Утонченный и усталый от волнений дня насущного великий Антонио да Силента, рассматривая сквозь хрустальный бокал водки свои туфли с серебряными пряжками на конце длинных ног, задумчиво изрек:
- Я думаю, мы переживем сей момент истории.
- Я тоже заметил, - поддержал его Базилио деи Лацци, - что многим, грубо говоря, большинству обычно удается пережить.
Долговязый знаменитый пророк из Андалузии Алехандро де Кукумаррия со смаком закусил кусочком белорыбицы и деловито спросил:
- Ребят, а кого-то, кажется, среди нас не хватает?
- Хм, - улыбнулся в рыжую бороду Юлиус ван д?р Бур из Претории, конечно же Франчески да Римини и Паоло Малатеста.
-- Я думаю, они плохо кончат, - перешла на новую тему, но тоже о будущем, Урудзуки Моваши, японская сторонница партеногенеза.
- Они всегда хорошо кончают, - возразил ей волхв из Саарбрюккена Вольдемар де Вольф.
А я шел темной дорогой интима. И рука моя снова преодолевала бархатный путь вниз по ее ждущему животу. И ее волшебные руки колдовали в моих чреслах. И каждый волосок отзывался на ее прикосновение. И всякое мое дыхание славило ее. "Любимый мой", - шепталось у нас. - "Любимая". Не было слышно ни шороха, могущего нам помешать, ни звона ножен, могущего отвратить ту минуту, когда мы вновь переплелись ногами. Я вошел языком в улыбку ее губ. Я вошел в нее всей нежной силой своего сладострастия. И так же нежно, так же бережно, так же не нарушая нашей великой гармонии, совсем нехолодный, очень острый, тоньше комариного жала клинок Джанчотто Малатеста вошел в мою кожу под левой лопаткой. С ровным нажимом, направляемый верной рукой, он лишь чуть царапнул ребро и легко погрузился в горячий, кипящий мир моего сердца. Она даже не заметила, что мои губы стали менее чутки. "Тебе хорошо, девочка, моя?" - "Мне так хорошо, так небольно. Я люблю. .."И я еще услышал как, словно поверхность сладкого персика, разошлась под сталью кожа ее божественной груди. Теплая жидкость, черная во тьме, разлилась по нашим животам, выплеснула из-за ключиц. Блаженство омыло наши тела. И когда шпага Джанчотто с треском вонзилась, пригвождая, через простыни в скрипнувший власяной матрас, нас уже там не было.
Меж скалами, где вихрь благословенный
Метет извечной страсти карнавал,
Нас чей-то глас завистливо-смущенный
Остановить полет из тьмы призвал
Поэт, что высшего искал ответа
На тот вопрос, что рок ему задал
Нам восклицал, скрывая изумленье:
"Паоло и Франческа, ради Света
Скажите как вы молите спасенья?
Я вижу, ваши лица полны счастьем.
А на моем страданье разлученья.
Но вы, во тьму несомые ненастьем
Мне ж к светлой истине ведут пути.
Но если б это было в вашей власти,
Хотели б вы за мною вслед идти?"
И я ответил: "Полное спасенье
Мы обрели в сплетении сердец.
Прощай, поэт нас вихря ждет движенье"
И Данте пал как падает мертвец.
(Паоло Малатеста "Обретенный рай" ( пер. М.Лозинского).