— Я и не думал об этом! Круг сыграл просто-напросто роль посадочного знака для фосфоресцирующего облака, если оно обладает разумом.
— И ты хотел дать им понять, что это — место для связи! с гордостью дополнил Тител.
Его отец неодобрительно покачал головой, возражая скорее против категоричности тона, нежели против существа дела.
— Значит, все еще впереди! — произнес учитель.
— Фируле, как ты полагаешь, что могло бы послужить символом наших миролюбивых намерений, символом, понятным любому разумному существу? — спросил психолог.
— Белый флаг! — воскликнул Тител.
— Нет, белый цвет, как символ мира, даже на нашей планете воспринимают по-разному. У некоторых народов белое означает траур.
— Может быть, голубь или оливковая ветвь?
— Это тоже чисто земные символы!
— Что бы такое… — начал учитель, но внезапно остановился. — Да, да, нашел. Ребенок! Продолжим ход твоей мысли, Албуле… Если, находясь над неизвестным небесным телом, точнее, над одной его точкой, там, где находился посадочный знак, я бы увидел играющего ребенка, что бы я сказал себе? Что существа, населяющие эту планету, подвергли ребенка опасности? Нет, они доверяют мне! Значит, и я в свою очередь могу доверять им.
От громогласного баса Албу задрожали стены.
— Правильно! Вот оно, решение! Однако постой, какой же отец пойдет на такой риск? Какой родитель согласился бы…
— Трудно, очень трудно! Тут нужно много мужества. — Он замолчал, а затем продолжал. — Если бы Лиза согласилась…
— Фируле!
— …я взял бы Петре или Марту.
— Джордже… это невозможно!
— Почему? Не следует переоценивать опасность. Летающие предметы, замеченные до сих пор, еще никому не причиняли вреда, разве что когда они сами подвергались нападению. Конечно, без согласия Лизы… Пойду поговорю с ней.
Лиза, которая стояла на лестнице и давно прислушивалась к разговору, спустилась вниз.
— Не нужно, Джордже, я все слышала!
— И… что же ты думаешь?
— Мы не имеем права оказывать предпочтение ни одному из детей. Так что… представим нашим «гостям» обоих. Может, таким образом мы избавимся от смятения, от бессонных ночей и от всей этой истории с фосфоресцирующим облаком.
Следующая ночь была морозной. Тонкий беловатый пар плыл над садом с поблекшими осенними цветами. Лиза рдела детей потеплее и повела на место «эксперимента» вместе с мужем и гостями.
Петре, сонный из-за позднего часа, повторял:
— Что мы должны делать, папа? Что мы должны делать, мама?
— Ничего! Играть!
— Я взяла и Эми! — сказала девочка, показывая доктору куклу.
Тител и Фиру шли впереди.
— А если снова явится тот свихнувшийся журналист?
— Обойди сад, Тител! И если найдешь его, выгони вон или хотя бы не пускай сюда.
Студент удалился. Лиза воспользовалась случаем и подошла к мужу. Щеки у нее горели, но Фиру приписал это холоду.
— Джордже… не совершаем ли мы ошибки?
— С ними ничего не случится!
— Взгляни, как послушно играют они внутри круга. Словно приманка, которая должн? завлечь в западню хищного зверя.
— Замолчи, Лиза! Не говори так! Если это разум человекообразного вида — а у меня есть все причины так думать, — его поведение может быть лишь однозначным.
— И все же я боюсь!
— А думаешь, мне не страшно?
Он взял ее за руку.
— Может быть, отложим опыт? Подумаем еще…
— Слишком поздно, Лиза!
Облако уже появилось над деревьями. Стояла мертвая тишина. Ветер, недавно еще сильный, утих. Облако, подрагивая, приближалось очень медленно к люминесцентному кругу. Петре и Марта препирались из-за Эми. Они даже не посмотрели вверх.
Психолог схватился за ствол дерева обеими руками. Тител разыскивал редортера среди увядших хризантем. Супруги Фнру держались за руки. ища поддержки друг у друга.
Туманное облако очутилось над кругом и неподвижно застыло. Секунда… две… пять…
Не в силах совладать с собою, Лиза хотела вырваться, броситься к своим детям. Фиру удержал ее.
— Оставь меня, Джордже! Я не могу больше! Заберем их оттуда!
— Heт! — ответил учитель с упорством, которого он не подозревал у себя до сих пор. — Будем ждать до конца!
В тот же миг от фосфоресцирующего облака, находившегося на высоте всего лишь десяти-двенадцати метров, что-то отделилось и упало внутрь круга.
Фиру бросился к детям, увлекая за собой Лизу.
С противоположной стороны приближался доктор. Он кричал:
— Не волнуйтесь! Все в порядке!