Финч!
— Прости. Не хочу казаться жестоким, но ты должен сделать это для меня. Валентина может послать помощь.
А ты умеешь писать? — спросила собака, хватаясь за любую причину, которая могла бы предотвратить это безумие.
— Я знаю несколько букв… достаточно, чтобы предупредить об опасности.
Нейв угрюмо посмотрел на мальчика.
Здесь есть пещера. Ты должен отдохнуть, прежде чем отправишься дальше.
— Думаю, ты прав, — согласился Финч. Он покопался в своем мешке и достал оттуда кусок пергамента, который взял с собой на всякий случай. Перо тоже нашлось, но вот чернила Финч в спешке все-таки забыл.
— Я напишу кровью, — сказал мальчик и без колебаний полоснул маленьким ножиком по ладони.
Финч нацарапал только пять слов, написаны они были, конечно, с ошибками, но их содержание не вызывало сомнений — Элспит, Шарптин, юг, дом, опасность. Ему приходилось довольно глубоко обмакивать перо в рану на ладони. Нейв отвернулся, потому что не мог смотреть на все это — все шло совсем не по плану, — но и изменить что-либо тоже не мог.
— Только Валентине, больше никому, понимаешь?
Понимаю. — Нейв позволил мальчику привязать пергамент к шее с помощью длинной прочной травы. Путешествие она должна была выдержать.
— Готов?
Приступай! — сердито ответил Нейв, едва сдерживая негодование.
— Буду ждать твоего ответа, — сказал Финч, быстро обнял собаку за шею и, не теряя ни секунды, отправил Нейва по магическому туннелю из Скалистых гор в Веррил.
Поскольку тот уже не раз переправлялся таким способом, то приземлился мягко на все четыре лапы. Убедившись, что пергамент на месте, Нейв огляделся. Финч перенес его в тот самый лес около Веррила, где любила гулять Валентина. Вздохнув, он помчался к дворцу.
А в это время в далеких горах Финч бился в рвотных судорогах. Скорчившись на холодном, но, к счастью, сухом полу пещеры, мальчик пожевал листьев шарвана и медленно соскользнул в сон, где только и мог спрятаться от изматывающей боли.
Элспит находилась в плену вторые сутки. Предыдущий день она провела словно в бреду — как из-за выпитого снадобья, так и по причине потрясения, вызванного невероятным развитием событий. Девушка до сих пор не могла прийти в себя, но уже поняла, что рядом с ней находятся только женщины, мужчин среди пленников нет. Точнее, они выступали здесь в роли надзирателей. Выбравшись из сарая, она набралась мужества и заговорила с одной из подруг по несчастью.
— Что мы здесь делаем?
— Наконец-то заговорила. Не волнуйся, с нами было то же самое.
— Что это за место?
— Мы пленницы. Они заманивают нас в ловушку, затем привозят сюда.
— Зачем?
— Кто ты?
— Меня зовут Элспит. Я из Йентро, это в северной Моргравии.
Женщина удивленно подняла брови.
— Ты проделала долгий путь от своего дома, Элспит. И еще пожалеешь, что судьба свела тебя с Эриксоном. Меня зовут Альда, я из юго-восточного Бриавеля.
— Ты сказала, он заманивает женщин в ловушку?
Альда кивнула.
— Для этих проклятых состязаний.
Элспит посмотрела на Альду с недоумением, не понимая, о чем идет речь.
— Состязания? — переспросила она.
— Это для них, конечно. Ему хорошо платят за нас.
— Альда, — дрожащим голосом сказала Элспит, — тебе придется мне все подробно объяснить.
В кроне высокого дерева прокричала птица. Обе женщины посмотрели наверх, но не смогли увидеть маленькую пустельгу, прячущуюся в густой листве.
— Мы будем драться, а они заключать пари. После трех побед нас продают. Мне нужна еще одна победа, и я смогу выбраться отсюда.
Элспит и представить себе не могла, что жизнь такая многогранная штука.
— Продают?
— На юге Моргравии процветает торговля живым товаром. Неужели ты ничего об этом не слышала? — спросила удивленная женщина.
— Ничего.
— Так вот. Там очень большой рынок. В крошечную бухту, которая называется Чим, это на восток от Рамона и на запад от Аргорна, приходят корабли с Экзотических островов. Они регулярно покупают рабов. — Альда пожала плечами, заметив на лице новенькой недоверчивое выражение. — Там по крайней мере не хуже, чем здесь, но для начала тебе, конечно, придется выдержать три боя.
Элспит соображала с трудом.
— И как драться? Голыми руками?
Женщина громко захохотала, но смех прозвучал чересчур резко, с ноткой отчаяния.
— На ножах, глупенькая. А это значит, до смерти. Ты будешь драться сегодня вечером, моя девочка, за свою жизнь и за право быть проданной как рабыня. Забудь свою прошлую жизнь, ее больше нет. — Женщина задумалась, бравада куда-то исчезла, она печально покачала головой. — Может быть, когда-нибудь я снова увижу семью, сына, но сейчас мне надо выжить еще в одном бою.
Элспит схватила новую знакомую за руку.
— Альда, я не умею драться.
— Никто из нас не умеет, девочка! Мне помогает выжить животный инстинкт. А ты, полагаю, сегодня ночью увидишь в главном загоне свою кровь, смешанную с песком.
Элспит не удержалась и расплакалась. Слишком много на нее свалилось в последние два дня.
Альда отцепила ее руку от своего рукава.