― Чудненько, - проворчала Сердечник. - Ещё два десятка экспонатов в мой музей, и любой может неожиданно прийти в себя и отстрелить мне голову. А я всего-то хотела пройти... Эй, дружок,поставь уже меня на ноги, а то я так и ходить разучусь!
Гвардеец беспрекословно повиновался, но вместо того, чтобы отступить, бережно поддержал девушку под локоть - как оказалось, не напрасно. Она сделала пару неуверенных шагов, пошатнулась и едва не упала: мужчина успел поймать её раньше, чем она рухнула носом в пол. Невнятно бормоча слова благодарности, Сердечник перебросила назад растрепанную косу - и человек, стоявший в середине второй шеренги, неожиданно пошевелился и взглянул на неё в упор. А затем спокойно шагнул вперёд, словно не замечая нацеленных на него бластеров.
'Да что такое у этих ардражди с героической смертью!' - с раздражением подумала девушка, шепотом приказывая своим, чтобы не стреляли. Танарэа коротко кивнула, но было понятно, что при малейшем намёке на угрозу она, не моргнув глазом, всадит в бывшего командира несколько бластерных зарядов.
Первое впечатление часто обманчиво, но Сердечник знала, что не ошибается: это мог быть только командир. Для простого гвардейца в незнакомце слишком ясно ощущалась привычка повелевать. Спокойные, выверенные движения, гордая осанка. Он был немолод, но очень, очень красив. Седина в волосах шла ему невероятно, а тёмно-лиловые глаза моментально цепляли взгляд. Но главное было не в его внешности. Этому человеку хотелось доверять. Сразу, немедленно, безоговорочно. Такого генерала боготворят солдаты, такой начальник умеет привязывать людей к себе, а не своим деньгам, за таким вождём идут в бой, даже если он не зовет с собой и даже запрещает это.
'Просила - получи, - нервно теребя косу, подумала Сердечник. - Вот твоя большая шишка... Или, может, не совсем твоя'. - Конфетки под фантиками прячутся разные, но мужчина в черном даже отдалённо не напоминал психопата и садиста.
'Ар-генерал Рюйтаро ди Зариттиан, - негромко произнес Альд. - Командующий имперской гвардией. Первый куратор службы безопасности'.
Названный генерал, стараясь не делать резких движений, сделал ещё один шаг вперёд. Он хорошо понимал, кто хозяин положения, но в нём не чувствовалось ни приличествующей случаю ярости или досады, ни страха. Впрочем, и опасность от него не исходила, а это было явно обманчивое ощущение. Он склонил голову в поклоне и, не отводя глаз от девушки, слегка улыбнулся.
― Добро пожаловать в имперский дворец Аргеанаполиса, благородная энорэ, - приветливо проговорил он. - Я могу вам помочь?..
Трагифарс. В самую точку.
Глава 7
Жизнь - вещь грубая. Ты вышел в долгий путь, - значит, где-нибудь да поскользнёшься, и получишь пинок, и упадёшь, и устанешь и воскликнешь 'умереть бы'! - и, стало быть, солжёшь.
Сенека
― Ар-лейтенант! Энорэ ар-лейтенант!
Тихо. Спокойно. Темно. Только какой-то тусклый свет касается опущенных век. Странно. Если это Создатель, почему он говорил этим голосом, а не тем, любимым?
― Энорэ ар-лейтенант!..
Хоть сейчас-то пусть оставят её в покое! Разве они не видят, что она уже окончательно и бесповоротно мертва?
― Энорэ ар-лейтенант, вы меня слышите? - снова позвал её голос, затем неуверенно откашлялся. - Шэ... Шэрди, очнитесь! Шэрди, вы меня слышите?.. Проклятье, ведь знал, что надо учить приёмы первой помощи, а фамильные кольца в каррак отгрывать...
Что-то негромко, но очень знакомо загудело. Шэрди была уверена, что уже слышала этот звук и слышала его в другом месте, а здесь он казался почти неуместным. Её невидимый собеседник некоторое время бормотал что-то неразборчивое, затем ворчливо произнес:
― Странно, крови нет, доспех цел, шея не сломана... не понимаю... - Тихий треск прервал его жалобы, и гудение смолкло. Человек охнул и весьма витиевато выругался на интерлингве. - Трейша'досх, вилка диагносту! И что теперь делать? - Он помолчал и сам себе деловито ответил: - Привести в сознание энорэ, найти связь, доложить о случившемся. И придумать, что сказать, чтобы не сразу в эр'гоновские комнатки поволокли... Ну, энорэ ар-лейтенант, очнитесь же! Вы должны! Вы просто обязаны! Командир вы или кто?!
Шэрди не хотела вспоминать. Она не хотела думать. Всё, что ей было нужно - тьма и одиночество. Ни лиц, ни голосов, ни отвратительных 'предчувствий', портивших жизнь ничуть не реже, чем спасавших её ... ни мыслей... ни воспоминаний... А долг и обязанности могли катиться, как говорили гваньер, автостопом по галактике.
Но у реальности на этот счет были иные планы. К надоедливому голосу внезапно присоединилась рука, которая весьма бесцеремонно потрясла её за плечо.
Шэрди руку проигнорировала.
― Вы так, да? Так? - возмутился обладатель голоса и руки, не получив ожидаемой реакции. - Хорошо. Прошу прощения, ар-лейтенант, но я вынужден так поступить. Что-то холодное прижалось к коже запястья; легкий укол - и тьма, окружавшая Шэрди, начала истончаться и редеть. Это уже был не непроглядный мрак: в нем проступили какие-то расплывчатые, неясные тени, а вверху и слева обозначилось тусклое пятно света... Нет! Нет! Не хочу! Оставьте в покое! Отстаньте!
Она не знала, в самом ли деле она выкрикнула эти слова или только подумала о них. Должно быть, все-таки выкрикнула: световое пятно неожиданно поменяло своей расположение одновременно с одной из теней. Та склонилась над женщиной, приблизив источник света почти вплотную к её лицу, издала довольный смешок и произнесла голосом, который Шэрди, наконец, узнала - голосом Лоорта:
― Добро пожаловать в страну живых, энорэ ар-лейтенант. Как видите... или не видите, а вернее, почти не видите, даже треснувшие шлемы иногда оказываются полезнее целых. Потому что если бы не шлем, я бы получил не одну-единственную ментальную затрещину, а два пальца иттийской стали под ребра. Но, слава Создателю, что хранит всех ардражди, несправедливость не свершилась. У семьи есть наследник, у Вселенной - надежда, а у вас - рядовой. Счастливы?
Между тем, лоортово 'я вынужден так поступить' действовало более чем качественно. Ноющая боль в мышцах прекратилась, к рукам вернулась чувствительность, ослабла невидимая петля, захлестнувшая горло, и в голове заметно просветлело. Давление на разум, на которое Шэрди не обращала внимания и присутствия которого даже не сознавала, ослабло, думать стало легче - и перед глазами непрерывно, словно черно-белые слайды пошли картинки этого 'дежурства'. Дымящаяся рация, лампа, осыпающая её дождём искр и мелких осколков, гибкая, подвижная, словно ртуть фигура мужчины. Лоорт, прижимающий ладони к лицу. Слабость, пронзительный взгляд знакомых темно-лиловых глаз, затягивающий, словно водоворот, на дне которого кружатся мерцающие звезды - и пустота.
Мир перестал расплываться и обрел знакомые очертания. Лампы почему-то не горели, и единственным источником света служил ручной фонарь Лоорта. Но даже плохое освещение не могло скрыть, что юноша бледен до синевы, обведенные темными кругами глаза покрыты густой сетью лопнувших капилляров, а в углах рта резко обозначились складки. Шэрди была уверена, что сама выглядит ничуть не лучше своего рядового: ментальная затрещина от тэй ара не относилась к тем вещам, которые хочется испытать снова. Женщина недовольно оттолкнула пытавшуюся поддержать её руку (Лоорт имел наглость хмыкнуть), попыталась приподняться, но не смогла и снова обмякла. Боль перекатилась в голове колючим шаром, толкнулась в виски, и Шэрди зажмурилась от неожиданности. Лоорт, умница, заметил и немедленно вколол ей ещё и обезболивающее с глюкозой. Через несколько нирсов Шэрди пришла в себя настолько, что смогла сесть самостоятельно. Напряженно щуря утомленные глаза, она огляделась, но оценить диспозицию не смогла. Сумеречное зрение сильно упало: должно быть, сказывались последствия ментального удара или влияла смесь препаратов, растекавшаяся по её венам, и мрак за пределами освещенного фонариком круга казался почти непроницаемым.
― Все не так страшно, как кажется сначала, - проговорил Лоорт, видимо, пытаясь её ободрить. - Руки и ноги на месте, голова на плечах, сердца бьются ровно, а зрение - побочный эффект, восстановится. Выживем.
'Зачем?..' - про себя произнесла Шэрди, а вслух спросила:
― Что с освещением?
Вместо ответа Лоорт встал, одновременно поднимая руку с фонарем, и глазам Шэрди предстало жутковатое зрелище: все до единой лампы превратились в хаотичную смесь из обрывков разноцветного провода и потеков пластика, похожих на размазанные по потолку сопли. Подобный эффект не могли вызвать выстрелы из любого известного Шэрди оружия. Это сделала мысль, обращенная в грозную, разрушительную силу волей ментата. Тэй ар, значит, правда, вы... и Зелгарис учил не только своему вселенскому всепрощению... почему вы тогда не?..
― Это началось уже после того, как они ушли, - без обиняков проговорил Лоорт, снова присаживаясь рядом с ар-лейтенантом. - Я очнулся, вы ещё были без сознания... выбрался из-под... выбрался. Да. Вас вытащил, приступил к реанимационным мероприятиям, а светильники начали лопаться, как орехи в орехоколке... слово ара, я все делал по инструкции! Как мигало, так и лопалось. Когда шестая разлетелась вдребезги, отключился весь коридор. Неприятно, но срастется. Всегда же срастается.
Лоорт - и по инструкции? Шэрди недоверчиво приподняла бровь. И... почему 'уже после'? Кто же тогда?.. Что 'срастётся'?!
― Мм-хмм, - мальчишка рассеянно указал фонариком на противоположную стену. - К тому времени, как это произошло, я уже бегал по облачкам за радужными фейками, но не находите, что эта проплавлина должна быть на порядок шире и длиннее?
Машинально приглядевшись, Шэрди была вынуждена признать, что он прав. 'Громобой' Ойрега, знакомый ей не понаслышке, оставил бы на стене проплавленный след вчетверо шире и в два раза длиннее. Лоорт медленно повел фонариком вправо, влево, как-то по-особенному наклонил - и по грязно-черному 'шраму' заскользили едва заметные алые искры. Тонкая паутина огненных нитей разбегалась во все стороны, пульсировала, словно живая... Луч фонарика дрогнул, и она исчезла.
― Ничего не напоминает, энорэ ар-лейтенант?
― Самовосстановление, ускоренная регенерация... Нанозонды? Восстанавливают всю неорганику?
― Предметы из иттийской стали обращаются в пыль, стоит только покинуть эти гостеприимные стены - так что не только восстанавливают. Но все же цель поражена, энорэ ар-лейтенант, примите поздравления!
Спрашивая, Шэрди была уверена, что не ошибается. Как на учебных стрельбах, когда пробная серия уже окончена, и ты стоишь в ожидании, пока компьютер обрабатывает данные, но уже знаешь, что норматив выполнен. Стыд ледяной змейкой вполз в душу: как она раньше не увидела этого? Почему не обратила внимания? Почему никто другой не обратил внимания?
Последние слова она машинально произнесла вслух.
― Кто говорит, что не обратил? - удивился Лоорт. - Обращали. Разные люди, в разное время, в разных местах, независимо друг от друга - и при сдаче отчетов немедленно знакомились с циркуляром Циски. Сами знаете: неразглашение государственной тайны под угрозой смерти через отсечение головы. Вы разве не читали периодику?.. Проклятье. - Он замер, как мальчишка, которого поймали в тот момент, когда он запустил руку в банку с конфетами. - Энорэ ар-лейтенант, я буду вам очень признателен, если вы никому не расскажете об этом инциденте, забудете мои слова и позволите сделать своему 'звонарю' небольшую чистку. Если ар-генерал узнает, что я опять, он... Хотя это не сравнится с тем, что сделает мой отец, когда новость достигнет его ушей.
Будь Шэрди меньше погружена в себя, она бы заметила странности в поведении рядового Нарговайена. Она заметила бы, что освобожденные от перчатки пальцы стискивают фонарь слишком сильно, что взгляд юноши не отлипает от неё, словно боясь соскользнуть на мертвые тела товарищей, что голос звенит, как струна, готовая в любой момент порваться, и хозяин насильно выравнивает его. Но она не заметила. Шэрди Вайэнаррвен, Стальная Струна имперской гвардии, головная боль начальства и гроза всех своих спарринг-партнеров, желала предаваться тоске и унынию. И даже в своём унынии оставалась законченной индивидуалисткой - как и все ардражди.
Она машинально пошарила на бедре - и Лоорт немедленно достал, включил и вложил ей в руку её фонарь. Ар-лейтенант подняла его повыше, разглядывая сваленные в нише трупы. У гвардейцев не было ни одного шанса. Но почему их... а меня нет?..
Жизнь шак'хановски несправедлива, постановила Шэрди.
― Можете встать, энорэ ар-лейтенант? - прервал её мысли Нарговайен. - Вам помочь? Нам нельзя задерживаться надолго: я слушал переговоры соседних групп - кто-то активировал 'бродяжек', их не меньше десятка... - Он нахмурился, озадаченный отсутствием реакции ('Рядовой Нарговайен, потрудитесь объяснить, откуда у вас переговорное устройство?!'). - Энорэ ар-лейтенант?
― Я вас слышу. Идите, Нарговайен, - взмах руки должен был выйти повелительным, но получилась жалкая демонстрация того, как взлетает пеликан. - Без меня вы будете двигаться быстрее... необходимо передать сообщение, предупредить службу безопасности и ар-генерала... неизвестно, прошел ли 'никет'... Идите.
Густые, тонкие, словно нарисованные брови Лоорта недоуменно взлетели вверх, а затем он снова нахмурился, глядя на своего командира с подозрительным прищуром, какой сделал бы честь дознавателям Эр'гона. И не двинулся с места.
― Энорэ ар-лейтенант, кто это был? - немного помолчав, спросил он с абсолютной уверенностью, что командир сумела не только разглядеть больше него, но и оценить уровень подготовки нападавшего, определить стиль боя, школу и даже составить список людей, подходящих под описание.
― Тэй ар, - едва слышно проговорила Шэрди, не пытаясь изгнать из голоса горечь и досаду. 'Почему он не убил меня? Счёл недостойной легкой смерти? Или, того хуже... пожалел?' - Риган Ардьярдже.