Элиз активировала жизнедеятельность организма капитана, влила заранее подготовленные зелья, со второго тычка поделилась силой. Оседающее кулем тело стало неожиданностью.
— Мерзавка! — негодующе воскликнула подскочившая к кровати травница. — Специально выложилась под ноль, чтобы нас очернить!
Невесту комфортно уложили, проверили сердцебиение. Не придумав ничего лучше, растерла каплю зелья под ее носом. Завоняло, но терпимо. Лечить мы ее не могли.
— К-капитан, — дрогнул голос говорившего.
И было от чего. Внешний вид Мюррея изменился: кожные покровы приобрели здоровый вид, пропали ужасные круги под глазами, даже шрам как будто стал меньше. Охранники переглянулись. Старший скупо обронил:
— Девушка пришла сама. Уходите.
***
Велдон
Чтобы не накрутить самого себя, решил заняться насущным — создать лекарство для друга. Была задета профессиональная гордость. Да что там, мужское самолюбие вопило раненной птицей! Кухарка! Ку-хар-ка… сварила мазь. Действующую. О, боги! Какой стыд…
А я?
Не пальцем деланный, дипломированный специалист. Не смог сделать ничего полезного. Костеря себя на все лады, добежал до лаборатории и крепко заперся.
Мне нужен результат!
Вспомнились тщательно забываемые эпизоды учебной жизни, робко напоминая о себе. Ритуалы на крови… Чего только не бывает на студенческих вечеринках. Высококлассная самогонка способна творить чудеса, помогая решать задачи, над которыми великие умы бьются не одну сотню лет. Я еще не настолько в печали, пользоваться непроверенными голословными теориями.
Стол ломился от ингредиентов: остатки запрещенки, редкости, стандартные травы. Здоровая злость придала энергии. Стучал нож, крошились травы, корни, засушенные части тел животных, пар клубился над котелком, периодически меняя цвет, как и цвет зелий.
Хмуро осмотрел три пузырька. Два отложил, третий задумчиво крутил в руке. Не до конца изученное, разработанное и сваренное студентами на коленке для усиления внутреннего духа. Часто помогало продержаться до конца дня и не сдаться, даже когда не было сил. Особенно хорошо принять перед проверкой менталистов. А как иначе? Надо проверить каждого на лояльность короне, участие в заговорах и тому подобному. Особо одаренным удавалось скрыть крохи секретов.
Сварил не задумываясь. Возможно, это знак?
Положил в карман все три. Не абы что, так и времени нет настаивать туями, месяцами. Оглянулся, прошло всего ничего. Час, два?
Приподнятый настрой разбился вдребезги, стоило оказаться на пороге спальни капитана.
— Что… произошло? — еле вытолкнул слова наружу. Горло перехватил спазм.
Подбежал к кровати, последовательно проверил обоих и обомлел. Если Джонатану было лучше, то его невеста был на грани выгорания и не только…
— Девушка помогла жениху, как вам. Влила зелья, передачу силы не рассчитала. Мы уложили, ждем, когда придет в себя, — отчитался кто-то на задворках сознания.
Ложжшшшьь… Обернулся. Спокойный решительный взгляд. Внутри булькала разгорающаяся ярость. Вдох, выдох. Не время. Резко обострилось обоняние. Они только сообщники. От лица девушки сильно пахло двумя компонентами: вонючкой и еле заметным ароматом, показавшимся знакомым. Желая подтвердить догадку, спустился на вниз.
Травница не впустила, но этого не потребовалось.
— Что случилось? — выглянула из-за ее плеча обеспокоенная Люба.
— С чего ты взяла? — постарался улыбнуться.
— На тебе лица нет! Проходи…
— Благодарю, — медленно покачал головой, смотря на напряженную травницу. — Мне надо наверх, — сглотнул и пошел обратно на негнущихся ногах.
От Элиз непостижимым образом пахло Любой. Значит, они ее заставили. Зелье вони есть только у травницы. Неужели можно быть настолько бесчеловечными?! Заставить лекаря вычерпать резерв до дна?… Зачем? Встал. Потряс головой. Ощущение, что вижу не все детали. Не могла она. Люба- хороший человек, неоднократно доказала это.
Вспомнил бледное лицо Элиз. Злость вскипела с новой силой, кипятком пробежавшись по венам. Не нужно быть таким наивным! Служанка, влюбленная в хозяина. Женское коварство не знает границ.
Я, как лекарь, должен оградить от повторной угрозы невесту друга. Зло улыбнулся, окунувшись в волны черного гнева, разливающиеся в душе.
***
Люба
Тихонько выглянув за дверь, одним глазом проверила местность — никого. Выдохнула, плотно прикрыла. Развернувшись, спиной привалилась к двери.
— Он все понял, — прошептала травнице.
— Да, — не добавила радости старуха.
— Что делать будем?
— Готовиться, — деловито сообщила сообщница. — Обед отдадим, стражу накормим на заднем дворе, посуду принесут с кухни. Ужин на Олафе, сама видишь, не справляемся. Вот и пойдешь, поможешь. Я тут останусь, по мелочи сделать, — повернулась как ни в чем небывало, продолжив нарезать хлеб.
— Нет, — чистая речь без народных словечек радовала уши.
— Зря. Дурит наш лекарь.
Больше ничего из нее не вышло. Разобравшись с кормежкой, прислонилась к стене на улице, наблюдая за фанатиком своего дела — парнишкой, что облагораживал землю новыми растениями. Нашептывая ласковые слова, он сидел на земле, гладил, поливал, удобрял, вливал силы и верил, верил в успех, делясь этой уверенностью с землей и зелеными друзьями.
Хорошо, что он успел озеленить не весь сад, иначе двойное кольцо охраны попортило бы лужайку знатно.
Чувство вины внутри стучало колотушкой, стыдя за поступок с девушкой. Высоко в небе кружились птицы, щебеча и перекрикиваясь. Ну и пусть. Ладони приятно грелись о нагретую древесину. Непослушная прядь настойчиво выбивалась из-под чепца, вызывая зуд. Почесала щеку, заправила смутьянку и направилась к пареньку за советом.
Присев рядом, поздоровалась и попросила рассказать, как он пользуется силой.
— Здесь всяк по-своему творит. Сила — это ты, вы едины, как растение в горшке. Позови ее, представь росточком в ладонях, обогрей и взрасти в себе. Уж тогда сладится. То мой путь, что прошел я. Ругали, конечно, не по науке. Так и сила моя, не науки или других. Ты же, Люба, найди свой образ, другой, родной. Главное, не бойся, иначе навредить можешь, взбунтуется она.
Вот так путано и не понятно, меня посадили на землю, развернув спиной ко всем и велели искать единения. Скептическая улыбка пыталась вылезти изо рта, как плохо сложенная вещь из битком набитого шкафа сквозь узкую щелочку.
Дико хотелось взглянуть на силушку свою богатырскую. Хоть бы на ладони вот. Развернула правую руку вверх. Чуда не произошло. Да я и не ждала. Улыбнулась. Сидеть на холодном было чревато женскими болезнями, а оба лекаря точат на меня зуб. Встала, отряхнулась. На ум пришло мое варенье. Его цвет. Абрикосовый, солнечный. Подняла голову. Тут их аж два. Большое и маленькое. Закрыла глаза, тоскуя по земному теплому кругляшу привычных размеров на лазоревом небе. Волна грусти легкой дымкой появилась в иллюзорной картинке.
Мое солнце.
Привычное и понятное.
Почему бы и нет. Представила, что там в вышине, пока незнакомая, но моя магия, с которой очень хотелось бы подружиться, стать единым целым. Внутри приятно потеплело. Дар откликнулся.