- Интересную?
- Не-а!
- А чего ж читаешь?
- Да зачитался как-то.
- Бессонница?
- Сроду не было. И днем сплю, и ночью сплю.
- Зачем же читать, если неинтересно? Какая книжка-то?
Бен не смог ответить, лишь с недоумением посмотрел на книгу. Перевернул, глянул на обложку. "Лев Толстой. Анна Каренина", - прочел я.
- Ладно, Бен. Раз ты не спишь, то и не спи до утра. Сможешь?
- Запросто.
- А утром к половине седьмого, нет, лучше даже к шести, пойдешь по адресу, который скажу, это старый дом, там при выходе закуток есть, из него все видно, а туда посмотреть - темнота. Выйдет человек, я тебе его опишу. Вот и все.
- Ясно, - сказал Бен Гурион. И назвал цену. Цена была большая, но не чрезмерная. Я согласился и дал задаток.
- Я бы меньше взял, - вежливо объяснил Бен Гурион, - но жилой массив это тебе не лес, не пустырь. Вдруг бабка за молоком пойдет. Да мало ли...
- Давай так. Бабка, наряд милиции - меня не касается. Не сможешь в подъезде, уговори в лес по грибы. Понял?
- Да понял, - добродушно улыбнулся Бен. - Тут только одно хорошее место есть.
Где?
- Да в книге. Одно только хорошее место: как этот, ну... Ну, сено он косит.
- Левин?
- Может быть. Сено он косит - это хорошо. Я бы покосил. А остальное выдумки все. Ну, изменила баба. Ее измудохал, его тоже - все дела.
- Это прошлый век, Бен.
- В прошлом веке не мудохали?
- Случалось, - сказал я, чтобы отвязаться, и стал излагать ему подробности. Повторять не пришлось - у него была замечательная память.
Уходя, но не открывая еще дверь, я шепотом сказал:
- Позвонишь из автомата через полчаса после... Скажешь: майора нет.
- Понял.
- Кстати, а как книжка-то твоя называется? Кто автор?
Бен послушно взглянул на обложку и вслух прочел:
- Лев Толстой. Анна Каренина. Да я сроду на это внимания не обращаю. Было бы внутри интересно.
- Так неинтересно же.
- Неинтересно! - со вздохом согласился Бен Гурион и снова углубился в чтение.
Подъезжая к своему дому, я увидел одно освещенное окно.
Плохо, подумал я, могут обратить внимание, что разъезжаю по ночам.
Быстро загнал машину в гараж, вышел, посмотрел: окно горело.
Я сделал пару шагов - и встал как вкопанный - и опять задрал вверх свое офонарелое рыло. Светилось мое окно - третье от подъезда на девятом этаже.
Чего ты пугаешься, уговаривал я себя, поднимаясь. У Нины же есть ключи. Правда, она никогда не появлялась ночью - но захотела вот. Невтерпеж. Любовь и все такое. И это замечательно: она очень сейчас мне нужна. Очень. Я люблю ее. Я никого никогда так не любил. Мы будем жить долго и заведем множество детей. Целый детский сад. Победим другие народы не качеством, так количеством!
Я открыл дверь, торопливо прошел в комнату - и, клянусь, не вздрогнул, не вскрикнул и даже не удивился, когда увидел майора - на давешнем месте, на стуле у стола.
- Да вот ушел от тебя, а потом вспомнил, что не предупредил, чтоб ты без фокусов. А тебя нет. Ну, думаю, значит, фокусы уже начались.
- Все не было случая спросить: вы не в уголовке работали?
- В ней в самой.
- И двери взламывать там научились?
- Я запомнил ваш ключ, ваш замок. У меня хорошая зрительная память. Без хвастовства - особенная. А дома у меня станочек, слесарю иногда.
- Вы прямо на все руки мастер!
- Не без этого.
- Плохо думаете обо мне, Александр Сергеевич.
- Очень плохо.
- Я с секундантом ездил договариваться, у него телефон испорчен. Так что отправляйтесь спокойно домой, ложитесь баиньки, никто на вашу драгоценную жизнь не покусится.
- За секундантом можно было и утречком - как и за моим.
- Ваш-то предупрежден, а моего уговаривать надо!
- Ну, допустим. Верю. И все-таки, если позволите, останусь у вас. Время очень уж позднее, пока дойду - ложиться смысла не будет. А поспать хоть немного надо - даже и перед смертью. Как вы думаете? Мне ничего не требуется, я тут на диванчике прикорну.