Пыльный темноватый чердак был почти пуст. Ирку Витя усадил около маленького грязного окошка, аккуратно вынув оттуда стекло, сам обошел чердак, стараясь использовать всякие щели и дырки в старой крыше, безжалостно пробил несколько новых, таких, чтоб можно было прицелиться и стрелять.
То, что мертвяк был в достаточно приметном, фиолетовом с желтыми полосками спортивном костюме играло на руку стрелку.
— Видишь его, а Ирк?
— Нет, тут его не видать.
— А у тебя?
— Тоже.
В этот момент снизу грохнуло что-то тяжелое, долбанувшееся в запертую дверь словно крепостной таран.
Витя быстро сменил позицию, но ничерта не было видно. Нечто еще пару раз пхнулось в дверь — толчки ощущались даже на чердаке, и оставило попытки, отошло от двери. Ага, значит, мозгов за ручку дергать не хватает, уже легче. Мысль пальнуть через дверь показалась Виктору не слишком толковой. Вот толковая мысль была о том, чтобы прикинуть — сколько всего боеприпасов-то с собой осталось? У Ирины в магазине автомата после пальбы осталось 9 патронов, да два в ее помповушке. Ну, пистолет еще.
Сам Виктор быстро определил, что к дробовику — 22 картечных, да 7 к карабину и опять же пистолет. Рожок еще от АКСУ, полный. Рожок передал Ирке, велел развернуть приклад и стрелять только прицельно. И только короткими очередями. А лучше — одиночными. Ирина кивнула, меняя магазин и отщелкивая сложенный приклад.
Оставалось только подкараулить дохляка. Насчет не желающего заводиться 'Чайника' Виктор не переживал, в конце концов, тут два десятка машин, ключи или в замках, или в карманах уже упокоенных, переставит живой аккумулятор и спокойно на любой таратайке доберутся до 'Ровера'. А на этом навороченном агрегате спокойно доберутся до деревни. Не проблема. Проблема сейчас шляется где-то рядом. Фиолетовая такая, в желтую полосочку. Решили наблюдать поочередно из всех дырок, двигаясь по часовой стрелке и меняясь каждые пять минут.
— Я его вижу! — тихо сказала Ирка после четвертого перемещения…
Стараясь двигаться по возможности бесшумно, Витя подошел к дырке, через которую жена наблюдала за вурдалаком.
— За зеленым корейцем. Там где первые упокоенные на обочине.
Виктор присмотрелся. Фиолетовое пятнышко засек сразу. Аккуратно опер карабин, присмотрелся в оптику.
— Знаешь, Ирка, а он мертвяков жрет. Я и не думал, что они друг друга тоже харчат.
— Думаешь, нажрется и не до нас ему будет?
— Черт его знает. По уму должен отяжелеть. Но я лучше вынесу ему мозги. Рожа у него совершенно нечеловечья. И кусает как акула, отмахивает куски мяса влегкую.
— Да уж, рожа его мне долго сниться будет. Постарайся не промазать.
— Постараюсь.
Витя вдохнул, выдохнул, аккуратно совместил перекрестие на лысой башке, выбрал момент и легонько потянул за спуск. Карабин сухо бахнул, башка тут же убралась из прицела, но стрелок был готов спорить на что угодно, что не попал, мало того, даже не увидел, куда клюнула пуля.
— Удрал, сволочь — зло сказала Ирка.
Прикинув ситуацию, Витя решил все же потратить пару уникальных патронов. Скрепя сердце, потому как к щеголеватому карабину оставалось всего шесть блестящих патрончиков. И новые брать неоткуда, разве что стреляные гильзы переснаряжать, что еще та головоломка будет. Черт знает почему, но когда он в самый первый день, выслушав идиотскую речь сумасшедшего взъерошенного покупателя про нашествие в город зомби понял, что это правда и быстро собрал стволы, не доперло взять что-либо с оптикой. Ну, ни разу не понадобилась ему в лесу оптика. Потому мосинский карабин и пулемет Дегтярева вполне его устраивали. Кто ж знал, что в руки и такая машинка попадет и — главное — что она как раз и понадобится. Так ведь и калибр этот редкий, дорогой и потому неходовой. Эх, мог же просто так запасти пару десятков и этого калибра боеприпасов. Был бы карабинчик пристрелян — фиолетовый обжора-трупоед уже пораскинул бы мозгами по асфальту и никаких более проблем не представлял бы.
А теперь черт его знает, что дальше делать.
И пулемет как на грех в машине завяз. И мосинки разумеется с собой нет.
— Ириха, после выстрела этот обжора куда подался?
— В лес дернул. От деревни. Что делать будем?
Виктор помолчал. Потом по морскому обычаю спросил младшую — что стала бы делать она. Жена подумала и ответила, что отсиживаться в доме резона мало. Лучше выбраться к брошенным машинам, все-таки высвободить пулемет — зад 'Чайнику' помяло слабо, удар был немощный, потому надо доставать. А с пулеметом уже расклад будет другой. Совсем другой.
— Ладно, только я все же гляну — насколько карабин косит.
— Куда будешь стрелять? Я в тот раз не заметила, куда пуля попала.
— А я в дверцу белого Пегоаута. Прицелюсь в кнопку замка, а потом гляну — куда пуля пошла. Не на метр же он молоко ищет.
Ирка непонимающе глянула, потом улыбнулась — дошло, что муж шутит. Белый Пежо стоял с распахнутыми дверьми и даже сейчас отлично был виден, хотя уже и начало темнеть. После выстрела осталось только присвистнуть — пуля ушла влево и ниже сантиметров на тридцать самое малое. Немудрено, что из этого карабина покойный дизайнер стрелял на звук — ума пристрелять не хватило, а целиться бесполезно.
— Ладно, глянь в окна напоследок и выходим. Чисто?
Ирка внимательно осмотрела доступный участок, убедилась, что фиолетовой туши не видать и подтвердила: 'Чисто!'
Муж аккуратно открыл дверь, шагнул за порог. Фиолетового видно не было.
— Ой, я дрожжи на столе оставила! — тихо вскрикнула Ирка и бегом кинулась обратно в комнату.
— Вот дура баба — с удовольствием отметил очевидный факт Виктор и его тут же чуть не сбил с ног резкий удар в больное бедро. Ногу словно капканом прищемило. Секунду Витя ошалело таращился на вцепившегося ему в ногу зомбачонка — малец видно стоял за углом, оттуда и напрыгнул, обхватив по обезьяньи руками и ногами нижнюю конечность оторопевшего от такого привета сюрвайвелиста. Вцепившись зубами в ватные портки зомбеныш, бывший при жизни пацаненком лет семи — восьми изо всей силы старался их прокусить и тряс грязной башкой как собака, пытаясь вырвать клок мяса. Вот только до мяса вата не допустила, чего трупец понять пока не успел и грыз он пока вату.
— Ирка! Выручай! — сдавленно крикнул муж. Ирина так дернулась к нему, что оступилась на лестнице и грохнулась во весь рост, отчего ее автомат улетел за дверь, под ноги сцепившейся парочки. Совершенно неожиданно для Вити оказалось, что ему не пристроиться и не снести башку зомбачонку без риска зацепить и себя тоже. Он отлично знал, как разлетается человеческая башка от близкого ружейного выстрела. Сдохнуть оттого, что костяные осколки черепа или там выбитые зубы зомби поранят ему ляжку никак не хотелось. Тут Виктор увидел резво выскочившую из канавы дохлую толстую девчонку — за бурьяном ее было не видно, а она там чем-то занималась в нескольких шагах от дома.
Девка, со странным, чумазым, перекошенным лицом обеими руками вцепилась в ствол вскинутого ей навстречу дробовика. Витя бахнул, чуть не попав ей в морду, но трясший его малец и внезапный рывок рук толстухи увел картечь в сторону. Теперь оставалось только удержаться на ногах, что было очень непросто, девка тянулась к лицу, клацая челюстями, и только упершийся магазином ей в грудь дробовик мешал девчонке дорваться до свежего мяска. Все силы уходили на то, чтоб удержаться, не упасть только, ясно было, что лежа отбиться не выйдет. Прошибло не то, что холодным — ледяным морозным потом, с инеем по всему туловищу. Сумел только скосить глаза — Ирка с белой как простыня, свирепо ощеренной физиономией вскидывала свою помповушку.
— Нет… Не ружье… Пистолетом! Пистолетом! Брызги… Нельзя… — с усилием, словно из-под земли кричал, выдал задыхающийся Виктор. Ирина все же поняла мысль, хапнула свою кобуру, выдернула оттуда ПМ и с метра выстрелила девке в морду. На щеке зомби появилась черная ямка, ее немного мотнуло, вроде что-то сзади от головы девки не то отлетело, не то брызнуло, но разве что ритм клацанья зубами на пару секунд сбился.
— Еще, выше, в мозг… В мозг! — хрипел последним воздухом Витька. Там, внизу, где прогрызал себе дорогу к жратве мелкий зомбеныш что-то затрещало и резануло болью. Витя взвизгнул от злости и беспомощности.
— Жмурься! — рявкнула странную команду фельдфебельским голосом Ирка и грохнуло снопом огня почти в лицо, Витька только успел глазами моргнуть. Зомба, вцепившаяся в дробовик, словно окаменела, стала дико тяжелой и потянула Витьку в сторону и вниз, к земле, так же неотвратимо, как если бы привязали его к падающей фабричной трубе. Опять резануло в ляжке, аж искры из глаз посыпались. Полуоглохший и полуослепший Виктор шмякнулся на землю, даже скорее не на землю, а на окостенелую зомбачку, судорожно зашарил руками, остерегаясь правда махать ими рядом с грызущим ногу зомбенком и почти сразу понял — ничем из своего арсенала он воспользоваться никак не может. Где карабин с оптикой — вообще непонятно, дроба зажата между ним и безголовой девахой, пистолет в кобуре, а кобура далеко на спине, а если уж точно — то где-то на заднице. Бить кулаками по башке зомбенка Витя не собирался — не идиот же бессмысленный — даже если и удастся раздолбать черепушку, что тоже вряд ли, обязательно поранишься, порежешься — и кусать тебя дурака уже не надобно, сам собой заразишься. И перчатки не помогут. Вот рукоятка ножа аккуратно и даже как-то услужливо попала в ищущую ладонь. Опять резануло болью в ляжке и взбешенный Виктор наискось долбанул клинком в грязные волосюшки чуток повыше виска. Доли секунды был страх — скользнет лезвие по кости и воткнется в свою собственную плоть, потом пока клинок шел как надо, так же молниеносно скользнул страх, что кость выдержит удар и нож застрянет впустую, но тут дернуло запястье болью, нож на опять же какие-то частички секунды, совершенно незаметные в нормальной жизни, но растягивающиеся неизмеримо в такие моменты, когда жизнь на соплях висит, задержался в движении и тут же отчетливо провалился с внятным хрустом. В отчаянии Виктор начал дергать рукоять из стороны в сторону, рискуя сломать нож, но лезвие выдержало, размешав в черепе мозги зомбеныша. Кто-то сильно потянул за рукав, жена помогала мужу встать на ноги, что тот и сделал в три приема.
Все вокруг было каким-то нечетким, плавающим, воздух стал густым как кисель и втягивать его в легкие и выдыхать было сложным делом, глаза слезились, звенело в ушах да еще перепутанная амуниция и оружие висели дико и нелепо, сковывая движения. И гирей на ноге прилип дважды дохлый ребенок с ножом, вбитым в голову по рукоять. Пока Виктор приходил в себя, за этот самый нож ухватилась Ирка и рванула со всей силы. Раздался мерзостный треск и вторым рывком, чуть не повалившим очумелого Витю на землю она отодрала вклещившегося в его ногу пацаненка вместе с длинным лоскутом крепчайшей ткани штанов и здоровым шматом ваты, их дохляк намертво зажал в зубах. Отпихнула тельце ногой в сторону и такими же рывками выдернула из лап девахи дробовик.
И почувствовала, что устала до обморока. Страшно хотелось сесть. Или лечь.
— Давай в дом… Назад… — словно камни ворочая во рту языком выговорил Виктор.
— А за пулеметом?
— Перекур… Сейчас мы в слона не попадем… — мимолетно он подумал, что глупая поговорка, попасть в слона очень непросто, умная зверушка и чертовски опасная, надо бы лучше сказать про сарай или амбар, да черт с ним, не до того.
С трудом наклонившись, подобрал валявшийся у двери карабин — как обронил — не вспомнить, пропустил Ирку в дом и точно дряхлый старик дрожащими руками закрыл дверь на щеколду. И палкой от швабры подстраховался, пропустив ее через ручку.
Увидел болтающийся на ремешке Иркин ПМ — с отскочившим на затворную задержку затвором и оголившимся стволом.
— Что пистоль болтается?