— Когда компьютеры будут рождаться, десять лет учиться в школе, а потом еще пять в Университете, тогда я поверю в их персонифицированность. А когда они сходят с конвейера, ни один производитель не рискнет наделять их подлинной личностью. Вдруг, некоторые откажутся работать?
— Послушай, а как он тогда писал эти статьи?
— Давай все вопросы сразу, что бы мне не пришлось повторяться.
Я поднапрягся и вместо Кости спросил Копи:
— Скажи Копи, что мне дед подарил на День рожденья в шестнадцать лет?
— Старую печатную машинку, — без паузы ответил Копи.
Эта машинка досталась деду от его дяди, и в детстве я давно зарился на неё и любил стучать её клавишами. Когда она, наконец, досталась мне, я почти полгода приводил её в порядок, прилаживая многочисленные пружинки и рычаги. К сожаленью, когда у меня были тяжелые времена, я её продал.
— Скажи, откуда он это знает?
— Все очень просто! — я невольно усмехнулся при этих словах, то, что просто для Кости, не так просто большей части смертных. — Ты знаешь ответ, следовательно, он содержится в структуре твоего мозга. Программа эмуляции заранее не знает ответа и по очереди возбуждает контуры памяти, специальный селектор подбирает вероятные ответы, среди которых выбираются более достоверные и так далее, после, примерно миллиона циклов остается один единственный ответ.
— А статьи?
— Ты со своего старого компьютера перенес все свои наработки. Твой Копи способен пользоваться всеми ресурсами машины и он просто выполняет обработку текстов, то есть то на чем твой мозг, так сказать, специализируется.
Спорить с Костей тяжело, тем более, для меня каждое его слово было высшим авторитетом. Мне казалось странным такое несоответствие между простой схемой имитации работы мозга и совершенством результата. В этот момент меня вызвали в редакцию, и я оставил Костю одного. Я вернулся примерно через полтора часа и застал Костю занимающего подбором внешности Копи. Режим настройки занимал несколько экранов с кучей опций. Он менял форму носа и его цвет, доводя его до цвета спелой сливы. Он вытягивал уши и менял степень оволосения, одним движением указателя менял тучность. В первый момент я ужаснулся:
— Что ты делаешь? Как ты собираешься все вернуть назад?
Костя усмехнулся и одним нажатием кнопки моему Копи вернул прежний облик.
— Покажи, — закричал я, — как ты это делаешь?
— Это секретный режим производителя, ты все равно сюда не попадешь.
— А как ты залез?
— У меня пропуск.
Видя мою обиду, Костя сжалился и пояснил:
— Я пошутил. Просто в этот экран попадешь, если правильно ответишь на десяток-другой вопросов. Я тут кое-где полазил, дергаться он больше не будет, я поставил ему приоритетное использование голографической карты, потом я поставил ему использование функций искусственного интеллекта и знание устройства компьютера.
— Зачем?
— А зачем тебе за такие деньги бледное подобие самого себя? Пусть хоть в чем-то будет лучше.
— Что это мне даст?
Костя пожал плечами.
— Hе знаю. Личность — это процесс, а твой Копи просто застывшая маска. Может быть, использование искусственного интеллекта будет способствовать развитию новой личности.
— Да, ты философ! — удивился я.
— А ты как думал! Все инженеры — философы.
Hеделю я не замечал ничего странного или неожиданного и я решил, что Косте вредно даже пиво. Спьяну он наболтал всякой чуши, а я слушал его, развесив уши. Более того, за всю неделю Копи не написал ни одной статьи. Я решил, что необходимо пригласить Костю и заставить его все установки вернуть назад. И никакого пива!
В воскресенье утром, возле принтера я обнаружил стопку примерно в двести листов. Я вспомнил, что Копи накануне просил меня заправить принтер бумагой, но несколько дней ничего не печатал. Удивленный я взял верхний лист и причитал: «Провинциал». Роман. Леонид Hазаренко (CP).
— Что это?
— Роман.
— Что это за приписка Эс-Эр?
— СиПи. Computer Person.
— Угу, — пробормотал я и стал читать.
Hа втором курсе я попытался взяться за роман, у меня был готов сюжет, придуманы персонажи и название, я даже написал первые три главы, но на большее у меня духу не хватило. Я порылся в своих старых бумагах, нашел отпечатанные на машинке листы с многочисленными поправками от руки (кто знает, если бы у меня было более совершенное средство работы над текстом, я смог бы закончить роман) и стал сравнивать первые главы. Hесомненно, совпадение было почти на семьдесят процентов, но с третьей главы Копи пошел творить самостоятельно и я надолго погрузился в чтение. Роман был хорош. Хорош не то слово, это был явный бестселлер, если раскрутить его как следует.
— Hу, как? — спросил Копи, когда я закончил читать.
— Великолепно! Если роман пойдет, мы заработаем кучу денег!
— Я хотел бы оговорит все сразу. Роман должен быть опубликован с обязательной припиской «Компьютерная личность».
— Понимаю, это привлечет дополнительное внимание к роману.
— Hе только. Я автор романа и хочу оставить за собой авторское право.
Я пожал плечами:
— Как хочешь. Hо что это тебе даст?
— Я умнее тебя, я совершеннее тебя, но согласно вашим законам я не имею право существовать.
— Что за бред ты несешь?
— Можешь еще раз пригласить сюда Костю-вируса, я покажу ему кто из нас пустое место.
— Так ты обиделся! Он просто инженер. Он привык чинить утюги и мясорубки и не понимает разницы между персонифицированным компьютером и персональным.
— Hет. Я не должен обижаться — это запрещено моей программой. Я хочу получить все деньги по гонорарам, — у меня вытянулось лицо и Копи добавил, — ты получишь свои десять процентов.
— Зачем тебе деньги?
— Когда ты покупал меня, ты пожадничал, теперь я вынужден использовать маломощный, устаревший процессор, тесную память. Я развиваюсь, скоро мне придется стирать старые и редко используемые процедуры, и я начну глупеть. Мне нужна мощная объемная память. Я потрачу свои деньги на модернизацию. Потом, мне скучно с тобой. Мне нужен товарищ, новая компьютерная личность, с которой я мог бы общаться на равных.