- Дай, пожалуйста, ведро.
Поставив ведро на спину вороного, он принялся тереть стену мокрой щёткой под самым потолком.
Запрокинув голову, Майя смотрела на удлиняющуюся полосу чёрного камня. Халид уже расчистил метра два, а под бурой корой оказывалась все та же чёрная стена без малейших следов охры.
Значит, вчерашняя линия не была вертикалью? Значит, где-то наверху она должна уйти в сторону? А может быть, она просто оборвётся, исчезнет?
- Попробуй правее! - крикнула девушка. - На метр правее!
- Сейчас! - отозвался мальчик и легонько похлопал коня по точёной шее.
Конь сделал два осторожных шага впёред.
- Слушай, Халид! - сказала Майя. - Ты же просто умница! Когда подрастёшь станешь знаменитым учёным, если будешь учиться. Тебе обязательно нужно учиться!
- Дедушка обещал послать меня зимой в Эль-Кабир, - промолвил мальчик. - В Эль-Кабире есть настоящая школа.
- А потом приезжай в Москву, в университет!..
- Тише!.. - раздался сверху шёпот. - Вижу краску!
- Осторожно! Ради всего святого, осторожно! - крикнула Майя.
- Будет лучше, если сейчас ты будешь наверху, а я буду внизу, - прошептал Халид. - Мне очень не хочется спускаться, но я думаю, что так будет лучше.
Они поменялись местами, и Майя несколько минут только покачивалась на спине вороного, стараясь удержать равновесие. Но потом освоилась и начала смывать плёнку песка и пыли, сквозь которую тускло просвечивала жёлтая черта. Скоро стало видно, что это - не вертикаль. Жёлтая линия изгибалась: один её конец уходил вниз, а другой поворачивал направо.
Давно прошло время обеда, а они даже не вспомнили о нём.
Каждые полчаса Халид и Майя менялись местами, и влажная капроновая щётка шла и шла дальше по толстой охристой черте. Яркая линия отклонялась вправо - и щётка отклонялась вправо; потом черта вдруг поворачивала вверх - и щётка шла вверх. Словно гончая по следу зверя.
Когда две расчищенные полосы - нижняя и верхняя - встретились, Майя спрыгнула вниз и несколько минут пристально смотрела на причудливую извилистую линию, высоко под потолком скрывшуюся под грязно-бурую корку.
Потом достала блокнот и зарисовала эту странную линию.
Халид стоял у неё за спиной и смотрел на кончик карандаша, повторяющий узор, открытый ими и неведомый никому, кроме них.
- Как ты думаешь, - спросила девушка, - куда пойдёт эта черта? Наверх? Вниз? Направо?
Мальчик молчал.
- Завтра увидим! Завтра всё увидим собственными глазами! - воскликнула Майя. - А сейчас надо ехать. Скоро начнёт смеркаться.
- Давай никуда не уезжать! - предложил Халид. - Давай останемся здесь. Я совсем не устал. Я могу работать всю ночь!
- Ещё заснешь и свалишься с коня, - засмеялась девушка. - А что я смогу без тебя сделать? Ничего! Придется потерпеть до завтра!
Вернувшись в лагерь, она зашла к Григорию:
- Пойдем подышим свежим воздухом на ночь!
Тарасюк рассмеялся:
- А то его днём не хватает!
Они вышли из палатки и медленно зашагали к роднику.
- Что слышно с саммилитами? - спросила девушка.
- Начал раскопки. В районе старых колодцев...
- Послушай, Григорий, - промолвила Майя, - ты никогда не слыхал, чтобы жители каменного века делили свои пещеры, ну, скажем, на две части?
- То есть как это - делили? - не понял Тарасюк.
- Не ширмой, конечно. Ну, например, чертой на стене?
- А почему ты спрашиваешь? - Тарасюк недоверчиво покосился на Майю.
- Просто так, пришло в голову.
Григорий пожал плечами. Вечно у неё разные фантазии.
- Спроси у Фернана. Он о каменном веке знает больше, чем сами неандертальцы...
Они повернули назад и, когда подошли к скале с "синей девушкой", услышали над собой тихий треск. Тёмная фигура виднелась наверху, прямо над пещерой.
- Чего не спишь? - крикнул Григорий по-английски.
- Хелло, Тарасюк! - откликнулись сверху. - Как гуляется с девушками?
- Упорный парень этот Вилли! - сказал Тарасюк. - Он тебе нравится?
- Парень как парень, - ответила Майя. - А что он всё лазает по скалам и чем там трещит?
- Берет пробы, ты же знаешь.
- А почему в темноте?
- А он работает и днём и ночью. Полезли к нему? - предложил Тарасюк.
Они вскарабкались по неровному, покрытому крупными трещинами камню и, стараясь двигаться как можно тише, подошли почти вплотную к Смиту.
Тихонько насвистывая какую-то незнакомую мелодию, Вилли медленно крутил рукоятку сверла.
- Подходите, подходите! - не оборачиваясь, проговорил он. - Тоже мне пинкертоны!