— Мне было очень больно, — говорил я. — Ты сделал мне плохо. Плохо и больно.
— Я не хотел, я не знал, — как молитву простонал он.
— Нет, ты знал! — повысил голос я. — Знал и специально хотел посмотреть, как я буду тонуть, но… Я тебя прощаю.
Дрожащее тело Суслика резко дернулось и замерло. Его нижняя челюсть плавно поползла вниз.
— Я тебя прощаю, — снова повторил я и мгновенно сбросил с себя мертвую личину, превратившись в его маленького живого друга.
— Но… — только и сумел выдавить Суслик.
Я знал, что он будет шокирован, но чтоб настолько!
— Мне было больно, мне было обидно, было страшно. Но я тебя прощаю. Ты уже выплатил свой долг.
— Но как? Почему? — Его расширенные глаза уставились на меня с неистовой надеждой.
— Потому что ты — мой друг, — с грустью в голосе ответил я. — Я больше не могу смотреть на то, как ты мучаешься. Я прощаю тебя… И Он тебя прощает.
Я показал пальцем на небо.
Возможно, это было страшным грехом — говорить от имени Бога, но после того, что я уже натворил и того, что собирался сделать, такое прегрешение будет просто незаметным.
— Правда? — спросил Суслик, затрясшись от напряжения. Он не стал спорить или сомневаться, он ждал эту фразу всю жизнь.
— Правда, — ответил я своим тонким детским голосом и наконец улыбнулся.
Эта улыбка сломала его окончательно…
Он упал на колени, схватился за лицо и заплакал.
— Одно мне непонятно, — не стал тратить время я, — как мог ты после того, что сделал со мной, погубить еще одного ребенка?
Суслик убрал ладони и снова уставился на меня выпученными глазами.
— Как ты посмел поднять руку на Сережку?! — растолковал я, перейдя на крик.
— Это не я! Не я! Что ты! — Нижняя губа Суслика задрожала. — Я его не убивал. Ты должен был видеть…
— Оттуда не всегда и не все видно, — сжал я губы, изображая озабоченность.
— Но это не я сделал! — снова завопил Суслик.
— Докажи! — сверкнул глазами я. — Покажи мне, как это случилось. Вспомни тот момент.
— Конечно, — засуетился он. — Вот, смотри. Это не я!
Суслик начал что-то тараторить, но я его уже не слушал, полностью сосредоточившись на происходящем вокруг.
Возникшие воспоминания были удивительно четкими. Мне даже не приходилось ничего додумывать и достраивать — все было точь-в-точь, как в тот страшный день, когда мой брат зачем-то завернул на задний двор пятнадцатого дома… Удивительно, но я только сейчас задумался: а, собственно, зачем вообще Сережке понадобилось туда идти?..
Вот на тротуаре, прислонившись к дорожному знаку, стоит Даня. Руки в карманах. Курит… Вот гогочет Федьков. Вот Суслик чуть в сторонке. Валера, Димка Сидоренко… А вот идет мой Сережка…
То, что произошло дальше, пронеслось перед моими глазами, словно чудной и страшный сон…
— Эй, Даня! — угрожающе сказал Сережка, сдвинув брови. — Ты…
— Кто это? — перебил его Сидоренко.
— Брат Витька, ты что, забыл? — удивился Суслик.
— А, ну да, — постучал по макушке тот. — И чего ему надо?
— Я пришел… — часто задышал Сережка. Он весь напрягся и покраснел.
— Чё ты приперся? — снова перебили его, — Чё те надо, малец?
— Я пришел… — мой братишка набрал в легкие побольше воздуха и наконец выдал: — Я пришел сказать тебе, Даня, что ты — кретин, и я не боюсь тебя, и мой брат тебя не боится. Не подходи больше к нему… ты просто тупой… и вы все мизинца его не стоите. Вот так вот…
Сережка на мгновение прикусил нижнюю губу, а потом вдруг как-то сразу расслабился. Только взгляд остался вызывающим.
Я был просто в шоке!.. Это только что произнес мой брат? Мой маленький, трусоватый, изнеженный Сережка?!
— И?.. — только и нашел что спросить сбитый с толку такой тирадой Даня.
Остальные оторопели — замерли с открытыми ртами, как восковые фигуры.
— Что и?.. — переспросил Сережка.
— Ты закончил, или еще что-то сказать хочешь? — встрепенулся ошалевший поначалу Данилов.
— Я закончил, — немного наклонил голову мой брат.
Суслик присвистнул.
— Борзый мальчик, — констатировал Даня, неожиданно улыбнувшись. — А ты в курсе, что за такие слова люди потом зубами плюются?
— Конечно, — явно ожидая подобного вопроса, ответил Сережка.
— Он того, что ль? — Спросил Сидоренко у Дани, покрутив пальцем у виска. — Пацан, ты трехнулся или как?
— М-да, учудил ты конечно, Серега, — усмехнулся Данилов. — Если б не твой брат, я бы и впрямь тебе по рылу врезал пару разков для профилактики.
— Причем тут Витя? — серьезно спросил Сережка. — Ты что, боишься его?
Вся троица рассмеялась.