–И что? Это меняет факты? – Дэз рассмеялась. – Договор подлинный. Просто я уже не управляю непредельщиками. И мне не хочется, чтобы они получили преимущества. Если они окажутся в обломе потому, что ты убьешь Вечную – знаешь, ты сделаешь мне грандиозный подарок. Но при этом не менее грандиозно подгадишь врагам своего народа. Ты станешь героем, как тебе и хотелось. Не надо отказываться от дара только потому, что враждовал с дарителем, – Сильвер хмыкнула. – Можешь считать, что я раскаялась.
–Как же, – хейтер повернул голову, чтобы увидеть Илсинга. Тот определенно верил Дэз, иначе уже изобразил бы нечто большее, чем явные признаки сдерживаемой для дела ревности. Гэбриел определенно не идиот, понимает, куда клонит жена Контера. – Еще соглашусь, что ты вернула крышу на стандартный угол отклонения, но до раскаяния тебе дальше, чем до Департамента...
–Дальше, – Дэз каплей ртути стекла на пол, сбрасывая плащ. Серебряной паутинкой сияло тонкое платье, и тем же металлическим огнем занялись волосы. – И до выздоровления мне дальше, чем ты думаешь. Дай руку, Рингил.
Он не понял, зачем повиновался, но действительно протянул ладонь, словно собирался помочь Сильвер встать. Тонкие пальцы немедленно впились в кожу, как когти, бывшая беспредельщица резко дернула на себя – и хейтер упал на нее. Дэз не делала ничего особенного, – просто обняла ставшее таким безвольным тело и заглянула прямо в сознание своими зеркальными глазами.
Рингил не понял, сколько прошло времени, но очнулся он уже в самой обыкновенной кровати. Кто-то озаботился тем, чтобы уложить бесчувственного хейтера поверх одеяла. Точнее, поверх дополнительного покрывала – пачкать свою постель неизвестному не хотелось.
–Вот теперь я готова стать хейтером, – проследив взглядом источник голоса, Рингил увидел Дэз. Она стояла у окна, глядя сквозь посверкивающее синеватой защитой стекло. – Я отразила тебя. Знаешь, мне помогло.
–Что? – поинтересовался хейтер. На «именно» дыхалки уже не хватило.
–Ты не поймешь, а я этим живу, – куда-то делось хмыканье и холодноватый тон, приправленный терпкой иронией. – Не умею жить сама по себе. Только отражаю – Дестру, Контера, многих других... теперь и тебя. Наверное, я действительно обезумела настолько, что перестала это понимать.
–Зачем? – похоже, отражение включало и вытягивание единоразового запаса силы. Но это ничего – демоны восстанавливаются.
–Зачем именно ты? Затем, что я тоже иду на смерть ради ненависти, – она обернулась. Совсем юная, почти как Алара – и не скажешь, что за ее спиной тридцать миллионов лет. – Правда, я еще хочу и отомстить. За то, что меня до этого довели... Ты поймешь.
–Да, – он и правда понимал. Сейчас – понимал демона, в свое время обрекшего одного маленького хейтера на боль и ужас. Делавшего это не однажды.
–Тогда вокруг меня были ожидавшие именно такого приказа. Я отражала их ожидания. Отражала их желания, все то, чем они сами не могли быть, но так старались... Я была ужасом, потому что они хотели подчиняться ужасу. Я была властью, потому что им нужна была властная стерва, – Сильвер вздохнула. – Я – идеальное зеркало, Рингил. Я могла стать идеальной шефиней, воплощающей все надежды и чаяния. Могла стать идеальным закулисным управителем, средоточием мудрости, расчета и чего-нибудь еще в том же стиле. Тьфу. Я была дурой, обычной заигравшейся дурой, и не понимала этого до самого конца.
–И что? – «случилось потом». Можно было и не говорить. Дэз не просто читала мысли – ловила их до рождения.
–Я отразила Мэлис, – просто ответила Сильвер. – И сошла с ума окончательно. Моя дочь решила, что это очередной приступ... со мной и не такое бывало, на вид пострашнее, особенно в то время, когда я еще отражала Дестру... Ты счастливый демон, с тобой такого никогда не случится. Немного похоже на то, как если бы тебя разрывало между двумя взаимоисключающими необходимостями. Знаю, это ты испытал. Так вот, бывает в сотни раз хуже. И так живет Мэлис. Для нее эта боль, это безумие – воздух и вода, кровь и время, она без этого не может, а мне пришлось учиться и ждать, пока отражение ослабеет. Дождалась. Тогда я вернулась, чтобы мстить. И нашла того, кто мог привести меня к тебе. Ты видишь, я честна перед тобой. Прими меня, какая я есть сейчас.
Сильвер опустилась на одно колено перед кроватью, словно на задании выражала почет какому-то властелину. Только не чувствовалось в этом наигранности.
–По пути ненависти идут в полный рост, – откуда взялась и сила, и слова? Первого хватило даже на то, чтобы привстать. – На пути ненависти все равны. Принимаю...
Он осекся. Встретился взглядом с морями ядовитого серебра. Сильвер нависла над ним, словно целое небо.
–И даже треска не слышно, – усмехнулась она. – Сильвер Дэз, хейтер... Подари мне то, чего мне еще не хватает. Я не хочу в случае чего уходить в Хаос.
–Держи, – Рингил активировал копирование программы уничтожения. Ничего особенного – просто поделиться с соратницей. С коллегой. – Ничего сложного.
–Ничего, – на секунду она показалась еще моложе. Похожей то ли на Велку, то ли на Нору. Не враг. Не палач. Коллега...
Кажется, Рингил понял суть понятия «отражение». Дэз скопировала его шкуру, чтобы вжиться в нее. Не то, чем он был внутри. Но все, что можно было в нем разглядеть.
Она села рядом. Легко коснулась руки. Подняла его ладонь и положила себе на плечо.
–Я – хейтер. С ума сойти, – тонкие губы сложились в четкую улыбку. – Идейная самоубийца с целью. Позволишь разделить твою славу, Рингил?
–Лучше сохрани память, – нашел кого просить... Но тьмы здесь нет. Есть Сильвер.
–Если получится, – она усмехнулась. – И если найду до кого донести. О, точно, я Мэлис расскажу. Она передаст.
–Сама ты, – вцепившись в точку опоры, Рингил сел. – Да я понимаю. Только ничего ей не говори, пока я жив.
–Не скажу, – Дэз подмигнула. – И, кстати... Угадай с трех раз, кого я тогда отражала.
–Эанис, – есть вещи, угадываемые с одной ноты. – Эанис Джайнис.
–Ты знал, ты не мог догадаться! – Сильвер хлопнула ладонью по одеялу. – Правильно, ее. У нее были самые подходящие стремления. А у твоего дяди – самое большое желание казаться сволочью. На самом деле я совсем не такая тварь, звездочка моя...
–Ты хуже, – Рингил улыбнулся. Но мысль о Галиаре заставила хейтера внутренне охолодеть. Словно закончилась игра, игра в веселый танец бездумных отражений. Когда начинаешь последний этап жизни, прошлое не должно висеть на плечах. – Не отражай его больше.
–Да ни за что, – серебристые глаза изумленно расширились. – Я же хейтер. А он – непредельщик... то есть – беспредельщик. Скотина нелимитированная.
Дневник Алары. День 246 год 10.
Полистала сегодня кодекс. Искала статьи, записанные уже дома. Парочку нашла. Большой философ сочинил, ясно, почему их так редко цитируют...
«Отсутствие пределов делает невозможным их переход. Тот, кто не понимает сути парадокса, принесенного в мир, и не ненавидит себя за свои действия – достоин лишь фоновой ненависти».
«Пейте их ненависть, если больше нечего пить. Помните – они грязные по сути своей. Нельзя идти против Хаоса, играть на его стороне и предавать в одно и то же время. Кто может это делать неосознанно – достоин лишь фоновой ненависти».
«Ненавидьте то, что составляет привычный фон жизни – работу, рутину, отсутствие занятий, игры, музыку, чужие истории, демонов и реальностников. То, что не может по вашей воле начать ненавидеть вас, достойно самой малой ненависти, если вы помните о балансе».
Такой муры в наших текстах предостаточно. Не первый и не последний раз замечаю. Только вот меня эта мура тоже устраивает, будь она хоть однозначной.
Я бездумно листала огромный альбом с трехмерными живыми картинками. По сути, мне подсунули обычный каталог реальностей, но я примерно это и просила. Правда, не думала, что он будет в твердом виде – рассчитывала на компьютерный вариант.
Я еще никуда не собиралась. Но подумать и спланировать маршрут никто не мешал. Я погладила изображение одного из своих аватаров и осторожно перевернула лист. Пожалуй, насчет отсутствия помех я погорячилась. Одна точно была. Вот, из зеркала пялится...
Поколебавшись еще секунд пять, я вызвала на стол ближайший экземпляр книги Лайтина – не в голове же копаться, если есть готовый вариант. Книгу точно кто-то читал, надо будет назад отсылать с извинением. И развернута она была на дате рождения Второй Силы. Значит, парой страниц дальше...
«Переплетение лжи и наивности, боли и силы, отраженное в одном зеркале, сводит с ума серебро за стеклом. Доверие к врагу просыпается на грани отражения любви, и отражение, сменившее знак, тянет руку из зеркала. Связь крепче пламенной нити родится из благих намерений, но зло совершается только во имя зла. Так написано в книге Максера.
Вмешательство Силы не стронет весы до срока. Отражение мертвого в смерти не может добиться своего, пока Сила не станет на его сторону. Так комментирует это же время Эйнар. Он противоречит себе или же говорит о разных Силах. В книге же Риэйл (Риэйла?) сказано еще более туманно: «Когда отражение силы сплетется с Отражением в Зеркале Смерти, изменятся предсказания. Шансы близки нулю. Свет ледяной звезды течет по дороге преданной любви в ладони фанатика, отраженные среди прочего. Изменится ли мир – решать Силе, но стронуть весы ей не дано, лишь оказаться рядом – или не прийти. Зова не будет. Отражение мертво. Смерть – жива. Тьма придет». Я знаю лишь, что фигуры этой партии еще не выточены...»
Впервые эти строки были написаны сорок шесть миллионов лет назад. С тех пор фигуры, о которых думал Лайтин, гнусный чмырь, не подозревающий о своей неприятной сути... так вот, фигуры эти сыграли не одну партию. На меня обрушилось неоднозначное облегчение – я наконец-то поняла, что мне есть чего опасаться. В смысле, есть за кого. За несчастного полосатика, который опять влипнет в какую-то историю, срежиссированную Дэз (ну, Алана, прабабушка на пятьдесят процентов, неужели нельзя было ее чуть подольше подержать в изоляции от общества?). И пусть влипнет не по концы ушей, а всего лишь по мочки. И пусть Силе в этом раскладе отведена роль принимающей решение – и только...
Что хочет сделать Дэз? Зачем она рвется к власти? Конечно, я могу вызвать камни и расспросить их, но хотелось бы обойтись своей логикой. А то еще кончу, как первые...
Ключ лежит неглубоко – ровно тремя годами глубже. Даже чуть меньше – но для ровного счета пусть будет три года. Это еще практически моя память... Сосредоточиться на собственных запястьях, зацепиться за ощущение боли...
–Мелкая тварь! – Дэз схватила меня за руки. Я появилась, возможно, слишком близко от нее. Наверное, ей послышался хруст костей или почудился страх в моих глазах – не знаю.
–От такой же слышу, – спокойно сказала я. Ее рука разжалась. Я непроизвольно потерла запястье, отмеченное следами ее ногтей.
–Ты ничего не сможешь мне сделать! – я понимала – непредельщицу довели до настоящего безумия события этого дня. Действительно, с врожденным даром истинного демона можно мало что сделать – но это верно, только если демон находится на своей родине. В реальностях законы устанавливает сильнейший, как сообщил мне Рингил – и я не забыла, хоть и не обратила внимания.
–Могу, но не стану, ты для меня – пустое место, Сильвер, каким была всегда, – это сказала я. Мне так показалось. – Даже куклы приличной из тебя не выйдет. Мне жалко тебя – так старалась чего-то добиться и так обломалась. Прежде чем мир совершенствовать, на себя бы посмотрела, люди и то больше мозгов имеют! Что бы ты делала со своей властью, опять потеряла бы?
Да, хорошие воспоминания. Только не совсем мои. Стоило вспомнить, чтобы понять наконец–то правильно и до конца – кто именно победил Дэз... Мне показалось, что это была я, но уже тогда победу следовало приписать Мире – еще не рожденной, но уже сражающейся.