Мне. Обидно. Очень!
И никуда от этого чувства не убежать. Любовь? Пф. Любить можно и на расстоянии, ничего от этой любви хорошего нет. Одни проблемы. Эх, Любка, не учит тебя жизнь! Раз за разом на одни грабли. Шишак на лбу от опыта, так нет, все стучусь в одном направлении. Василий, теперь Джонатан…
Магия внутри бушевала в такт негодованию. Теперь я знала, могла определить по внутренним ощущения. Зудели руки, так хотелось ей вырваться наружу. Пришлось сжать ладони, мысленно ставя барьер. Знать не ведаю, что за дар. Покалечу ненароком, первая же побегу лечить.
Все, надо идти искать самой, тут светловолосого нет. Развернулась на выход, стараясь не замечать перекошенное от злобы красное лицо. Котелок капитана пыхтел не хуже моего, даже громче. Не хватало пара из ушей для полноты картины. Сильная рука заставила обернуться всем телом. Треснула по ней от души.
— Где Велдон? — прорычал Мюррей. — Он у Элиз!!! Которую вы, на пару со своей аферисткой травницей, довели практически до выгорания! Моя невеста, которая любит меня, которая приходила и звала, не теряя надежды, пока я был без сознания! Наша любовь выдержала это испытание и…
— Чее-гоо?! — чувство самосохранения атрофировалось в пыль. Стало жарко. Поезд «Люба» сошел с рельсов. Пассажирам просьба пристегнуться. Мы едем до победного конца… до столкновения. — Ваша невеста-проныра лечила первым Велдона! Велдона, а не вас! И знаете почему? Потому что не хотела заляпаться!!! Влила кучу зелий в лекаря, чтобы только он лечил вас!!! — рявкнула так, что клацнула собственная челюсть. — Не хотела заразиться болезнью в стадии обострения! По-простому: чхать хотела, невестушка ненаглядная! Не любит она вас ни шиша!!! — больно ткнула указательным пальцем в тело мужчины. Больно мне. — Я, значит, места не находила, переживала за него! Мазь варила, змею эту скользкую за шиворот тащила, лечить заставила, подбадривала, пока валялся бревном! А он?!
Кажется, сзади скрипнула дверь. Возможно, у нас были зрители. Но кого это волнует, когда рушатся чувства? Пф, ерунда какая. Как же жарко…
— Вот вы и признались в содеянном!! — злорадно проорал капитан. — Не выйдет, я все знаю! Эта фальшивая любовь — желание выгодно устроиться через мою постель! Я умираю, в вас нет ничего святого! Сколько? Скажите, сколько стоит мое спокойствие, и я дам!!! Даже добавлю сверху! После свадьбы вы уволены. Собирайте вещи, катитесь из города. И старуху свою прихватите!!! Хватит мешать нам с Элиз быть счастливыми! Имейте же хоть подобие гордости, признать, что выбрали не вас! Это…
Словесные помои стекали по лицу. Внутри невыносимо горело и булькало. Господи, как же больно такое слышать. Хотелось, чтобы он замолчал… Пульсирующая ладонь сама сложилась в кулак, метнулась вперед и нанесла удар снизу вверх по подбородку. Из камня он сделан что ли? Раздался мерзкий хруст. Опять мой. Конечность полыхала огнем.
Но все не напрасно. Внутри чуть успокоилось. Голова капитана дернулась. На подбородке красовался алый след. Мюррей не отводил ошеломленного взгляда.
— Больно? — прошептала. — И мне. Только вот здесь, — показала на сердце.
Адреналин еще бежал по венам, скоро мне станет очень плохо. Следовало найти лекаря. Повернулась назад. В проеме стоял потрясенный Велдон и белая, как снег, Элиз. За ними маячили стражники. Ниже дна падать некуда, своими действиями можно сказать вырыла могилу в глазах общественности. Внутренний запал еще не прошел. Схватив лекаря за плечо, потащила вниз:
— Травница. Помоги.
Велдон не сопротивлялся. Было плевать на то, что происходит в его голове. Топает и ладно. Собственный мир катится под откос. В первый раз что ли? Вытерла непрошенные слезы. Потом. Все потом. Итак долго. Надеюсь, с ней все в порядке. Иначе не прощу себе.
***
Быстро добрались до кухни. Лекарь молча подошел, поводил руками с закрытыми глазами. Факт сияния его ладоней прошел безразличным фоном. Аккуратно подняв на руки бессознательное тело, перенес в мою комнату, уложив на постель, откуда я предварительно подняла неподвижно сидящую, всеми забытую Марджери.
— Угрозы жизни нет. Скоро очнется. Покой, постельный режим пару дней. Прошла по краю. Питание, свежий воздух…
Обида на Велдона жгла изнутри. Он все слышал, там у капитана, слышал и смолчал. Бредовые слова, что сыпались из Мюррея, как тараканы из грязной квартиры. Что же, выбор стороны ясен. А мне казалось, хорошие приятели, если не друзья… Впрочем, не важно. Я вообще, оказывается, смотрю на мир сквозь наглухо заколоченные окна.
— Уходи, — открыла дверь, не отрываясь от порозовевшего лица старухи.
Перед тем как выйти, он мимолетно коснулся моей руки. Стало тепло и хорошо, почти перестало болеть. Марджери увел с собой. Опустившись на колени перед постелью, уткнулась головой в теплый бок травницы и позорно разрыдалась.
Пошел эмоциональный откат.
Теперь можно. Никто не увидит.
***
Велдон
Сквозь закрытую дверь раздались рыдания. Это стало последней каплей. Лед брони сковавшей злости треснул. Внутри будто что-то надломилось. Я увидел себя со стороны.
Мерзкого, подлого слизняка.
Что я натворил? Взглянул на свои руки. Они по плечи покрылись черной копотью предательства. Запутался, заврался, безумно ошибся.
Посмотрел наверх. Не могу… Я сейчас не смогу взглянуть ему даже в глаза. Вышел на улицу к дежурившим стражникам. Кольцо охраны давно разошлось. Странно, что Руперт и вездесущий секретарь еще не прискакали на пару, проведать Джонатана. Оно и лучшему. Передал одному из солдат из рук в руки Марджери, наказав провести к капитану.
Было трудно дышать. Порвал рубаху на груди, но это не помогло. Кое-как добрался до своего угла. Настроение менялось волнами. Былая злость соперничала с совестью. Ни одна из сторон не могла взять верх. Озноб сменялся жаром. Одежда давно вымокла и противно липла к коже, но я не замечал всего этого.
В голове пульсировали слова:
— Я ничего не помню, Велдон. Кроме твоего имени и что мы друзья, значит, тебе можно доверять…
На грани слышимости шелестел зудящий шепот, но его не могло быть. Списал на бред воспаленного сознания. Позорно сдавшись, отыскал пару бутылок заначки и присосался к горлышку, надеясь заглушить боль внутри.
Голос в голове усилился, настойчиво советуя пойти к капитану и проследить, все ли идет по плану. В ответ болело в груди и буйствовала совесть, что так нельзя, нельзя! Пойло помогало плохо. Желая оторваться от какафонии звуков, вывалился на улицу и побежал. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, не забывая отхлебывать из второй стремительно пустеющей бутыли.
На пути выросла преграда. Храм. Я прибежал к храму. Пьяно расхохотавшись, почти не подавившись собственной горечью, круто развернулся на пятках, чудом сохранив равновесие. Ночной воздух холодил разгоряченное тело. С неба укоризненно сияли звезды. Светило спряталось за облаками. Нет мне светлой дорожки сквозь тьму. Не достоин.
— Хватит ныть! — громко гаркнули на ухо.
— Кто здесь? — кружился, силясь найти источник.
Никого. Я был здесь один.
— Бери себя в руки и ползи назад! — продолжал сочиться ядом невидимка. — Давай, пока они там раньше времени не консумировали свой брак!
— Аааааа!!! — запрокинул голову к небу, затыкая уши ладонями.
Махом допил все, что еще плескалось, и бросил бутылку, желая тем самым избавиться от голоса. Быстро, боясь не успеть, толкнул двери в храм и упал на пол, никто не запирал здание. Встать не получалось, пойло на голодный желудок с нулевым резервом после лечения сделали свое дело. Алкоголь наконец ударил не только в ноги, но и в голову. Все вокруг двоилось и расплывалось. А еще вокруг была…
Ти-ши-на.
Блаженная тишина. Покачиваясь, еле дополз до фигурок богов, сдвинутых чьей-то рукой в кучу, и благополучно упал прямо на них, больно ударившись всеми местами разом. Свернулся калачиком между ликами Тараниса и Ютарии. Слезы перемежались с хохотом, слова исповеди лились нескончаемым потоком.
— Я не хочу так! Надо все исправить! Помогите! Помогите мне преодолеть это, прошу вас!!!!! — закричал в вышину купола.
Спазм прошил тело. Еле смог отползти от сваленных фигур. Меня рвало, безобразно, на пол в храме. Вместе с желчью выходило безумие. Кажется, среди прочего на полу темнели черные разводы. Чего только не мерещится в полной темноте в состоянии бреда.
Полегчало. В животе и в голове.
Я все ему расскажу. Все, все. С самого начала. Теперь я знал, когда это началось и почему. Он поймет, должен понять. Прощения не жду. Надеюсь, еще не поздно исправить.
Сил не осталось. Прикрыл глаза, уплывая в сон.
***
Джонатан Мюррей