Женщина, как ни странно, мигнула, и вокруг ее зрачков появилась тонкая каемка голубого.
— Ты живешь с Айви? В той церкви? Воистину очень приятно с тобой познакомиться.
В ее улыбке появилось больше… признания, как если бы она теперь воспринимала меня всерьез. Не как «Я хочу тебя укусить», а как равную. Это было приятное чувство — не так уж часто я это получаю.
Увидев, что мы не собираемся перегрызть друг другу горло — в буквальном смысле — Кистен опустился на колени, чтобы быть на одной высоте с Одриком.
— Привет, карапуз. Как у тебя дела?
Мальчик поднял лицо. На его лице были заметны следы слез, стертых и, вероятно, решительно отрицаемых.
— Привет, дядя Кистен, — тихо отозвался он, потирая свою руку, на которой виднелся след пятерни.
Кистен поднялся, посадив мальчика себе на бедра, и я удивилась, насколько естественно он смотрелся с ребенком.
— Я сожалею, — сказал он, подсаживая его поудобнее. — Мы с твоей мамой примем меры прямо сейчас. — Он повернулся ко мне. — Это мисс Рэйчел. Рэйчел, это Одрик. Я улыбнулась, подумав о том, насколько он похож на Кистена.
— Привет, Одрик. Мальчик отвернулся, чтобы спрятать свое лицо в шее Кистена.
— Одрик, — предупредил Кистен очень взрослым голосом. — Это чрезвычайно красивая женщина. Она слишком стара для тебя, но это не повод так стесняться. Ее имя — Рэйчел. Крисси уперла руку в свое бедро.
— Кистен…
Однако Одрик повернулся и посмотрел на меня большими и красивыми голубыми глазами. Недавние слезы сделали его ресницы длинными и темными.
— Привет, мисс Рэйчел, — сказал он, и я поняла, что он будет разбивать сердца, когда станет старше. Вампиры производят красивых детей — благодаря столетиям продуманной селекции, производимой их долгоживущими мастерами, которые ценят красоту и располагают достаточным временем, чтобы играть с родословными, как художники с палитрой.
— Это уже лучше, — улыбнулся Кистен, и мои кишки свернулись в узел при мысли, что он также был продуктом разведения Пискари, как и этот ребенок. — Никогда не бойся красивых женщин.
— Кистен… — снова сказала Крисси, намного более нетерпеливым тоном. Кистен посмотрел через парк, в его глазах появился намек на беспокойство.
— Время на вежливость есть всегда, — ответил он, поднимая пакет с едой на вынос и поворачиваясь к месту для стоянки автомобилей, где находилась моя машина. Я не знала, как мы все в нее поместимся. В ней действительно нет заднего сиденья.
Но мы застыли, когда мирную послеполуденную тишину нарушил характерный звук отодвигаемой двери фургона. Прямо рядом с моей маленькой машинкой с откидным верхом из белого большого фургона вышли пять человек. Все они были одеты в костюмы и носили очки. Живые вампиры, и не из Цинциннати. Их нахальная самоуверенность кричала о том, что они находятся на чьей-то чужой территории, но класть на это хотели.
Я повернулась в другую сторону, но увидела там пятерых мужчин, выходящих из-за поросшего травой холмика.
— Слишком поздно, — прошептала я, пока трое из нас сгруппировались в самой высокой точке пешеходного мостика. Глаза Одрика расширились, но он молчал. Его мать переводила взгляд с него на Кистена, легко поставившего ребенка на землю.
— Не начинай драку, — тихо произнесла она со страхом в голосе. Кистен повернулся к ней.
— Как иначе ты предлагаешь мне помешать им забрать Одрика? Думай, Рэйчел, думай.
— Шерп! — позвала я, решив, что если тролль, живущий под этим мостом, сотрудничал с ОВ и помогал мне, пока я там работала, он мог здесь жить и сейчас. Он помог бы, даже если светило солнце, — если только ОВ снова его не выгнали. Но ответом стало лишь тихое журчанье и бульканье воды. Мы были одни против десяти живых вампиров. Честная борьба, подумала я, внутренне собираясь, а потом поняла, что стою над водой. Проклятье, я не могла прикоснуться к линии, чтобы использовать лей-линейную магию, а все мои амулеты земли остались в машине.
— Стоп, — сказал Кистен, разводя руки в стороны. Он стоял, чуть сгорбившись, и походил на хищника со своим напряженным взглядом черных глаз. Я ощутила внутри себя волну адреналина и отошла от Крисси, чтобы дать себе место для маневра. У меня нет доступа к магии, но все еще есть кулаки и ноги. Как это все паршиво. Я должна уйти с этого моста.
Худой мужчина в деловом костюме вышел вперед группы, которая подошла по траве. Судя по цвету волос и строению лица, это должен быть папа Одрика.
— Это мой мальчик, — прямо сказал он. Я заметила, что он носил слишком много колец. — Ребенок пойдет со мной.
Хорошо, — подумала я. — Никаких монологов. Просто потому, что у него есть право на это. Я должна была сегодня кое-что сделать.
Одрик задрожал, и мать обхватила его крепче. Кистен опустил руки, когда обе группы остановились на концах моста.
— Я его дядя, — тихо сказал он, его голос вызвал ощущение льда, скользящего вниз по моему позвоночнику. — Если вы думаете, что сможете его забрать, то попробуйте.
Шон посмотрел мимо нас на живых вампов из фургона. Я пошевелила пальцами, как будто начинала лей-линейные чары, и он сжал губы, поняв мой жест.
— Ты считаешь себя везунчиком? — добавил Кистен почти со смехом.
Это было нехорошо. Это было ТАК не хорошо. Мы держались только на блефе. Одно дело, если просто изобьют меня, но ребенка им отдавать нельзя. Нервничая, я украдкой подошла ближе к Кистену.
— Кистен? — осторожно спросила я. — Ты сегодня съел свой «Завтрак чемпиона» (Wheaties — сухой завтрак, известный своим рекламным слоганом)? Он посмотрел на Шона за моей спиной.
— Расслабься. Я уже набрал 911 на своем телефоне. Установи круг, и мы будем ждать, когда сюда приедет ОВ.
— Мы над водой, Кистен, — со значением сказала я. — Не могу. Его глаза слегка дрогнули, но больше он никак не пошевелился.
— О, — произнес он, не разжимая губ. — Тогда у нас проблема.
Глаза Крисси вновь стали черными, когда она подошла ближе, и, почувствовав появившуюся в нас неуверенность, группа от фургона слаженно пошла вперед.
— Задержите их, — сказала я. — Он думает, что я могу зацепить лей-линию, иначе он бы уже был здесь. Возможно, нам удастся сойти с моста.
Сестра Кистена глубоко вздохнула. Ее лицо побледнело, когда она увидела, как ее мир рушится. Я ясно поняла, что она умрет дважды, прежде чем откажется от Одрика. Но она была Фелпс и сохраняла ясность мысли.
— Он мой, — громко произнесла она. — Я никогда не стала бы с тобой спать, если бы я знала, что ты женат, лживый ублюдок! Шон нахохлился, со всей злостью и обидой, которые никогда его не отпускали.
— Крисси…
— Ты никогда его не хотел! — выкрикнула она, и я задалась вопросом, уехала ли старая пара. — Ад разверзнется в Цинци прежде, чем ты проснешься мертвым.
— Мило, как всегда, маленькая сучка.
Я напряглась, но Кистен встал между нами, призвав все свои феноменальные навыки общения с людьми, соединенные с вампирским очарованием и феромонами.
— А я — пошлый Ромео, — произнес он с иронией. — Шон, этого не будет. Или ты уйдешь на своих ногах, или тебя унесут. Мне все равно. Шон вышел вперед, и Кистен предупреждающе поднял руку.
— Поставишь ногу на этот мост, и я ее сломаю, — пообещал он, и Шон словно сдулся от силы его слов. — Вы с Крисси должны поговорить.
— Кистен! — возмутилась его сестра, и я увидела, что обе группы вампиров оживились при очевидных разногласиях в рядах противника. Кажется, нам удалось их обмануть.
— Ты все испортила, Крисси! — крикнул Кистен, но на губах его играла легкая улыбка, которую могли видеть только мы трое. — Поговори с ним. Узнай, чего он хочет. Черт бы побрал одного из нас прямо с этого моста, подумала я про себя.
— Он хочет забрать моего ребенка! — сказала она, заключая Одрика в объятья.