Я делал все как бы машинально. Пошел принял душ, потом выпил чаю - и отправился в спальню, где разделся и лег - но тут же вскочил: дикость ситуации сводила меня с ума.
- Не спится? - послышался голос майора. - Оно понятно, человек не камень, я тоже не сплю. Ну, давайте поговорим.
- О чем?
- Ну, например... Откажитесь от Нины - и я тут же ухожу. И вы уснете сном младенца. Ведь она вам не нужна. Ведь тут тщеславие одно: красота, молодость, ум. Через год вам это надоест.
- Нет уж, гражданин майор!
Поскольку я сплю голым, то и явился перед ним в чем мать родила - стоя во весь рост и ничуть не стесняясь. Впрочем, не смутился и он.
- Нет, гражданин майор, тут не так, как вам хочется. Тут, извините, все-таки любовь! И какого черта вы в наши отношения лезете - не понимаю. Хотя понимаю: патологическая ревность!
- Сто раз вам объяснял. Вы - черный человек. Пойдите к любому, кто имеет дар чувствовать, - от вас каждый убежит и нос зажмет.
- Охренела мне ваша метафизика! Факт, хоть один?! Факт! Вы даже намека на криминал какой-нибудь в моих делах не нашли, а кой-какой криминал по финансовой части, признаюсь, есть - ради дела пришлось на него пойти, потому что прекрасно знаете - невозможно у нас совершенно честно работать пока! Невозможно! Первоначальное накопление капитала-с! Товарищ Маркс, если помните, если хорошо учились, а может, и Энгельс, неважно, в общем, товарищи Маркс-Энгельс заявили не без основания: когда капиталист чует сто процентов прибыли, нет преступления, на которое он не мог бы пойти. А тут тысячи процентов мелькают, десятки тысяч! Но ладно, я вам курс политэкономии не буду читать, я еще раз спрашиваю: что вы против меня имеете, кроме метафизики?
- Вам все равно не объяснишь. Вглядитесь в себя, вот и все. Нельзя вам жить на этом свете. Сами же пожалеете. И сами же, кстати, говорили, что частенько жить неохота. Чего ж теперь нервничаете?
- Вы первый, - сел я в кресло, - кому довелось увидеть, как я нервничаю. Потому что я Нину - люблю. Понимаете вы это?
Он помолчал. И вдруг начал размышлять вслух.
- В конце концов, есть судьба. Ведь сложилась она у меня так, а не иначе, хотя сложилась дико, нелепо... Может, и тут пусть все идет так, как идет. С чего я решил, что могу что-то изменить? На небесах-то ничего не изменится. Ну, искалечите вы ее, изуродуете, даже убьете - потому что шизоид со склонностью к навязчивой ревности, - что мне с того? Что я о себе возомнил? Вас вон чуть до греха не довел. Убить меня хотели?
- Хотел.
- Человека наняли?
- Нанял.
- Это сейчас просто... А из-за чего, из-за страха за свою жизнь? Из-за любви к Нине?
- Из-за страха за свою жизнь. Из-за любви к Нине. И из-за того, что понял: вы готовите убийство. Я решил защищаться.
- Почему же убийство? - удивился майор и сел на кушетке; воздух всколыхнулся, и запах его носков волной ударил мне в нос. - Сами же согласились на условия. Рулетка настоящая, а не убийство.
- А чутье ваше? Вы уверены, что шестым чувством не поймете, какой жребий надо тянуть?
О, тут я умно сказал, я правильно сделал, выложив ему свои опасения. Тут и расчет на его честность, и лесть его экстрасенсорскому самолюбию, - и сработало!
Он ошарашенно уставился на меня.
- А я ведь не подумал об этом... - пробормотал он. - Действительно, я могу этого не хотеть, а оно само получится... Я ведь карты с изнанки угадываю. Не всегда, но часто. Тогда... Тогда пусть наши секунданты... Хотя я и на них повлиять могу... Вы не представляете, как это иногда тяжело!
- Что?
- Ну, как вам объяснить... Вот я в детстве мечтал: хорошо бы видеть сквозь стены! А вырос и понял, какой бы это был ужас... Я все понимаю. И что вы меня облапошили сейчас - понимаю. Или - сам я себя облапошил. Но знаете, мне соврать нельзя. Почти невозможно. Посмотрите мне в глаза.
Я посмотрел.
- Значит, вы Нину любите?
- Мы что, в детектор лжи играем?
- Любите? - почти жалобно переспросил он.
- Люблю, - ответил я без всякого напряжения, не делая магнетического взгляда, не округляя честно глаза, как врущий школьник, сказал даже почти с усмешкой.
- Самое удивительное - не врет, - обратился к письменному столу Александр Сергеевич - и стал обуваться.
- До пяти домой успеете? - спросил я.
- Должен.
- Ложитесь спать и не выходите из дома. А я пока предупрежу.
- Понял.
- И с собою не кончайте. Нине будет неприятно.
- Вы считаете?
- Уверен.
Майор подумал и согласился:
- Хорошо. И будь что будет. А ничего хорошего не будет, я-то знаю.
- И пророки ошибались.
- Да, да... - рассеянно ответил майор. - И вдруг: - А как вас по отчеству, Сергей?
- Сергей Валентинович.
- До свиданья, Сергей Валентинович. Дай Бог, я ошибаюсь.
- Несомненно, ошибаетесь.
Он ушел, а я помчался к Бен Гуриону. И - застал его на выходе.
- Куда так рано, идиот?
- Осмотреться. И вообще.
- Все отменяется. Прошу вернуть задаток.