И это ему нравилось меньше всего. Долгий опыт подсказывал Ном Анору, что полагаться в таких делах можно исключительно на Ном Анора. И если он однажды натолкнётся на неверных лиц…
Он всё же вернул гнуллит-виллипа на место. Не стоит рассчитывать на случайности.
Сверив время по сложному хронометру гивинов, он достал коробочку с виллипом и приготовился щелчком привести его к жизни. Однако тот уже пульсировал, привлекая внимание срочным вызовом, и через мгновение принялся передавать образ изуродованной шрамами физиономии командующего Куранга Ла.
— "Охотничья луна" уже в системе? — осведомился у воина Ном Анор.
Куранг Ла прожёг исполнителя свирепым взглядом.
— Ваш «блестящий» замысел оставляет за собой реки крови, — прорычал он.
— Это вы о том джедае-родианце? — спросил Ном Анор. — Мои агенты разобрались с ним на Эриаду. Тихо и без лишнего шума.
— Без лишнего шума? А что вы скажете о корабле неверных, который выскочил из гиперпространства посреди наступательного флота?
Ном Анор даже не моргнул. Просто не имел права. Работая с Курангом Ла, он быстро уяснил, что воин явно недолюбливает его. В общем-то, это не очень обескураживало: воины всегда относились к нему с пренебрежением. Но поддаваться панике перед лицом командующего было смерти подобно: стоит только клану Ла решить, что Ном Анор стал слаб и никчёмен, и раса йуужань-вонгов тут же потеряет такого способного и деятельного исполнителя.
Это было единственным изъяном в его плане, что бы там не предрекал Куранг Ла.
— Ваш флот располагается на крупнейшем в галактике торговом маршруте, — без тени беспокойства пояснил Ном Анор. — Вполне логично, что корабль неверных пересёк вам дорогу. Но вы, конечно же, взорвали эту мелкую сошку?
— Почти мгновенно. Но теперь мы потеряли контакт с "Охотничьей луной".
А вот это уже неожиданно.
— Ну, всё могло случиться… Маскирующее устройство, установленное на разведчике, подвержено сбоям.
— Или ваши «союзники» ожидали «Луну» и уничтожили её во время реверсии.
— Но это невозможно! — воскликнул Ном Анор. Или возможно? Гивины — странный народец, понять их иногда даже труднее, чем людей. Вдруг он где-то просчитался?
Нет. Если даже так, это всё равно всего лишь нелепый казус. План работает как надо.
— У нас есть ещё несколько часов, — заверил военного лидера исполнитель. — Я всё разведаю и, если "Охотничья луна" объявится, немедленно вам сообщу.
— Очень на это надеюсь, — грубо оборвал его Куранг Ла.
Когда связь разорвалась, гримаса на лице Ном Анора стала кислой. Если что-то произошло с передовым кораблём, сможет ли он теперь убедить своих союзников-гивинов проводить акты саботажа?
Конечно, сможет. Всё-таки он — величайший в мире исполнитель.
Но вокруг мерзко попахивало джедаями. Тот наглый родианец сумел идентифицировать Ном Анора как йуужань-вонга, и кто знает, какие ещё опасности ждут исполнителя. Союзники, разумеется, заверили его, что с джедаем на Эриаду покончено, что он не смог никому даже сообщение послать. Но Ном Анор уже успел привыкнуть, что вовсе не стоит слепо доверять словам Бригады Мира. Помимо всего прочего, джедаи славны своим умением передавать мысли на расстояния.
В общем, как ни крути — положение скверное. И если сюда явятся джедаи, что ему предпринять тогда?
Он должен подготовиться к их визиту. Просто обязан. Если он добудет для богов ещё жертв в лице гивинов, а для воинов — прямую дорожку на хранилище бакты Тайферру, в его руках окажется ещё несколько драгоценностей, которые он сможет с гордостью вручить мастеру войны Цавонгу Ла и, возможно, ожидать от него новой награды.
Люк сжал руку Мары и попытался сдержать слёзы, но все попытки были тщетны. Боль, страх и горечь заполонили его разум, освободить который от всего этого было невероятно сложно даже мастеру джедаю.
— Прекрати эти страдания, Люк. Ты меня пугаешь, — голос Мары был неестественно хриплым и по звуку почти таким же слабым и неслышным, как походка личиночного тликиста.
Люк задержал дыхание и попытался улыбнуться.
— Прости. Сегодня не лучший из моих дней.
— Всё же лучше, чем мой.
Её ладонь была слабой и горячей. Он сжал её сильнее, остро ощущая, как кровь пульсирует в её венах. Количество поражённых клеток увеличивалось со скоростью, которую медицина считала невозможной. Единственным безопасным участком её организма оставалось ложе, где покоился их ребёнок. Даже сейчас, когда её кожа побледнела, лицо осунулось, а в глазах отражались муки и страдания, она сумела сохранить ребёнка здоровым.
— Наверное… пора попросить Силгал устроить преждевременные роды? — предложил Люк.
— Нет… — голос Мары оборвался на полуслове, но это был самый звонкий и живой голос, который Люк слышал за последнее время. Мгновение спустя веки скрыли её бледные глазницы. — Я же сказала… — прошептала она, — что-то не так, я это чувствую. Если мы сделаем это, то мы оба умрём: и я, и мой сын.
— Как ты можешь знать об этом?
— Как ты можешь спрашивать? Я точно знаю. На то и Сила.
— Но иначе умрёшь ты, Мара, — слова звучали так ирреально, словно произносил их не Люк, а кто-то другой, да ещё на незнакомом ему языке.
— Правда? Никогда бы… не смогла… догадаться.
Он почувствовал, что она снова выпадает из реальности.
— Мара?
— Пока ещё… жива.
Люк отвлёкся на ворочанье Силгал на соседней койке. Целительница работала день и ночь, используя Силу, чтобы замедлить прогрессирование болезни. Но результаты различались с трудом. Только Мара была в состоянии сдерживать напор болезни, но сейчас её неколебимая воля была сосредоточена совсем на другом.
— Мара, впусти меня. Освободи свой разум.
— Я сама справлюсь, Люк.
— Мара, любовь моя… не нужно больше игр. Ты отлично борешься за здоровье ребёнка, но это и мой ребёнок тоже. Он и ты — самое ценное, что у меня есть. Ты должна дать мне шанс помочь.
— Вот он, эгоизм, — прошептала Мара.
— Да, возможно, — покорно согласился Люк.
— Нет, я имею в виду себя. Помоги нашему ребёнку.
Люк потянулся Силой к супруге, погрузившись в водоворот её мыслей. Только сейчас он понял, насколько слабой она была: её боль устроила ему настоящую пытку, разъедая все грани его разума. На него накатило самое подавляющее чувство безнадёжности из тех, что он когда-либо испытывал.
Нет. Я здесь не для того, чтобы поглощать её боль. Я здесь для того, чтобы добавить ей силы. Он знал это, но с трудом мог воплотить. Врагов было слишком много, они двигались слишком стремительно. Он усилил давление, стараясь окунуть Мару в поток своей энергии, но Мары не была там, чтобы принять её и использовать по известному лишь ей одной назначению. Не обращая внимание на посторонние преграды, болезнь заглатывала их обоих.
Он услышал отчаянный крик и лишь через мгновение осознал, что кричит он сам.