— Угу… Папаня объявился! — Юлька удивленно покачала головой. — Сволочь… Мать ревет… Скорей бы лето. Я бы этого подонка в шею выперла…
— Кого это? — поинтересовался Генка Демин, подсаживаясь к ним. — Не меня?
— Ты живи пока… Илья! — Юлька помахала рукой, подзывая Ленку Ильинскую. — Длинный, лысый, в синей куртке — твой?
Ильинская — «худая, высокая, беленькая такая» девчонка — подошла к столику с полным подносом. Против обыкновения, она ужинала в училище, обычно же сразу после уроков уносилась в город, на дискотеку или в ресторан — куда позовут. Крошечный ротик, круглые, всегда будто бы изумленные глаза, брови по-детски домиком — ангел небесный.
— А-а, блин, панк недоделанный, — равнодушно сказала она. — Понту навалом, блин, а сам студент общежитский, на метро катает.
— Главное, чтоб человек был хороший, — ухмыляясь, поучительно сказал Демин.
— Ага… Пойди в первом классе скажи.
— Тебе бы, Илья, академика, — посочувствовала Середа.
— Угу, — кивнула Ленка с набитым ртом. Она, всем девчонкам на зависть, ела сколько влезет, жрала пирожные и кремовые торты, занималась при этом вполноги — и ни на грамм не выходила из формы.
— Лучше военного! Полковника! — подхватила Юлька.
— Ты что! — возмутился Демин. — Генерала!
— Угу, — кивнула Ленка. Игра была привычная для всех.
— Рэкетира!
— Режиссера!
— И чтоб хата напротив Кремля! Пятикомнатная!
— И «мерседес»! Илья, прокатишь?
— Не, для разминки можно и инженера, — сказал Демин. — Главное, чтоб москвич!
— Да ладно, блин, достали! — завелась наконец Ленка. — Сами-то в Москве останетесь, не в Большом, так в Станиславского. А я чего, головой больная — в Мухосрань ехать?
— Арза! — допивая на ходу компот, подошел киргиз Хаким в вышитом национальном халате. — Титова ужинать будет?
— Нет.
Хаким направился к воспитательнице.
— Титовой не будет, — сообщил он, протягивая руку.
— По третьему кругу? — удивилась Галина Николаевна, но все же отдала ему еще один талон. — Тебе плохо будет, Хаким!
— Не, — Хаким, широко улыбаясь, погладил себя по животу. — Мне будет хорошо…
Парней в вестибюле уже не было, вахтерша вязала за своим столом.
Юлька, Света, Ильинская и Демин прошли к интернатской лестнице. Генка был первым учеником в классе и партнером Середы, но если Светку нельзя было не увидеть даже в толпе на улице — прима! — то Демин был шпана шпаной, верткий, юркий, он вообще не умел ходить спокойно. Он вдруг мощно выпрыгнул и с размаху обхватил Ленку за талию.
— Илья, — проворковал он, кося на нее плутоватые цыганские глаза. — А возьмешь меня замуж?
— Прямо сейчас? — невозмутимо отозвалась та.
— Нет, вообще.
— Запросто. Только лет через пять, Генчик, когда квартиру купишь.
— Ха! Тогда меня любая возьмет! — Генка запрыгал спиной вперед по лестнице, отбивая дробь на каждой ступеньке. — Любая возьмет! Хоть такой я обормот!
С третьего этажа из интернатского холла раздавалась какофония рояля. На площадке стояла Ия Чикваидзе, прижимая к груди папку с нотами.
— Юль, — плаксиво протянула она. — Скажи им! От классов ключа нет, а мне завтра фо-но сдавать…
— Сама сказать не можешь?
— Ага! Ты знаешь, куда они меня посылают?
У рояля бесилась малышня — только ногами на клавишах не прыгали. Маленькая Юлька, едва достающая подругам до плеча, грозно свела брови и уперла кулаки в бок.
— Атас! Арза идет! — крикнул кто-то, и малышей как ветром сдуло.
Ия подсела к роялю, разложила ноты.
— Юль, ты постой немножко, а то они опять прибегут…
От холла влево и вправо уходили длинные коридоры интерната: налево жили девчонки, направо ребята. Интернатские — от десяти до восемнадцати, первоклассники и старшекурсники вперемешку — смотрели телевизор, носились по коридорам, бродили из комнаты в комнату.
Юлька осталась охранять Ию, Середа пошла в учебную часть поболтать и узнать новости у молоденькой секретарши, Ильинская направилась к ребятам, Демин — к девчонкам.
Рядом с холлом в комнате воспитателя стоял телефон. Чолпан Хайрутдинова, пользуясь моментом — пока воспитатель внизу, на ужине, — нежно лепетала в трубку. Демин подкрался, тесно прижался сзади, принялся щекотать ее под ребрами.
— Да… Что ты говоришь?.. — сдавленным голосом продолжала Чолпан, отбиваясь. — В самом деле?.. — Не выдержала, прикрыла ладонью трубку, злобно зашипела: — Да отвали ты, козел!
В комнате неподалеку роковой красавец Астахов возлежал поперек кровати, закинув ногу на ногу, бренчал на гитаре, и старшекурсники, набившиеся в комнату, хором орали матерные частушки и ржали. Демин присоединился к ним.
Галина Николаевна поднялась в интернат.
— Титова у себя? — спросила она у Ийки.
Та кивнула, не отрываясь от нот.
— Автомат внизу. — Галина Николаевна отняла трубку у изнывающей от нежности Чолпан. — Разгоню! — пригрозила любителям частушек и быстро пошла дальше по коридору.
Одна из дверей внезапно распахнулась, и под ноги ей выпала спиной вперед растрепанная третьеклассница. Следом вылетела подушка, и дверь захлопнулась.