случае он не встал после того, как она соскользнула вниз и осталась на месте, молотя ногами. Остальные Дреды, крича от ярости, или, возможно, от удовольствия, отпрянули в стороны, образовав дугу вокруг подножия холма. Многие из них были вооружены винтовками и револьверами; на вершину холма обрушился свинцовый град. Пол бросился на землю, Флоримель и Т-четыре-Б последовали его примеру. Только Мартина осталась стоять.
– Что ты делаешь? – крикнул ей Пол. – Мартина, ложись.
– Конечно, – сказала она, когда пуля пролетела у ее ног. – Я должна была увидеть это с самого начала. – Она прыгнула к дереву. – На священной земле не должно быть виселицы, – крикнула она.
Опасаясь за нее, Пол встал и начал стрелять, надеясь отвлечь внимание Дредов от такой легкой цели, но удача изменила ему: хотя ему показалось, что один из них откинулся назад в седле, остальные пули не произвели на них никакого эффекта. Он бросил взгляд через плечо и увидел, что Мартина дотянулась петли виселицы и тянет ее на себя, как если бы хочет расширить для особенно большой шеи. В то же мгновение полыхнул золотой свет. Петля стала больше Мартины и растянулась чуть ли не до земли. Т-четыре-Б и Флоримель, низко наклонившись, уже бежали к ней. Пол повернулся к всадникам, уже взбиравшимся на склон и оравших как свора гончих, охотящаяся на медведя. Он выстрелил в последний раз, бросил пустой револьвер в ослепляющий свет факелов и изо всех сил побежал к сиянию.
Мартина уже ждала его. Она схватила его за руку и они вместе нырнули в не обжигающий золотой огонь.
Пол упал на твердый камень и на мгновение ему показалось, что преследователи прыгнули вслед за ними: колеблющийся свет факелов был повсюду.
Убедившись, что никто не орет и не стреляет, Пол сел. Факелы висели в держателях на стенах огромного каменного фасада, затмевая даже звезды в черном небе. Стены покрывала живопись в египетском духе, цветные портреты царей и богов с головами животных.
Он встал, боясь сломанных костей, но не нашел ничего, хуже содранных коленок и порванного комбинезона. Рядом с ним Флоримель, Мартина и Т-четыре-Б тоже встали на ноги. Тишина, почти осязаемая в этой галерее каменных стен, нарушалась только дыханием людей.
– Мы порвались, – прошептал Пол. – Великолепно, Мартина.
Она еще не успела ответить, а из-за угла здания уже появилась чудовищная фигура, похожая на гигантского кота. Через мгновение она стояла перед ними и над ними, гигант с телом льва и головой человека. Его тело было грубо заделано во многих местах, как на старой кукле, из дюжины зияющих прорех сыпался песок. Веки зашиты.
– Вы вторглись в священное место, – объявил сфинкс таким низким могучим голосом, что, казалось, камни вокруг содрогнулись. – Это Храм Анубиса, Повелителя Жизни и Смерти. Вы грешники.
Пол, потрясенным размерами сфинкса, обнаружил, что пытается дать словам выйти изо рта: – М-м-мы н-н-не с-с-собирались...
– Вы грешники.
– Бежим! – крикнул Пол и повернулся, но не успел он сделать и трех шагов, как что-то врезалось в него, как бархатный грузовой поезд, и отправило в темноту.