–Я согласна, – выдохнула Алара. Честно говоря, я и правда не сомневалась. Если что и могло быть сильнее ненависти абстрактной, так это ненависть конкретная. – Но потом...
–Некоторое время можешь быть спокойна, – объяснить всегда можно. Отдельные хейтеры отнюдь не относятся к тем, кто в последний момент думает о политических последствиях. – Твой город по статусу почти приравнивается к приходской общаге. Ну, в их глазах, разумеется. Пока ветер не переменится, и у кого-нибудь не заиграет шило в одном месте. Насчет нас с Рингилом я не знаю – пока мы торчим у тебя в гостях, беспредельщики не полезут, но я уверена, что караулить кто-нибудь останется. Просто я больше о тебе думала...
–С-самоубийцы, – сквозь зубы выругалась Алара. Во всяком случае, звучало это ругательством. – Да я вас не выгоняю, уж кто мне совершенно не мешает, так это ты и мой брат. Ему этого не говори... Им достаточно твоего слова или я должна сама сказать?
–Она хотела услышать это от тебя, – я пожала плечами. – Но и мне, в принципе, верит на слово, пока ей это выгодно. Ты знаешь, что я для них значу?
Я полагала, что между Аларой и Рингилом не так уж много секретов. И не удивилась, когда сестра полосатика кивнула.
–Нам всем очень повезло, что они создали именно тебя. Потому что с кем-нибудь другим играли бы они, а ты давишь рычаги как надо, – четко очерченные губы исказила усмешка. – Я скажу все сама. Пойдем.
Эанис оказалась, как обычно, на высоте. Она выслушала милостивое разрешение «забрать из города своего неэстетичного монстра», в нескольких словах извинилась за хамское поведение своих подчиненных и, дабы не ронять непредельскую репутацию, церемонно напомнила о том, что мир между хейтерами и непредельщиками все же временен. Будь ситуация иной, далее последовало бы выражение надежды на переход его в постоянное состояние, но здесь на невозможности этого зиждилась целая культура.
Когда мы покончили с формальностями, Алара увела меня с крыши в ту комнату, где раньше все было таким неестественно светлым. Теперь ее было сложно узнать – вся обстановка сменила цвет. В красно-черную гамму Алара вписывалась намного органичнее, а вот я смотрелась откровенно чужеродно, но это не помешало хейтерше усадить меня на диван и завести какой-то странный разговор. Я сочла его очередной проверкой на аутентичность своего образа, поэтому зарылась в память – туда, где лежал вызубренный кодекс. Кажется, проверка прошла на ура – потому как перешла в банальный поток жалоб на личную жизнь. Ну, по этому вопросу у меня уже накопился некоторый опыт...
По-демонически я понимала Алару. У нее действительно были планы на Рианона, и сорвались они, в конечном итоге, по его вине. Но сделать при помощи хейтерской логики должный вывод из утверждения «Все мужики – твари, но некоторые еще и ядовитые» – знаете, сложно. В конце концов Алара сказала, что мне еще предстоит узнать все это на своем опыте и попросила не лезть на глаза, когда в замке появится следующий гость. Последнее следовало передать также Рингилу.
От роли передаточного звена я не отказалась. Заодно поинтересовалась у Рингила, знает ли он этого «следующего гостя».
–Я его не видел, – честно ответил хейтер. Мы сидели на полу в нашей комнате, и я уже начала подумывать о том, чтобы слегка разнообразить интерьер. Если нам придется торчать в башне безвылазно, то надо как-нибудь ее обставить. – Слышал кое-что... Еще когда она в школе училась.
Я снова напрягла многострадальную память. Сейчас это хотя бы не было сопряжено с неудобствами. Мое выступление, светлые в зале, Алара... и парень в плаще и жуткой шляпе, словно свистнутой у препода по иллюзиям.
–Зовут его, кажется, Илсинг, но это фамилия, а имени я не знаю, – Рингил потянулся. – Вот и все. Насыщенный сегодня был день...
–В «Пути» могут и по фамилиям называть, – я не стала дожидаться подтверждения. Та часть воспоминаний, где оно могло лежать, не подлежала раскапыванию. – Так ты не знаешь, стоит ли спасать и его от твоей сестрички?
–Узнаем, – сама идея, похоже, хейтеру понравилась. То, что к устранению со сцены Рианона в конечном итоге никто из нас руки не приложил, Рингила явно не устраивало. – Вообще-то от Алары я бы и беспредельщика спасал... хотя не факт. В любом случае, время у нас будет.
Я не чувствовала, что мы заигрались, поэтому согласно кивнула. И все же решила внести предложение насчет дизайна. Естественно, все вылилось в дикую какофонию...
И кто меня за язык тянул, собственно? Но мне показалось, что пыточных камер мы видели достаточно, и я поделилась этим соображением с хейтером, который неожиданно согласился и сказал, что ему тоже надоел аскетизм. Я еле поймала челюсть, но брать слова обратно Рингил не стал. Наверное, наше вдохновение таки оперлось на то, чем мы надышались. Туман определенно обладал каким-то галлюциногенным свойством, причем действовал и на демонов.
Собственно, овеществленная нами галлюцинация состояла большей частью из ткани, пыли (кажется, ее количество генерировалось пропорционально площади поверхностей), запаха (я попробовала перебить туманную вонь) и таки сохранившихся цепей. Терять их мы не стали – размножили и развесили в нетрадиционном стиле «а вон там мы захерачим еще одну гирлянду».
До того, чтобы изготовить спальное место, мы, конечно, не дошли. С другой стороны, теперь можно было спокойно спать прямо на полу. С риском задохнуться.
«Уставший от аскетизма» Рингил решил проблему просто, сплетя из цепей нечто среднее между сетью и гамаком. Это он подвесил прямо над отверстием, сочившимся отчетливо видимым запахом. Хейтерская логика в действии.
День, кстати, и впрямь вышел насыщенный. Хотя для меня – в меньшей степени. Я даже расслабиться успела – но усилия по наведению красоты в отдельно взятой башне меня все же утомили.
С другой стороны, развлечься мне было жизненно необходимо, и именно развлечения я здесь получила – в полной мере.
В сон меня проводил истошный вой – вероятно, Рэлкона. Судя по усилиям Алары по созданию антуража, раскованный оборотень в него должен был вписаться на правах дополнения гармонии.
ЧАСТЬ 2. НА ВОЙНЕ КАК В БАРДАКЕ, ИЛИ СЕРЕБРОМ В ВИСОК.
В башню ворвался свежий ветер, пользуясь случайным искривлением пространства, и немедленно заблудился в лабиринте из тонкой ткани. Разделенные занавесями цепи звякнули, ударившись друг о друга. Этот звук разбудил юного хейтера, который немедленно завозился на своем спальном месте, поступая согласно совету кодекса (проснулся сам – разбуди коллег). Но ответа мальчик так и не дождался, поэтому прекратил заниматься ерундой и спустился на пол. Обстановка, к созданию которой прошлым вечером приложил руку сам Рингил, его совершенно не порадовала. Не то чтобы в общагах никогда не попадалось ничего похожего... Конечно, там чаще пользовались не тканью, а полиэтиленом, и цепи были более ржавыми. Но...
Мысль хейтер не додумал, так как был атакован из засады разбуженной коллегой. Мэлис явно была не слишком довольна – но фактом пробуждения или тоже обстановкой, было неясно.
–Злое утро, – смиренно произнес Рингил. Умело произведенный идеальной хейтершей силовой захват как-то сразу прививал смирение.
–Ненавижу этот мир, – выдохнула Мэлис и отпустила коллегу. – Как думаешь, этот Илсинг уже появился?
–Давай посмотрим, – хейтер сел в спускавшуюся с потолка широкую петлю ткани. Мэл устроилась на полу. Похоже, ее удобства волновали меньше. Или, возможно, она решила исключить возможность потери равновесия – нередкого побочного эффекта при сдвиге точки зрения.
–По разным векторам, – предложила Мэлис. И спустя секунду после того, как ее взгляд стал отсутствующим, добавила: – Вижу оборотня где-то внизу. Без цепей, лежит и спит. Странная у него форма...
–Согласен, – Рингил на мгновение позволил взгляду скользнуть вдоль той же линии. Хейтер в свое время видел Велку в ее волчьем образе, но ничего настолько несуразного в ней не наблюдалось. Было заметно, что Мэлис все-таки видела нечто подобное, но делиться сравнением с коллегой не намерена.
–И больше никого нет, – Рингил удостоверился в этом, быстро просмотрев все комнаты, благо дом совершенно не сопротивлялся.
Взгляды обоих демонов вернулись в комнату с самым оригинальным дизайном.
–Полагаю, выходить не стоит, – заключила Мэл, вставая с пола. – Скорее всего, они прибудут вместе. Раз оборотень спит – значит, ждать осталось недолго. Ненавижу ждать, но не до такой степени...
–Может, притащим сюда что-нибудь? – подал идею Рингил. Он никогда не увлекался музыкой и банальными занятиями хейтеров, но именно теперь начал задумываться над смыслом оных способов убить время. Можно было бы что-нибудь посочинять, но вдохновение где-то отсыпалось. – Выскочим на пару секунд, не больше, сопрем, что попадется...
–И полетим отсюда со скоростью тьмы плюс пинковое ускорение, – резонно заметила Мэлис. – Хотя идея интересная. Предлагаю скопировать то, что мы не сможем тихо унести.
Подал идею – воплощай... Хейтер вздохнул (исключительно мысленно, так как не мог продемонстрировать нахлынувшее разочарование) и потащился к выходу. Рингил чувствовал, что очень скоро в его голову заберется мысль о балансе, а ее выгнать было намного сложнее, чем беспредельщиков.
Следовало насторожиться уже тогда, когда замок перестал угадывать желания. Все-таки искомое нашлось только за третьей по счету дверью. Но выносящие дублирующую аппаратуру (Рингил, на руках) и копии архива (Мэлис, в голове) демоны столкнулись с хозяйкой и гостем замка, уже выйдя в коридор.
Аппаратуру хейтер все же удержал, не ударил пылью в лицо. Но когда Рингил поднял голову, чтобы взглянуть на того, кого приложил ребром простого мультицентра[ 9 ], слабость в руках ощутил ту еще. Илсинг был, согласно рассказам Алары, немного ее старше, но было заметно, что этого демона обошла департаментская мода на юную внешность. Он был существенно выше своей спутницы – даже с учетом ее прически. Длинные волосы падали на его плечи волнами темного шоколада, гармонируя по цвету со скромным плащом чуть более светлого оттенка. Смугловатое лицо отличалось не банальной правильностью черт, а почти аномальной живостью, словно было скопировано с реалиста[ 10 ]. Не факт, что человека. Но больше всего поражали глаза – им нельзя было подобрать адекватного сравнения, но нельзя было и сказать, что они постоянно меняются – миг перемены оставался незамеченным. С уверенностью можно было лишь сказать, что цвет их близок к карему.
Рингил мог бы поклясться, что не допустил прямого зрительного контакта, сразу опустил взгляд на шляпу, которую гость снял с головы. Но Илсинг извинился первым и даже отпустил руку Алары, чтобы освободить проход. Нельзя было соглашаться на любезность, но хейтер был слишком заморочен, чтобы думать о чем-то левом вроде баланса.
Дневник Алары. День 7 год 11.
Самые верные этернисты приходят в себя только сейчас. К сожалению, сейчас я в их компании. Но они хорошо сделали, что напоили меня в праздник и не стали приставать потом. Теперь я могу списать свои видения на банальную горячку белого цвета. К которой не предрасположена совершенно ввиду сложившейся наследственности. Но что кристалка делает с демоном при желании самого демона – законами не описывается.
Итак, самые верные (по их словам) сейчас спят за дверью, а я слушаю запись прошлого года. Поет Мэлис. Ее голос размывает болезненную четкость неслучившегося, и в кислотной дымке мягко шевелятся полурастворившиеся кадры. Кусочки иного настоящего, в котором у меня нет брата, кроме Аллоя, сложились отношения с Лайлом, причем еще в школе, правят первые, а беспредельщики объявлены вне закона...
Мэлис замолкает. Дальше на диске – запись восьмого года, то ли старая, то ли просто так добавленная...
...И белым туманом на стеклах чей-то вздох оставлен, и гаснет вдруг пламя, хотя нет ветра... Вижу тень я: кто-то в черном у окна...
Кто поет, я не знаю. Судя по чистоте исполнения, запись сделана на «Ангеле». Но в том году меня конкурс не интересовал. Интересовала учеба.
...Проклят, брошен, словно камень с неба... Страшно падать, только ждать еще страшней... Все помнить и жаждать любви, но быть распятым ею... И мчаться к безумью, услышав голос...[ 11 ]
Может, это вовсе и не восьмой год, а какой-то более ранний... В любом случае – это весточка из действительного прошлого, и она связывает меня с ним столь же прочно, как и голос Мэлис. Поэтому я не переключаю – пусть играет.
А еще слова так созвучны моему состоянию, что тянет пойти и допить то, что найдется в заначке командира (там неубываемый запас с плавающим кристаллом). Тень несостоявшегося настоящего, которое я увидела, приходит каждый день последней недели. Тень мира, где я счастлива, как только может быть счастлива хейтерша. Где мой отец не терял контакта с крышей, разве что по вине мамы... Мне кажется, что Лайл сейчас стоит за шторой, что он зовет меня...