Я, разумеется, не пожелал в это верить. Проехать к Воротам было уже невозможно и мы с отцом направились туда пешком.
Границу Зеркала отмечал высокий вал выжатой при землятрясении глины. Между ним и уцелевшими домами окраины возник широкий пустырь, заваленный обломками разрушенных при включении поля зданий. Возле Ворот в этом валу уже был прокопан широкий проход. Напротив них толпились люди, но близко к ним никто не подходил. Я решительно направился вперед, не обращая внимания на повисшее вдруг вокруг молчание. Но, стоило мне сделать едва десяток шагов, из амбразуры левой башни в меня плюнуло белой молнией. Я не сразу понял, что выстрел был предупредительный — мне опалило брови, а волна раскаленного воздуха отбросила меня назад с такой силой, что я покатился по бетонным обломкам и пребольно ободрал локти. Встать на ноги удалось относительно легко, но в ушах звенело, а перед глазами плавали темные пятна. Я зажмурился и помотал головой, затем перевел взгляд на широкое пятно развороченной, обожженной земли. Таких пятен здесь были уже сотни, они накладывались друг на друга, образуя причудливый узор…
Я заорал с такой силой, что мне отозвалось эхо. Но, как я ни старался, никакого ответа не последовало. Нас не слушали и не хотели слушать.
Хотя отец решил, что никто не помешает нам вернуться домой, мне, если честно, совсем не хотелось туда лезть. Но Мроо, эти твари, о которых говорил Император, двигались по шоссе, ведущему к Хониару, и еще до вечера могли быть здесь. Сам я ничего толком не знал, но говорили, что это нечто чудовищное. Конечно, мы могли уйти в леса, но если они и не отыщут нас там, многие из нас умрут от голода. Другим план штурма тоже не нравится, но выбирать было не из чего. Мне совсем не хотелось, чтобы мой маленький брат и все мои родные умерли…»
Лэйми вздохнул. Здесь одна страница была кем-то вырвана — может, им самим, когда ему было лет шесть.
«…Отец провел меня в угрюмое серое здание, которое было, очевидно, полицейским участком. В маленьком зале на втором этаже шло нечто вроде совещания. Некоторые люди были в форме полиции, некоторые в штатском, но все они не понравились мне. Чувствовалось, что ими движет не желание спасти кого-то, а в первую очередь спастись самим… как, впрочем, и нами. Что же касается Ворот, то я узнал…»
Лэйми постарался вспомнить все, что он знал о Вратах и их защитниках. Ни того, ни другого в его мире уже давно не было, но в свое время он один раз видел Врата, а потом много читал о них. Действительно, попытаться прорваться сквозь них можно было только от безысходного отчаяния — они были очень хорошо укреплены.
Врата Зеркала были единственными в его Ограде. Их исполинские стальные створки помещались в громадном портале из голубовато-сизого металла. Массив портала был укреплен двумя металлическими же боковыми башнями с множеством узких амбразур. Их плоские крыши венчали турели гигаджоулевых лучевых пушек, поражавших цель на любом расстоянии в пределах прямой видимости.
Начинавшийся за воротами туннель пронизывал силовое поле и выходил в стиснутую толстенными бетонными стенами громадную выемку, похожую на ущелье. Та, в свою очередь, впадала в широкую площадь, огражденную с боков земляными валами. За ней вздымался крепостной форт, построенный на случай, если враг прорвется за Врата — чудовищный уступчатый массив, облицованный толстыми стальными плитами. Миновать его можно было только по двум дорогам между окружающим его рвом и внешними валами. А дальше начиналась россыпь низких белых зданий военного городка, где размещались склады, казармы для солдат и прочее…
— «…В форте такие же гигаджоулевые лучевые пушки, как и на внешних башнях, — говорил незнакомый мне седоволосый офицер, — но гарнизон Врат не особенно большой — это сорок шестой батальон Гвардии Императора. Кроме огнестрельного оружия у них есть новейшие энергопризмы для ближнего боя. За Зеркалом находятся еще авиусы знати и грузовые террейны, — на них сюда перевозили тяжелое оборудование. Вооружения у них нет, но любой опытный пилот может использовать авиус как штурмовик. Факелы их двигателей могут сжечь человека на расстоянии до двадцати метров, а силовые щиты выдерживают огонь обычного бронебойного оружия. Фактически, если какой-нибудь авиус пройдет на высоте в несколько метров, за ним останется выжженая полоса, равная его ширине. Я не знаю, правда, есть ли у Врат боевые звери и танки. Сейчас все силы наверняка брошены на отражение вторжения. Ветер, если я не ошибаюсь, западный. Можно пустить какой-нибудь дым, чтобы они не смогли стрелять прицельно, и под его прикрытием подобраться к самим Вратам. В тыльной стене правой башни на уровне третьего яруса есть дверь. У вас есть какая-нибудь взрывчатка?
— У нас все есть, — сухо ответил председательствующий. Широкий подбородок и глубоко посаженные, яростно горящие глаза придавали ему вид вождя, но он, скорее, смахивал на бандита.
— Если вы пройдете внутрь, то надо спуститься вниз. Между башнями, под воротами, находятся приводные машины и оттуда их можно открыть. А потом… ну, не знаю. Не звери же там сидят! Стрелять в безоружных людей они не станут… наверное.
На этом совещание кончилось. Мы вернулись к фургону, поделились новостями и перекусили. Потом мы подошли к воротам так близко, как позволяли оцепившие их полицейские.
У Врат Хониара развернулась бурная деятельность: напротив них появилось несколько автоцистерн с мазутом и какие-то военные сейчас минировали их. Впрочем, я подозревал, что загнанные в угол люди ухватились бы и за более нелепый план…
Фланги остались открытыми — похоже, беженцы собиралась атаковать Ворота именно с боков, вдоль силовой стены, где защитники не могли сосредоточить огонь. С башен все приготовления были отлично видны, но помешать им не пробовали — вероятно, действительно не хотели стрелять по мирному населению.
Постепенно в развалинах собирались и атакующие, большей частью, охранники таких же, как наша, Семей и полицейские с шоковыми карабинами. Каждая Семья давала все, что имела, на вооружение этой кооперативной армии — энергопризмы, гранаты и даже несколько авиусов. Солдат тут не было — армейские части или были заняты тварями Мроо или просто еще не подошли. Но я насчитал здесь не менее полутора тысяч бойцов.
Сигналом к началу штурма стал взрыв. В небо взметнулось клубящееся облако пламени, потом Ворота затянули тучи черного дыма. Оттуда тотчас раздались резкие удары лучевых пушек и согласный рев множества атакующих людей.
В меня словно вселился бес. Я тоже побежал вперед вместе с остальными, не слушая окриков отца, тщетно старавшегося меня удержать. Сам он за мной не последовал — наша семья осталась позади и он не хотел бросать ее. Никто не обращал на меня никакого внимания — вокруг бежали сотни таких же молодых вооруженных парней.
Я обогнул озеро горящего мазута так близко, что жар опалил мою кожу. Затем я окунулся в горячий едкий дым. Многие, кашляя, поворачивали назад, но я лишь отклонился влево, стараясь держаться границы дымного облака, пронизанного сизыми сполохами разрядов и страшными воплями, — несмотря на дымовую завесу далеко не все выстрелы «легких» лучевых пушек шли мимо цели.
В конце концов, я налетел прямо на Зеркало. Его невидимая упругая поверхность спружинила и бросила меня назад, сбив с ног. Я повернул направо, бросившись прямо в огромные черные клубы. К счастью, дым поднимался вверх и хотя бы земля под ногами была видна. Повсюду вокруг кричали, вопили, стонали, трещали выстрелы. Несколько раз я спотыкался о дымящиеся, обугленные тела. Некоторые из них еще шевелились, но весь этот ужас проходил как-то мимо сознания. Однажды меня тоже опрокинул разрыв белого пламени, я покатился по перепаханной земле, но тут же вскочил и побежал дальше — это было какое-то исступление, я поступал как все эти вопящие в едком дыму люди вокруг.
Над головой то и дело свистели пули, но лишь споткнувшись об человека, старавшегося собрать выпавшие из разорванного энергопризмой живота внутренности я понял, что нам противостоят не только охранные машины — люди убивали людей в то время, когда всем им грозил истреблением сильнейший враг…
Башня показалась неожиданно. Я едва не налетел на ее сизую, несокрушимую стену, уходящую высоко в дымный полумрак. Здесь, в мертвой зоне, я остановился, чтобы перевести дух. Амбразуры нижнего яруса находились почти на уровне земли — прямоугольные окна, низкие и длинные, прорезанные в двадцатидюймовой броневой стене. Прорези были такими, чтобы просунуть ствол с ночным прицелом, но не больше.
Пробегавший мимо охранник бросил гранату прямо в щель, из которой показался тупой торец энергопризмы. Внутри глухо грохнуло и вместе с дымом из амбразур вырвались вопли раненых и брань уцелевших.
Я опомнился. Отбежав на десяток шагов, я почти ощупью нашел лестницу, ведущую на плоскую крышу портала. Она исчезла под массой человеческих тел. Вокруг визжали пули, врезаясь в эту массу или цокая о металл, люди срывались и падали — корчась или оставаясь лежать. Но я хотел сделать все, чтобы моя семья попала домой, где она будет хотя бы в относительной безопасности. И я яростно лез вверх — по окровавленным, стонущим телам, по крутым узким ступенькам, подгоняемый теми, кто карабкался сзади. Вокруг, почти неслышно в диком реве, посвистывали пули и разряды призм. Пару раз я слышал сочные хлопки попаданий и на меня брызгала теплая кровь…
Пробежав по узкой дорожке между глухой задней стеной башни и силовым полем, я выскочил на широкую площадку над перекрытием Ворот. Из выходивших на нее амбразур башен шел дым. Оттуда перестали стрелять — наши уже ворвались внутрь и атака удалась — по крайней мере, ее первый этап…
Задняя дверь правой башни была массивной стальной плитой. Ее взорвали кумулятивными минами и неширокий проем в толще металлической стены был оплавлен. Озверелые вооруженные люди, рвущиеся в него, грубо отпихивали меня, но я все же попал в просторный, почти темный каземат, сразу споткнувшись обо что-то мягкое. Сверху доносилась стрельба — на верхних ярусах еще держались защитники. Здесь же было почти пусто, лишь вдоль стены к пушке тянулись бронированные трубы энерговодов — зато на полу лежали трупы доброго десятка солдат. Всех их изрешетило осколками взорванной двери прежде, чем они успели отступить. Их кровь чавкала под ногами и ручейками стекала в пролет лестницы.
На втором ярусе, как и на первом, лежало еще по нескольку мертвых гвардейцев — у них были черные панцири из титановых пластин, покрывающих их тела от плеч до верха бедер, но такая броня, отражающая прямой удар автоматной пули, конечно, не могла защитить от осколков. Тел нападавших не было — они забросали нижние этажи гранатами. Здесь, как, впрочем, и всюду, плавал едкий дым.
Короткая лестница вела к взорванной двери в ярко освещенный каземат под Воротами, заполненный машинами и приборами, в котором теснились вооруженные люди. Пульты, с которых управлялись орудия, обзорные экраны — все было разбито вдребезги, изоляция в них горела и я закашлялся в дыму. Тем не менее, по грохоту колес над головой, я понял, что Ворота уже открыты.
На полу лежало несколько мертвых, наших и гвардейцев, словно бы изорванных каким-то великаном с бешеной злобой: здесь стреляли из энергопризм, почти в упор. Я, зажав рот, проскочил комнату. Одна из двух ее тыльных дверей, ведущих в главный туннель, была разворочена взрывом. Лестница за ней вела к боковой, тоже взорванной двери. Здесь крови не было — уцелевшие гвардейцы догадались сбежать перед взрывом.
По крутым железным ступенькам я выбрался в туннель, едва не попав под колеса бешено мчавшихся машин — когда ворота были открыты, в них ворвались основные силы. Я почувствовал страх — что, если гвардейцы в форте плюнут на все и откроют огонь? Но я не мог ни повернуть назад, ни остановиться.
Через десяток метров сталь сменилась зеленовато-серым сплавом. Здесь было темно, жарко и страшно — казалось, в вибрирующем воздухе вот-вот полыхнет молния. Я ускорил бег, стараясь поскорее миновать этот участок и вскоре оказался в ущелье. Здесь было идеальное место для засады — атакующим угрожали не только орудия форта, но и гребни высоких стен, с которых их можно было обстреливать. Оттуда и впрямь летели разряды призм — от проносившихся мимо машин отлетали обломки, но это оружие, созданное для того, чтобы рвать плоть, было почти бессильно против техники.
На расстоянии вытянутой руки от меня мчались тяжелые машины, обдавая меня вонью и жаром, ветер рвал одежду, пытаясь затянуть под колеса и поднимая столько пыли, что становилось трудно дышать. Взрывы и рев оглушали. Это был кошмар, которого я не мог даже представить.
Когда я попал на внутреннюю площадь, стало немного полегче. Лавируя между разбитыми, горящими машинами и вспышками взрывов, я сумел пробраться к валу и вскарабкаться на его крутой травянистый склон. Плюхнувшись на его гребень животом я смог, наконец, осмотреться.
Теперь стало ясно, почему орудия форта не накрыли атакующих прямо в туннеле. Какая-то Семья пожертвовала своим авиусом — едва Ворота открылись, его направили в них на автоматическом управлении. Он шел по туннелю вперед, словно пробка, прикрывая машины своей массой и силовым щитом. Насколько я помню, на этой модели стоял гигаджоулевый генератор весом более ста тонн — но это все равно не помогло. Сейчас авиус замер посреди площади, развернувшись почти боком. Вся передняя его часть была страшно разворочена, из его остова клубами шел дым, но он до сих пор служил неплохим укрытием. Десятки выехавших из-за него грузовиков тоже были подбиты, но их пылающие коробки создали своеобразную ступенчатую баррикаду, подходившую к самому фортовому рву. Здесь, на площади, как и у Ворот, полегло, наверное, несколько сот наших, но те, кто шел за ними, подобрались достаточно близко, чтобы бить по амбразурам из гранатометов, почти в упор. Как и любой современный бой, штурм продлился считанные минуты — потом из форта перестали стрелять. Если взглянуть на другую сторону вала, можно было увидеть, как гвардейцы Императора бегут в переулки, уже не сопротивляясь, — а наши расстреливают их, словно дичь, пристреливают раненых, врываются в здания… Некоторые солдаты с призмами еще держались на крутых гребнях холма над ущельем, но их участь тоже была решена — было видно, что через минуту наши одолеют склон, а потом просто перестреляют их, не входя в радиус огня призм.
Я быстро скатился с тыльной стороны вала вниз. Я побывал в сражении — и при этом не участвовал в нем. Сейчас единственное, что мне хотелось — это оказаться дома и как можно быстрее забыть весь этот ужас.
Я свернул влево, стараясь обойти военный городок. Солдат уже почти всех перебили, но там не стихал шум. Сразу вслед за ударными силами во Врата Хониара ворвалась вторая армия — неорганизованная и стихийная, но гораздо более многочисленная — армия мародеров. Как и положено, они громили и грабили. Местами уже распустились пышные дымные хвосты пожаров — все запреты и законы пали и в воздухе витал дух мстительной злобы.
На бегу я подумал, что должен найти отца и свою семью, но как это сделать в адской суматохе? Они наверняка направились домой — и мне следовало идти туда же.
Я слишком поздно понял, что ноги вынесли меня к самому опасному месту — к складам продуктов. Вблизи от Врат Хониара хранились десятки тысяч тонн завезенных на случай осады припасов. А кто в военное время не хочет запастись пищей? И вокруг складов кипел кусачий людской муравейник — оттуда явственно доносилась стрельба. Понятно, что там хранилась не какая-нибудь крупа, а еда действительно дорогая и хорошо упакованная, но зачем так? Зачем?
Я не успел разобраться в этом. Наперерез мне бросилось несколько мужчин — у некоторых были палки, у других — только кулаки. У меня была скорострельная винтовка — старая, но от этого не менее смертоносная. Я мог скосить их всех одной очередью — но вместо этого побежал так, как ни бегал еще никогда в жизни — сначала по траве в сторону, потом вниз по склону оврага.
Я не останавливался, пока не достиг зарослей на его дне. Бежать здесь было невозможно и я в изнеможении упал на влажную землю, задыхаясь и впервые в жизни чувствуя боль в сердце. За спиной я слышал крики и брань преследователей. Казалось, вот-вот они настигнут меня, ударят по затылку, будут топтать, бить… Чуть отдышавшись, я приподнялся и все же дал очередь — им под ноги. Они сразу же побежали назад с вполне приличной скоростью. Почему я поступил так? Не знаю, брат. Не так-то просто стрелять в людей, пока есть хоть какой-то выбор.
Когда длинный травянистый склон опустел, я заметил, что по его гребню тянутся бесконечные колонны машин — они оттеснили мародеров и теперь потоком устремились в Хониар. Среди них был знакомый фургон отца и другие машины нашего семейства — но я ничего не смог сделать для них».
Хониар, Джангр, 201-й год Зеркала Мира, реальность
Лэйми вздохнул. Он стал старше брата раз в дюжину, но тот по-прежнему представлялся ему каким-то высшим существом. Сейчас Ликс покоился в катакомбах Хониара — ни живой, ни мертвый, как и вся его семья, превратившаяся в статуи. Лэйми давно, наверное уже несколько десятков лет, не навещал их. Он стал в четыре раза старше своего отца — даже если бы тот смог ожить, общего между ними осталось очень мало. Вся жизнь под Зеркалом была совершенно другой — другие отношения между людьми, другой язык, другая культура. Но кое-что о внешнем мире он все же помнил. То, что увидел его брат, было страшно — но то, что довелось увидеть ему самому, было еще страшнее, хотя тогда он этого и не понимал…
Хониар, Империя Джангра, 0-й год Зеркала Мира, реальность
— …Мроо уже возле самых Ворот, — это кто-то говорит его отцу. — Дело серьезное. Если они займут всю землю, не сможем же мы все время парить в воздухе…
Лэйми проснулся, когда его куда-то понесли. Он не понимал, что вокруг происходит и зачем. Кажется, это был аэродром на западной окраине Хониара. Едва они вошли в авиус, тот сразу взлетел, направляясь к Воротам. Сейчас он был набит народом — здесь собрались, пожалуй, все новоприбывшие из знатных. Чтобы вместить столько людей, кресла убрали и пол покрывали пёстрые шелковые подушки. Обстановка, впрочем, была далека от светской — все здесь были слишком молчаливы и напуганы.
Еще издали было видно, что над Воротами царит такая же суматоха, как и на земле. Лэйми заметил десятки других авиусов, барражирующих на разной высоте и даже один жилой террейн — узкий массив, громадный, как многоэтажный дом, с множеством открытых террас. На них виднелись толпившиеся фигурки, тоже внимательно смотревшие вниз.
Вокруг бывшего военного городка раскинулся гигантский табор. Большая часть его зданий сгорела и руины местами еще дымились. Поток, текущий из Ворот, не иссяк — живая река выплескивалась из рукотворной теснины и растекалась за ней смутным озером, чтобы вновь войти в русло улиц Хониара. Машины, очевидно, уже прошли все. Теперь двигались те, кто шел пешком. За смутной завесой Зеркала было плохо видно, сколько еще людей оставалось снаружи, — но там было и еще что-то…
Вначале Лэйми принял это за гряду холмов. Оно было черно-зеленое, длиной не меньше километра и уже раза в три. У него не было ни головы, ни лица, оно казалось покрытым лесом, но это были щупальца, вздымавшиеся на сотни метров вверх — щупальца, похожие на хлысты, увенчанные булавами, воронками и чем-то вроде глаз. Оно скорее текло, чем ползло. Беззвучное движение этой полуаморфной живой горы казалось совсем не страшным. Лэйми сидел у окна, удобно опираясь на подушку — и не мог поверить своим глазам. Не может быть, чтобы все это творилось на самом деле… Все это какой-то грандиозный спектакль, они досмотрят его и пойдут спать, а утром окажется, что ничего этого не было, не было…