— Два месяца до выпускного, — предостерегающе покачала головой завуч.
В кабинет заглянула секретарша, молча замахала врачу. Тот выбежал. В коридоре началась тихая возня.
— Я же все понимаю, Наташа, — сказала завуч. — Первый выпуск — и сразу «Жизель»! Другие такой материал, — кивнула она на дверь, — годами ждут, а тебе с неба в руки свалилось… Но что ж теперь делать? Танцевать ведь некому! На нее ведь ставили… — она со вздохом поднялась. — Себя пожалей! Ты что, первый год в балете? Провалишь «Жизель» — сожрут! И на костях попляшут! Все налетят, кто близко с тобой на сцене не стоял. Это в Большом ты была Наталья Карева, а здесь — молодой педагог…
Завуч неторопливо подошла к двери, приоткрыла. Врач и секретарша уже подняли Свету, усадили спиной к стене, врач тихонько шлепал ее по щекам, приводя в чувство.
Завуч вернулась к столу.
— В общем, твое дело, — добавила она суше. — А я считаю, рисковать не надо. Прогоним «Тщетную» или «Коппелию». Чикваидзе станцует… — она деловито придвинула к себе телефон. — Надо, чтоб присмотрели, пока отец приедет. Кто там с ней живет?..
Света неподвижно лежала на кровати, отвернувшись лицом к стене. Девчонки двигались по комнате осторожно, почти на цыпочках, разговаривали шепотом.
— Света… ты ужинать пойдешь? — наклонилась над ней Ия.
Юлька тронула ее за плечо: не надо.
— Принеси, — тихо сказала она.
— А ты?
— Не хочу.
Ия и Титова вышли. Тотчас в комнату заглянула Ильинская, громко зашептала:
— Арза, а тебя зачем вызывали? Не знаешь, кто вместо нее поедет?
Юлька стремительно вытолкнула ее в коридор, выскочила следом, прикрыв за собой дверь:
— Совсем спятила?
— А чего? — удивленно захлопала ресницами Ленка. — Ей-то уже все равно.
— Слушай, Илья… — сквозь зубы сказала Юлька, глядя в ее кукольное личико, но только махнула рукой и ушла в комнату.
Села на кровать напротив Светланы, подперла голову кулаками…
Утром и на большой перемене, когда Юлька заглянула в интернат, Света так же безжизненно-неподвижно лежала лицом к стене.
Об отчислении уже знало все училище, рядом с расписанием уроков висел приказ, подписанный директрисой. В раздевалках спорили, кто будет танцевать Лизу в «Тщетной» в выпускном спектакле — после Светы на курсе не осталось явной солистки, сразу несколько девчонок имели примерно равные возможности: Юлька, Ия, острохарактерная Чолпан, старательная, с прекрасными данными Ольга Сергиенко…
Класс и народный прошли как обычно, девчонки на средней палке сомкнулись, заполняя пустующее место. Педагоги будто не замечали отсутствия Середы.
Перед дуэтом в зал вместе с педагогом вошла Наталья Сергеевна.
— Середа отчислена по болезни, — спокойно объявила она.
Было так тихо, что отчетливо слышалась дробь каблуков в соседнем зале.
— Мирту танцует Азарова, — так же, без всякого выражения, продолжала Наталья Сергеевна.
По залу пронесся удивленный вздох. Юлька растерянно смотрела на невозмутимую педагогиню. Оглянулась на разинувших рот девчонок, еще не веря в реальность происходящего.
— В двойку виллис вместо Азаровой, — даже не взглянув на нее, продолжала Наталья Сергеевна, — Нефедова…
Кто-то чуть слышно присвистнул. Нефедова, дочка солистов Большого театра, была, в общем, неплохой — по крайней мере, не такой сволочной, как другие блатные, — девчонкой, только абсолютно неспособной к балету. Но по мере того, как курс сокращался после каждых экзаменов, она незаметно оказалась в первом составе, а теперь даже получила «двойку» — афишную партию. Она никак не отреагировала на слова Натальи — похоже, заранее знала весь расклад.
— На место Нефедовой из резерва…
Нина Титова внимательно смотрела в пол, влажный, только что политый…
— …Ильинская.
Ленка восторженно пискнула, даже подпрыгнула столбиком.
Нина не шевельнулась, только бессильно опустила плечи.
Наталья Сергеевна вышла. Педагог по дуэту, лысоватый, мощный, упер руки в пояс.
— Так, теперь слушаем сюда! Азарова работает с Деминым. Астахов — с Нефедовой. Юлька, по-прежнему ничего не понимая, перешла к Демину. Значит, она полностью заняла место Светланы, даже лучший партнер в наследство достался.
— Так. Начали…
Поклон педагогу, поклон концертмейстеру…
Здравствуй, Зойка-Зойчонок! Второй листок отдашь маме, а это — только для тебя. Больше мне и пожаловаться некому. Плохо мне, Зойчонок! Устаю как собака. Никогда так не уставала Раньше ждала каждого урока, теперь не дождусь, когда кончится. За ночь не успеваю отдохнуть, утром ноги как ватные…
Юлька работала все с той же растерянной улыбкой. Отдыхающие у станка девчонки перешептывались, искоса поглядывая на нее.
…Отчислили Свету Середу, самого близкого мне здесь человека. Какое-то дурацкое воспаление сустава. Это как под машину попасть — и глупо, и с каждым может случиться. Но почему именно с ней — самой лучшей, самой единственной… Теперь я репетирую Мирту. Сколько мечтала об этом, но не так, не вместо нее. Стыдно девчонкам в глаза смотреть…
— Сто-оп! Астахов!
Все остановились, мальчишки вытирали мокрые от пота партнерш ладони.
— А чего я, тяжеловоз? — буркнул Астахов. — Отъелась, как корова…
— Ну, ты!.. — взвилась Нефедова. Она действительно отъелась до безобразия, весила пятьдесят три кило, и после легкой Юльки работать с ней было непросто.
— Я же велел всем штангой заниматься!
— Я занимаюсь…
— Что у тебя с руками? — вполголоса сердито спросила Юлька, оборачиваясь к Демину. — Нормально держи!
— Я нормально держу…