С улыбкой вспомнив этот период жизни, Люба снова воспряла духом.
— И правда, чего раскисла? — решительно встала, отряхнулась, улыбнулась, гордо выпрямила спину и пошла уверенным тараном на льды несбыточных желаний.
***
Войдя обратно, женщина медленно прошла на кухню, по-новому оглядывая жил площадь в стиле прованс.
Сливочные стены радовали крупными розами спокойных тонов с причудливым зеленым орнаментом из стеблей и листьев. Пыльно-розовые занавески в тон. Белый кухонный гарнитур и такого же цвета небольшой прямоугольный стол, накрытый кружевной скатертью. В такой светлой комнате даже дышать было легко.
Светлая цвета оббивка на стульях и кокетливые бледно-розовые подушечки с вышивкой парящих птиц. Бежевый пол и мягкий ковер под столом розовых, сливочных и лиловых оттенков. На открытых полках коллекция расписных тарелок, фарфоровой посуды и красивых безделушек. Фотографии в рамках. Настольная лампа с белым абажуром и керамической ножкой, расписанной под гжель. Пара китайских ваз, оставшаяся в наследство, одна из которых стояла по среди кухонного стола, наполненная свежим букетом полевых цветов.
Люба прошла в коридор, ведя ладонью по обоям. Удобная прихожая с мягкой софой и вместительный светлый шкаф с большим зеркалом в пол. Темно-фиолетовый коврик. Коллекция картин в золоченых рамах. Цветы в горшках.
Бежевый диван, два синих кресла, низкий журнальный стеклянный столик и большой телевизор в зале. Большой во всю комнату ковер с длинным ворсом, по которому так приятно ходить босыми ногами. Песочного цвета занавески со свисающей бахромой.
Книжный шкаф во всю длину стены сдержанно демонстрировал корешки интеллектуального богатства сквозь прозрачные стекла створок. Комод с пятью выдвижными ящиками, накрытый вязанными салфетками, попал под прицел хозяйки. Мысленно она его разобрала и убрала. Затем прошла в спальню, да так и осталась стоять, прикидывая, чего коснутся перемены.
Синие ягоды и зелёные листья на светлых обоях задавали тон. Большая белая металлическая кровать с высоким матрасом, под бежевым покрывалом с квадратными и прямоугольными подушками разной величины, радовавшие глаза цветочным орнаментом. Две прикроватные тумбочки с парными светильниками на стене, синие фиалки в расписных горшках, женский будуар с мягким синим креслом и большой белый шкаф у стены.
— Оставлю только кровать и шкаф, — рассуждение в слух.
Для планов требовалось место. Много места. Мужу придётся смириться, не смотря на все протесты и увещевания.
Люба решила завести ребёнка.
Терпения выжидать подходящего момента хватило на неделю. Под кончиками пальцев уже зудело от желания начать действовать, а муж вот уже месяц приходил все позже и позже с настроением на уровне отметки "отвратительно". Пришлось идти ва-банк.
Задержавшийся до темна, хмурый Василий оттаял, окружённый лаской и вниманием. После неожиданного праздничного ужина из лёгких блюд, он, наконец, заметил и приодевшуюся жену, и загадочную улыбку, и аппетитную грудь в большом вырезе интересного платья, выставленную напоказ.
Конечно, грудь он заметил первее. Остальное потом. Люба так не одевалась никогда. Василий порывисто встал и навис:
— Кто он?? — требовательный тон.
— Кто? — не поняла женщина.
— Твой любовник! Признавайся!
Люба расхохоталась, встала и смачно поцеловала, обвив руками, чем привела в полное недоумение.
— Любаша, что происходит? — беспомощно спросил мужчина, подняв брови.
— Пойдем, расскажу, — загадочно произнесла женщина и повела несопротивляющегося Василия за руку в спальню.
Уставший мозг сложил один плюс один, и муж с радостью устремился в заданном направлении. Где-то между жаркими поцелуями и треском порванного платья в темноте раздался шепот:
— Вась, давай сделаем ребеночка.
В ту же секунду он отскочил словно священник от блудницы, разом растеряв весь настрой.
— Нет! — сказал, прежде чем подумал, смешно запахивая на груди расстёгнутую рубашку, будто выстраивая стену между ними.
— Ну, Вааась, — мурлыкнула жена, гипнотизируя взглядом и ажурным бельем на четвёртом размере.
— Я сказал нет! — неожиданно зло проорал и выскочил, хлопнув дверью.
***
За все двадцать совместных лет он ни разу не орал. Люба разозлилась и пошла требовать ответа. Мужчина обнаружился угрюмым на кухне с рюмкой и початой бутылкой. Женщина поморщилась. Лет пять назад Василий ушёл в глухой запой, объяснив крупной ссорой на работе. Через три месяца терпеливого труда жены, он оставил пагубное увлечение, но бутылка "на всякий случай" осталась на видном месте.
— Мама твоя будет рада, — зашла с козырей Любаша. — Вспомни, как просила сделать внуков, пока были молодыми?
— Вот именно! Молодыми! — снова на повышенных тонах. — Вспомни, к чему привели попытки?!
— Хватит на меня орать!!! — гаркнула Люба, разбивая ненавистную бутылку об стену.
Характер не засунешь в карман, даже обернув сильной любовью, как и воспоминания о двух выкидышах с долгим лечением. Врачи советовали санаторий, восстановление и перерыв. А после уж с новыми силами… Попыток больше не было.
— Люба, ты знаешь, как я тебя люблю! Знаешь, что в нашем роду женщины тяжело вынашивают детей! Я не хочу тебя потерять, Люба! Я все сказал! Матери уже не надо, ей есть, чем заняться!
— Огород — не внук, — попыталась успокоиться Любаша. — Давай попробуем последний…
— Нет! И чтобы больше не слышал этой дури!
Хлопнула дверь. Злость была не свойственна Любе, а вот упрямство и решительность да. Остыла быстро, поскольку любила неимоверно, но не простила некрасивого отношения.
Мужчина спал на диване. В спальню не пустили, как и не дали с собой завтрака рано утром, не поцеловали и не обняли. Маленький демарш должен был вразумить, но отчего-то вышло иначе. Муж приходил очень поздно, молча ел и ложился спать все там же, на диване, не делая попыток примирения.
Люба тихо обливалась слезами. Двор застыл в преддверии бури. Старушки сверлили презрительными взглядами Василия, от чего тот сатанел еще больше. Дедули сохраняли мужскую солидарность.
Скандал из сто пятьдесят девятой был хорошо слышен в тиши ночного двора. Тем, кто все проспал, милостиво рассказали утром.
На третий день изматывающего молчания Люба вскочила, как только хлопнула входная дверь с утра. Решительно побросала вещи в дорожную сумку, села на автобус и поехала на поклон к свекрови. Ей нужен был союзник, дабы совместно склонить барана к нужному решению.
Старенький автобус плавно катился по ровному асфальту дорог. За окном пестрые поля сменялись зеленой лесополосой, щедро залитой солнечным светом. Немногочисленные соседи мирно сопели, досматривая красочные сны.
Люба улыбалась и наслаждалась природой. Ее душа пела. Вот сейчас приедет, и как обрадует свекровь! Взятка в виде любимых пирогов была приготовлена заранее и заботливо обернута промасленной бумагой.
Окрыленная предвкушением быстрой победы, женщина козочкой пробежала по виляющей заросшей тропинке к нужному участку. Лихо дернув свободной рукой дверцу калитки, Люба с грохотом уронила челюсть, встав как вкопанная.
***
Свекровь бегала по траве с незнакомым ребенком лет четырёх-пяти. Подозрительно счастливая. Мальчик первым увидел застывшую незнакомку, вскрикнул и убежал в дом. Мать Василия обернулась, улыбка стекла с ее лица. Хмурая складка меж бровей росла по мере приближения к незваной гостье.
— Что случилось? — спросила Аглая Ивановна, хватаясь за сердце.
— Ннничего, — не могла отойти от увиденного Любаша. — Пироги вот привезла, — сунула в руки подарок. Собралась. — Нужна ваша помощь, — решительно выдохнула. — Я хочу детей. Василий сопротивляется. Помогите.