Неофициальный меморандум в адрес Совета Агентства: «УНИЧТОЖИТЬ ПРИ ПРОЧТЕНИИ. Часть документов, касающихся дела Хеллстрома, не была нам представлена. Они ведут двойную игру. Другой источник сообщает о бумагах, скопированных в МТИ, что имелись, по крайней мере, еще три страницы. Все говорит о том, что речь идет о новом и гораздо более дешевом процессе получения стали, а не об оружии. Как я уже неоднократно отмечал, эта парочка однажды обязательно попробует что-нибудь в этом роде. Так и случилось!»
Отчет Мимеки Тиченам о Внешнем использовании гормонов: «Через несколько секунд после инъекции кожа Внешнего мужчины становится теплой на ощупь и даже слегка алеет. Похоже на реакцию мужчин Муравейника, но все процессы более ярко выражены, более быстро протекают. Реакция занимает от пяти до десяти секунд. Затем различия становятся более заметными. Мускулы Внешних мужчин иногда в первый момент твердеют до полного паралича тела, который проходит после первых бридинг-трансформаций. Однако так реагируют не все Внешние. Почти немедленно, а иногда и одновременно с реакцией кожи, у мужчины наступает сильная эрекция, не пропадающая после единичного оргазма. Шестикратный непрерывный оргазм не является чем-то исключительным. Однажды я насчитала тридцать один. Все это время мужчина выделяет обильный пот, что происходит во всех случаях и что меня крайне возбуждает. Словно он убыстряет или усиливает весь спектр женских переживаний. Этот резкий запах, вероятно, вызывается гормоном, который можно отнести к тому классу, к которому принадлежит наш ХВ5, вызывает схожую реакцию, хотя и не столь ярко выраженную. Запах особенно силен вблизи мужских сосков, всегда, по моим наблюдениям, набухающих и твердеющих. Иногда я замечала сильную дрожь мужских бедер, шеи и плечевых мускулов. Дрожь часто совпадает по времени с искажениями лица, перемежаемыми движениями головы и стонами. В общем, все реакции, обычные при спаривании у наших мужчин, отдающих себе в них отчет, характерны и для Внешних мужчин, но носят непроизвольный характер и проявляются после инъекции наших гормонов. По моему мнению (его разделяют и мои сестры), реакции Внешних возбуждают гораздо сильнее, чем в случае обычного бридинга в стенах Муравейника».
Было без двадцати двенадцать, и вот уже полчаса Хеллстром мерил шагами столовую, проверяя в последний раз, все ли сделано как надо. Изначально столовую обставили как место, где можно принимать деловых людей из Внешнего мира. Столовую и гостиную можно было увидеть через обшитую деревом арку. Длинный стол занимал центральную часть столовой, окружаемый десятью стульями. Над столом сверкала люстра полированного стекла. Китайский шкафчик, забитый тяжелой посудой голубого цвета, занимал почти всю стену, противоположную арке, ведущей в гостиную. Высокие эркеры с поднятыми кружевными занавесками выходили на укрытый ивами берег ручья.
Четыре прибора было подготовлено на ближнем к кухне конце стола — тяжелый голубой фарфор и посуда с костяными ручками.
Адекватно! Хеллстром усмехнулся. Не тщательно и досконально, но адекватно. Энтузиазм, захлестнувший Хеллстрома после сообщения Фэнси, убывал по мере приближения часа, на который был назначен визит Перуджи. Но этот час прошел — Перуджи запаздывал.
Мимека помогала на кухне. Время от времени Хеллстром видел ее сквозь стеклянную вставку в двери. Она была достаточно похожа на Фэнси, чтобы предполагать их генными сестрами, но в действительности Мимека принадлежала параллельной бридинг-ветви — не ФЭНСИ-ветви. В этих темных волосах и бледной, слегка розовой коже было что-то генетически близкое к другим характеристикам, к получению которых стремился Муравейник: плодовитость, независимое воображение, желание преуспеть, лояльность к Муравейнику, ум…
Хеллстром посмотрел на старомодные маятниковые часы рядом с кухонной дверью. Без пятнадцати двенадцать, и никаких признаков Перуджи. Почему он опаздывает? Он никогда раньше не опаздывал. Что если он решил не приходить, сменить тактику? Могли они узнать что-нибудь компрометирующее об этом чертовом велосипеде? Перуджи вполне мог связаться с ФБР. Но с Мимекой, играющей роль Фэнси, они могли сбить с толку охотников. Отпечатки пальцев не подойдут. Она не спаривалась в последние дни, и это покажет медицинское обследование. И он настоит на его проведении. Это послужит также подходящим поводом избавиться от всех этих любителей совать нос в чужие дела.
Он услышал, как открылась входная дверь. Перуджи, наконец?
Хеллстром развернулся, прошел под аркой в гостиную со всей обстановкой начала двадцатого века и старательно поддерживаемыми затхлыми запахами. Несмотря на торопливость, он успел дойти только до середины гостиной, когда вошел незнакомец на два шага впереди Салдо. Незнакомец был мал ростом, — на дюйм ниже Салдо, с растрепанными темными волосами и затаенной осторожностью в глазах. Лоб его изрезали глубокие морщины. Если бы не эти морщины, ему можно было дать двадцать с небольшим, но Хеллстром затруднялся определить возраст низкорослых Внешних. Незнакомец был в желтовато-коричневых рабочих брюках, тяжелых ботинках, в белой рубашке с открытым воротом из легкой ткани, сквозь которую торчали; рыжеватые волосы, росшие на груди. Поверх надет был коричневый жакет с разрезными карманами. Правый карман выпирал, словно в нем находилось оружие. Бледно-желтые семена травы прилипли к краям брюк.
Он остановился, увидев Хеллстрома, и пролаял:
— Вы Хеллстром?
Салдо, на шаг позади него, подал жестом предупреждающий сигнал.
Хеллстром почувствовал, как забилось сердце от требовательного, официального тона, но прежде чем он мог ответить, вмешался Салдо:
— Доктор Хеллстром, это мистер Джанверт, помощник мистера Перуджи. Мистер Джанверт оставил машину у старой лесопилки и прошел поляной.
Джанверт сохранял мрачное выражение на лице. Все закрутилось слишком быстро после смерти Перуджи. Был необходимый звонок в центр, и сам Шеф вышел на связь после условного сигнала. Шеф сам! Джанверт не мог подавить самодовольного чувства. «Мистер Джанверт, все зависит от вас. Это последняя капля!» Мистер Джанверт, не Коротышка. Инструкции Шефа были краткими, четкими, властными.
— Пешком? — удивился Хеллстром. Намек на дорогу через поляну обеспокоил его. Той же тропой пришел и прежний.
Салдо сделал шаг, встав вровень справа от Джанверта, снова жестом предупредил об осторожности и сказал:
— Мистер Джанверт принес ужасное известие. Он говорит, что мистер Перуджи мертв.
Информация оглушила Хеллстрома. Он попытался оценить ее. Фэнси? Она ничего не сказала об этом… Он увидел, что от него ждут ответа, и постарался, чтобы его изумление выглядело естественным.
— Мертв? Но… я… — Хеллстром махнул рукой в сторону гостиной, — жду его, я хотел сказать, мы условились… Что случилось? Как он умер?
— Мы это выясняем, — сказал Джанверт. — Ваш шериф пытался не дать нам забрать тело, но мы предъявили ордер, выданный федеральным судьей Салема. Тело Перуджи сейчас на пути в медицинскую школу Университета Орегона в Портленде.
Джанверт анализировал реакцию Хеллстрома. Похоже, что удивление искреннее, если, конечно, он не актер. Он снимал фильмы.
— Результаты вскрытия будут получены очень скоро, — сказал Джанверт, словно сомневаясь в способности Хеллстрома увязать эти два события.
Хеллстром задумался. Ему не понравилось, что Джанверт сказал «ваш шериф». Что сделал Линк? Совершил ошибку, которую надо будет исправлять?
— Если шериф Крафт вмешался, это достойно сожаления, — сказал Хеллстром, — но к нам это отношения не имеет. Он не наш шериф.
— Ладно, хватит об этом, — сказал Джанверт. — Одна из ваших женщин провела прошлую ночь с Перуджи и вколола ему какой-то наркотик. На его руке остался синяк размером с доллар. Мы хотим выяснить, что это за наркотик. Мы свяжемся с ФБР, со службой налогообложения спиртных напитков — преступления, связанные с наркотиками, в их компетенции, — и мы вскроем вашу ферму, как консервную банку!
— Одну минуту! — сказал Хеллстром, пытаясь справиться с охватившей его паникой. Вскроют ферму! — Что это за чушь про ночь с мистером Перуджи? Наркотики? О чем вы говорите?
— Куколка с вашей фермы по имени Фэнси, — сказал Джанверт. — Фэнси Калотерми, думаю, таково ее полное имя. Она провела последнюю ночь с Перуджи и…
— Чепуха! — прервал его Хеллстром. — Вы говорите о Фэнси? Что у нее любовная связь с мистером Перуджи?
— Именно! Перуджи мне все рассказал. Она вколола ему наркотик, и, держу пари, это его убило. Мы собираемся допросить мисс Калотерми и других людей из вашего окружения. Мы докопаемся до правды.
Салдо прокашлялся, пытаясь отвлечь Джанверта, дать Хеллстрому время подумать. Его слова били по чувствительным местам. Салдо ощущал, как обострились оборонительные реакции, воспитанные в нем Муравейником. Он уже должен был удерживать себя от прямой физической атаки на Джанверта.
Джанверт бросил только один косой взгляд на Салдо.
— У вас есть что добавить?
Прежде чем Салдо успел ответить, заговорил Хеллстром:
— Кто это мы, мистер Джанверт, которых вы все время вспоминаете? Признаюсь, мне это непонятно. Я испытывал расположение к мистеру Перуджи и…
— Только не испытывайте ваше расположение ко мне, — сказал Джанверт. — Мне такое расположение не нравится. Что касается вашего вопроса, то ответ на него прост. Вскоре здесь будет ФБР и группа офицеров из Ал кол Такс. Если потребуется еще кто-то в этом расследовании, мы его пригласим.
— Но у вас нет официального статуса, мистер Джанверт, не правда ли? — спросил Хеллстром.
Джанверт на секунду задумался. Звучало что-то в этом вопросе, что ему не понравилось, и он даже бессознательно сделал шаг вперед от стоящего рядом Салдо.
— Это так? — настаивал Хеллстром. Джанверт воинственно выпятил челюсть:
— Полегче с моим официальным статусом, мистер Хеллстром. Ваша мисс Калотерми приехала в мотель, где остановился Перуджи, на велосипеде. Этот велосипед был собственностью Карлоса, одного из наших людей, к которому вы, как мы подозреваем, также испытывали расположение.
Выгадывая время, Хеллстром сказал:
— Я не успеваю следить за вами. Кто этот… Э, да, служащий, которого искал мистер Перуджи. Непонятно, при чем здесь велосипед, но… вы хотите сказать, что тоже работаете в этой компании, мистер Джанверт?
— Вы скоро увидите здесь нечто интересное, — сказал Джанверт. — Где мисс Калотерми?
В голове Хеллстрома быстро прокручивались возможные ответы. Прежде всего он похвалил себя за предусмотрительность — за то, что спрятал Фэнси, заменив ее на Мимеку. Случилось самое худшее. Они выследили проклятый велосипед! Продолжая тянуть время, он сказал:
— Боюсь, что я не знаю точно, где сейчас искать мисс…
Мимека выбрала этот момент, чтобы выйти из арки в столовую. Было слышно, как за ней закрылась кухонная дверь. Она не видела раньше мистера Перуджи и предположила, что Джанверт и есть ожидаемый гость.
— А, вот вы где, — сказала она… — Ленч остывает.
— Да вот и она — сказал Хеллстром, знаком показав Мимеке молчать. — Фэнси, это мистер Джанверт. Он принес печальные новости. Мистер Перуджи скончался при таинственных обстоятельствах.
— Не может быть, — сказала она, подчиняясь знаку Хеллстрома. Хеллстром посмотрел на Джанверта, пытаясь понять, прошла ли подмена. Мимека подходила под описание Фэнси. Даже их голоса были похожи.
Джанверт тяжело посмотрел на нее и потребовал:
— Где, черт возьми, вы взяли этот велосипед? Каким наркотиком вы убили мистера Перуджи?
Мимека закрыла ладонью рот в испуге. Раздражение, смешанное со страхом, вызванным запахом Джанверта, резкий голос и неожиданные вопросы — все это сбило ее с толку.
— Одну минуту! — Хеллстром знаком приказал ей молчать и следовать за ходом его мыслей. Он посмотрел на нее строго и заговорил тоном требовательного родителя: — Фэнси, я хочу, чтобы ты сказала мне правду. Ты провела прошлую ночь с мистером Перуджи у него в мотеле?
— С… — она покачала головой из стороны в сторону. Тревога Хеллстрома была явной, а Салдо, она это видела, просто била дрожь. Нильс приказал ей сказать правду и подчеркнул приказание жестом.
В комнате стояла тишина, пока она обдумывала ответ.
— Я… конечно нет! — сказала она. — Вам обоим это прекрасно известно. Я была здесь в… — она осеклась, и в горле у нее моментально пересохло. Она чуть не сказала «в Муравейнике». Ей надо лучше следить за своими словами.
— Будем играть в прятки? — насмешливо сказал Джанверт. Он пристально смотрел на женщину, ощущая под маской замешательства скрытую тревогу, подтверждающую сказанное Перуджи перед смертью. Она была в мотеле. Она убила его, и возможно, по приказу Хеллстрома. Хотя доказать это будет трудно. У них есть только отчет Перуджи и описание женщины. Скользкая ситуация.
— Здесь будет больше закона через пару часов, чем вы когда-либо видели, — пробурчал Джанверт. — Они возьмут ее с собой, чтобы допросить. — Он показал на Мимеку. — Не пытайтесь спрятать ее. Отпечатки ее пальцев найдены на велосипеде и в комнате Перуджи, ей придется ответить на несколько интересных вопросов.
— Возможно, возможно, — сказал Хеллстром. Голос его становился уверенней по мере того, как он видел, что меры предосторожности, предпринятые им, открывали перед ними путь к спасению. — Но вы, мистер Джанверт, не закон. Пока закон…
— Я же сказал вам, забудьте об этом дерьме, — сказал Джанверт.
— Могу понять вашу нервозность, — сказал Хеллстром, — но мне не нравится ваш тон и выражения в присутствии этой молодой женщины. Я хочу вас попросить…
— Что? — перебил Джанверт. — Выбирать выражения в присутствии этой молодой женщины! Она переспала с Перуджи прошлой ночью и знала о траханье больше, чем он. Выбирать выражения!
— Довольно! — сказал Хеллстром. Он посылал отчаянные знаки Мимеке быстро уходить, но она слушала Джанверта и не обращала на него внимания. И тогда он велел ей ответить на слова Джанверта.
— Переспала? — переспросила она. — Да я даже не знакома с мистером Перуджи.
— Это в пользу бедных, сестрица, — сказал Джанверт. — В пользу бедных.
— Можешь больше не отвечать на его вопросы, Фэнси, — сказал Хеллстром.
Она посмотрела на него, оценивая ситуацию для себя. Перуджи мертв! Что натворила Фэнси?
— Правильно, — сказал Джанверт. — Заткните ей рот, пока не придумаете правдоподобную ложь. Но я обещаю, на ней нас не купить. Медицинское обследование…
— Действительно, — прервал его. Хеллстром. — Медицинское обследование. — Он вздохнул с неподдельной печалью. Прошло отлично. Он посмотрел на Мимеку. — Фэнси, дорогая, можешь не отвечать на вопросы, пока сюда не прибудут официальные лица, если они действительно придут сюда по столь нелепому…
— О, они придут, — сказал Джанверт. — И когда они придут, я ожидаю узнать об оченьинтересных результатах, полученных после медицинского освидетельствования.
Салдо, все еще борясь с защитными рефлексами, жестом привлек внимание Хеллстрома и спросил:
— Нильс, вышвырнуть его отсюда?
— В этом нет необходимости, — сказал Хеллстром, знаками призывая Салдо сдерживать себя.
Очевидно, Салдо лучше было не контактировать физически с Джанвертом. Будет одним убийством больше.
— Вы правы, не стоит, — сказал Джанверт. Он сунул руку в карман жакета и сделал еще два шага от Салдо. — Даже не пытайся, детка, или я тебя продырявлю.
— Эй! — крикнул Хеллстром. — Без глупостей! — Он посмотрел на Салдо в упор. — Что ты должен сделать, Салдо, так это позвонить шерифу Крафту. Если то, что сказал мистер Джанверт, правда, я не понимаю, почему Крафт еще не здесь. Узнай, могу ли я связаться с ним и попросить его…
— Крафт очень занят телефонным звонком из его офиса в Лейквью, — сказал Джанверт. — Ваш ручной шериф занят, понятно? Никто не приедет сюда, чтобы спасти вас или вмешаться, прежде чем сюда прибудет ФБР.
Хеллстром увидел жесткую улыбку на лице Джанверта и внезапно понял, что Внешний играет в какую-то рассчитанную игру. Хеллстром нахмурился, соображая, есть ли у Джанверта какие-либо полицейские права. Возможно ли, что он провоцирует их на необдуманное действие, которое даст ему возможность распоряжаться здесь до прибытия остальных? Многое необходимо сделать по защите Муравейника до прибытия полиции Внешних. Попытается Джанверт помешать Салдо покинуть комнату?
— Салдо, — сказал Хеллстром, — как ни прискорбно положение, в котором мы очутились, дела надо делать. Задержки стоят нам дорого. — Хеллстром знаком приказал Салдо уйти и заняться подготовкой Муравейника к возможному обыску. — Полагаю, тебе следует вернуться к работе. Мы подождем здесь с…
— Все остаются здесь! — рявкнул Джанверт. Он еще на шаг отступил от Салдо, держа руку в кармане. Что эта деревенщина о себе думает? — Ведется расследование об убийстве! Если вы полагаете, что…
— Думаю, что если здесь вообще окажется о чем говорить, то это будет во всяком случае не убийство, — сказал Хеллстром. — Он повторил сигнал Салдо. — Считаю фактом, что Фэнси не покидала ферму прошлой ночью. В то же время, роль мистера Салдо существенна в подготовке снимаемого нами фильма. В этот фильм уже вложено несколько сот тысяч долларов, и он должен быть представлен в Голливуде через месяц с небольшим. Он отвлекся от работы, чтобы встретить вас и проводить…
— Я прогуливался после обеда, — сказал Салдо, подхватывая брошенный мяч. Он посмотрел на наручные часы. — Бог ты мой! Я опоздал! Эд, наверное, лезет на стену! — Он развернулся и зашагал к двери.
— Одну минуту, вы! — крикнул Джанверт.
Салдо проигнорировал его. Хеллстром дал ясную команду, не допускающую неповиновения. У Джанверта, очевидно, имелось оружие, и положение сложилось отчаянное. Воспользуется ли он им? Салдо почувствовал мурашки на спине, но не остановился. Муравейник требовал этого от него.
— Я же сказал стоять, иначе!.. — крикнул Джанверт. Он прошел под аркой в холл, стараясь не упустить из виду удаляющуюся спину Салдо, одновременно держа под контролем оставшуюся в комнате парочку. Салдо открыл дверь! Рука Джанверта на рукоятке пистолета стала липкой от пота. Посметь выстрелить? Салдо выходил!
Дверь закрылась.
— Мистер Джанверт, — позвал Хеллстром. Джанверт повернулся, посмотрел на Хеллстрома.
— Мистер Джанверт, — повторил Хеллстром, — мы находимся в прискорбных обстоятельствах, и мне бы не хотелось их еще усложнять. Мы ожидали мистера Перуджи на ленч, и будет глупо дать ему пропасть. Уверен, что настроение у всех повысится, если мы…
— Думаете, я съем здесь хоть один кусок? — спросил Джанверт. Хеллстром действительно так наивен?
Хеллстром пожал плечами.
— Очевидно, нам придется подождать прибытия властей, и вы не желаете лишать нас с Фэнси своего общества. Я предлагаю разумный выход. Я уверен, что все вскоре разъяснится, и я только пытаюсь…
— Конечно! — ухмыльнулся Джанверт. — И вы ко мне расположены!
— Нет, мистер Джанверт, я к вам не расположен. Уверен, Фэнси разделяет мою антипатию. Я забочусь только…
— Да бросьте вы!
Джанверт чувствовал нарастающее раздражение и беспокойство. Он не должен был дать уйти этому типу. Надо было стрелять в ноги, свалить его на пол.
— Если вы беспокоитесь, не подсыпали мы вам чего-нибудь в пищу, — сказала Мимека, — я могу пробовать все блюда, прежде чем давать их вам. — Она беспокойно взглянула на Хеллстрома. Нильс сказал, что он надеется, что посетитель обязательно что-нибудь съест. Это был другой посетитель, относилось ли сказанное к нему?
— Попробуешь… — Джанверт покачал головой. Эти люди совершенно невозможны! Как они могут продолжать играть в невинность, зная, что он взял их тепленькими?
Мимека посмотрела на Хеллстрома, ища подтверждения правильности избранного ею поведения.
— Она только хочет помочь вам чувствовать себя спокойнее, — пояснил Хеллстром и, используя жест, передал Мимеке: «Заставь его пообедать с нами!»
Он наблюдал за Джанвертом внимательно. С Салдо все висело на волоске. Джанверт едва не применил оружие. Все они в своем агентстве такие отчаянные?
— Мы уже имели возможность убедиться в этих способностях, мисс Фэнси, — сказал Джанверт. — Спасибо, но вынужден отказаться.
— Ну а я пообедаю, — сказал Хеллстром. — Вы можете присоединиться к нам, но, впрочем, как угодно. — Он подошел к Мимеке и взял ее под руку. — Идем, дорогая. Мы сделали все, что было в наших силах.
У Джанверта не было выбора, кроме как последовать за ними в столовую. Он обратил внимание на четыре прибора и подумал, кто мог быть четвертым? Крафт? Салдо?
Хеллстром усадил Мимеку спиной к китайскому шкафчику, а сам сел на стул во главе стола спиной к кухонной двери. Он указал на стул напротив Мимеки:
— По крайней мере, посидеть с нами вы можете. Джанверт игнорировал приглашение, демонстративно обошел вокруг стола и сел на стул рядом с Мимекой.
— Как угодно, — сказал Хеллстром.
Джанверт взглянул искоса на женщину. Она сидела, сложив руки на коленях, глядя на тарелку в молитвенной позе. «Святая невинность, прости Господи! — подумал Джанверт. — Ничего, мы тобой займемся. И если попытаешься улизнуть, как твой друг, я тебя пристрелю. О последствиях позаботимся потом. Я даже в ноги целиться не буду».
— У нас сегодня свиные отбивные, — сказал Хеллстром. — Вы уверены, что не будете есть?
— Да, ради вашей и своей жизни, — сказал Джанверт. — Особенно моей.
Он посмотрел настороженно на заскрипевшую кухонную дверь, крепче сжав рукоятку пистолета. Пожилая седовласая женщина с темно-оливковой кожей и поразительно живыми голубыми глазами вошла в дверь. Ее морщинистое лицо искривилось в улыбке, когда она посмотрела вопросительно на Хеллстрома. Джанверт переключил свое внимание на Хеллстрома, заметил странный молниеносный знак, очевидно предназначенный этой старухе. В то же время Хеллстром обменялся многозначительным взглядом с женщиной, сидящей рядом с ним.
— Что это вы там делаете? — спросил Джанверт. Хеллстром заметил, что Джанверт смотрит на его руку, и устало перевел взгляд на потолок. С Джанвертом трудно будет иметь дело, если они не уговорят его поесть. Так много вещей надо было сделать, а Салдо слишком молод, чтобы можно было на него во всем положиться. Конечно, старшие ему могут посоветовать, но у Салдо развивалось упрямство, с которым ему еще придется бороться. Салдо может и отказаться от советов лучших умов Муравейника.
— Я задал вопрос, — настаивал Джанверт, наклоняясь в сторону Хеллстрома.
— Я прошу моих помощников помочь мне вас успокоить и уговорить присоединиться к трапезе, — сказал Хеллстром усталым голосом. Купится ли на это Джанверт?
— Черта лысого! — отрезал Джанверт. Он взглянул на пожилую женщину. Она все еще стояла позади Хеллстрома, одной рукой придерживая открытую дверь в кухню. Почему эта старая ведьма не скажет ни слова? Собирается стоять здесь, пока кто-нибудь не скажет, что ей делать? Очевидно, так оно и было.
Молчаливая сцена затянулась.
«Правильно ли я рассудил? — спрашивал себя Хеллстром. — Дать ли знак продолжать, как было условлено?»
«Какого черта они ждут?» — думал Джанверт. Он вспомнил упоминание Перуджи о «молчаливых женщинах», изучающих трудный диалект. Старая ведьма что-то не слишком смахивает на актрису. Ее глаза сохраняли яркость и настороженность, но в постановке плеч, в том, как она придерживала дверь, угадывалось терпение.
«Надо рисковать», — решил Хеллстром.
Он нарушил тишину:
— Мисс Найлс, принесите, пожалуйста, две порции, мне и Фэнси. Мистер Джанверт не обедает.
В то же время, маскируя жест почесыванием головы, он дал знак продолжать. Слова для мисс, являвшейся бесплодной женщиной, умеющей исполнять только эту работу, были бессмысленным набором звуков. Она прочитала сигнал и, кивнув, ушла в кухню.
Джанверт все сильнее чувствовал аппетитные запахи, доносящиеся из кухни, и начал сомневаться, не поступает ли глупо. Разве могут они осмелиться отравить его? Конечно, верить им нельзя, но… Да, они могли отравить его. Хотя тщательные приготовления к обеду несколько его озадачили.
Хеллстром должен был знать о смерти Перуджи. Кто, кроме него, мог отдать приказ? Тогда кого они ждали к обеду? Если они знали о смерти Перуджи, значит, лишний прибор поставлен для отвода глаз. А это могло значить, что они приготовили нормальные, неотравленные блюда. Черт! Как вкусно пахнет. Он так любит свинину.
Хеллстром, казалось, безучастно смотрел в окно за другим концом стола.
— Знаешь, Фэнси, мне всегда нравилось здесь обедать. Нет, куда как лучше обедать здесь, чем второпях на съемочной площадке.
— Или совсем забыть про обед, — сказала она. — Я, кстати, это не раз замечала.
Он похлопал себя по животу.
— Не вредно иногда и пропустить обед-другой. Я все толстею.
— Я буду напоминать тебе об этом, — сказала она. — Ты испортишь себе желудок, если не изменишь привычек.
— Слишком много дел, — сказал Хеллстром. «Крепкие ребята! — подумал Джанверт. — Болтают о пустяках в такой-то момент!»
Мисс Найлс вернулась, держа в каждой руке по тарелке. Она задержалась на секунду рядом с Хеллстромом, но затем первой подала женщине. Когда обе тарелки оказались на столе, Хеллстром показал ей знаком принести пиво. Они изготовляли его в небольшом количестве для поощрения хорошо выполненной работы или для маскировки химических добавок, изредка требующихся признанным негодными специалистам, отсылаемым в Котел.
Джанверт посмотрел на тарелку, стоящую перед сидящей рядом с ним женщиной. От нее поднимался пар. Свинина была полита соусом, в котором можно было разглядеть грибы. Гарниром служил шпинат и жареный картофель. Женщина пока сидела, сложив руки и опустив глаза. Неужели она действительно молилась, черт ее побери?
Он вздрогнул от неожиданности, когда Хеллстром сложил руки над тарелкой и заговорил нараспев:
— Великий Боже, за пищу, которую мы сейчас съедим, возносим мы тебе благодарение. Да осенит твое божественное провидение нас, разделяющих эту жизнь. Аминь.
Молодая женщина эхом повторила за ним:
— Аминь.
Полнота чувства в голосе Хеллстрома смутила Джанверта. И эта женщина, как она присоединилась к нему в кощце. Не в первый раз звучит эта молитва. Ритуал потряс Джанверта больше, чем ему хотелось признаться даже себе, и раздражение его усилилось. Проклятые лицедеи!
Запах от тарелки довел раздражение до предела. Женщина потянулась за вилкой. Они, черт возьми, сейчас приступят!
— Вы уверены, что не будете ничего есть? — спросил Хеллстром.
С неожиданным злорадством Джанверт наклонился над столом и взял тарелку Хеллстрома, сказав при этом:
— Разумеется. Рад, что вы спросили. — Он с триумфом поставил тарелку перед собой. И подумал: «С блюдом, которое собирался съесть сам Хеллстром, должно быть все в порядке!»
Хеллстром закинул голову и рассмеялся, не в силах сдерживать себя. Джанверт вел себя именно так, как он надеялся.
Улыбаясь, Мимека сквозь ресницы смотрела на Хеллстрома. Джанверт был предсказуем, как и большинство Внешних. Он вел себя именно так, как предсказывал Хеллстром. Она должна была признать, что сомневалась, когда Хеллстром знаками объяснил ей свой план. Но перед Джанвертом стоял прибор, и он брал нож и видку. Скоро он станет послушным.
Хеллстром вытер слезы из глаз уголком салфетки и крикнул:
— Мисс Найлс! Принесите еще один прибор. Дверь приоткрылась, и показалась седая голова. Хеллстром показал на пустое место перед собой и сделал знак. Женщина кивнула, голова исчезла, и вскоре появилась сама мисс Найлс с новой полной тарелкой. «Вероятно, своей собственной», — подумал Хеллстром. Он понимал, что она отдала ему не последнее. Нейтрализованные работники радовались как дети редким возможностям съесть что-то отличное от ежедневной кашицы, поступающей из Котла. Он успел подумать об источнике отбивных — наверно, молодой работник, погибший прошлой ночью в генераторной. На вид мясо казалось нежным. И он подумал, беря в руки нож и вилку: «Благослови его, вошедшего в вечный поток жизни, ставшего частью нас всех».
Мясо оказалось не только нежным, но и сочным, и Джанверт не скрывал получаемого удовольствия.
— Ешьте, не бойтесь, — сказал Хеллстром, взмахивая вилкой, — мы употребляем продукты высшего качества, и мисс Найлс превосходная стряпуха.
Он был рад, что одну порцию она оставила для себя. Она заслужила эту награду.