- Да, сэр. Им только надо напоминать, кто главный, и мне это удается. - Его невинные голубые глаза смотрели на меня с затаенным вопросом. Что-нибудь не так, сэр?
- Нет, ничего, - быстро ответил я, зная, что нарушил неписаные правила, командиру не положено вмешиваться в дела кубрика.
Когда я возвращался после ужина из столовой, меня остановила доктор Убуру.
- Вам известно, - спросила она, - что на этой неделе ко мне обращалась Паула Трэдвел?
- Нет.
- Так я и думала. - Она помолчала, пока мы поднимались по лестнице.
- А в чем дело, доктор? Вы можете ответить, не нарушая правил вашей этики?
- У нее была истерика. - Убуру посмотрела мне в глаза.
- О Господи. - Я ждал продолжения, но Убуру молчала.
- Что послужило причиной?
- Я поклялась не говорить вам, - ответила она. - Прежде чем пациентка мне все рассказала. Я судорожно вцепился в перила:
- А если я прикажу?
- Я не подчинюсь, - спокойно ответила она и улыбнулась. От улыбки ее темное лицо потеплело. - Я не хочу лишних проблем, командир. Просто поставила вас в известность.
- Спасибо. - Я пошел к себе в каюту и лег на койку. Мне так не хватало визитов шефа. Он относился ко мне по-прежнему дружелюбно, старался помочь, но сохранял дистанцию.
Следующую вахту я дежурил с лейтенантом Кроссборном. Мы долго молчали, потом наконец он попытался завязать разговор. Я слушал его рассеянно мысли были заняты другим, но, как только он заговорил о Шахтере, насторожился.
- Кто проявил себя лучше всех, когда бунтовщики прорвались на борт?
- Мистер Вышинский. Он был просто незаменим, и Вакс Хольцер, - ответил я досадуя. Надо же! Привязался.
Следующий вопрос вернул меня к реальности.
- А что заставило вас пустить на корабль десяток людей, одетых в скафандры? Я язвительно бросил:
- Это допрос, лейтенант?
- Вовсе нет. Но случай просто из ряда вон. Я веду дневник и записываю туда все важные события. Если вы настаиваете, могу переменить тему.
- Не надо. Сожалею, но я допустил ошибку, пустив их на корабль.
Моя откровенность, казалось, обрадовала его.
- Должно быть, это был ужасный день.
-Да.
- Я веду записи каждый вечер, - сказал он доверительно. - Излагаю в дневнике свои чувства и мысли.
- Для вас это, видимо, отдушина, - сказал я с отвращением.
- Написано неплохо, но никто не читал, только мой дядя.
- Он литературный критик? - спросил я из вежливости.
- Нет, но сведущ в делах флота. Возможно, вы о нем слышали? Адмирал Брентли.
Еще бы не слышать. Адмирал Брентли возглавлял Оперативное командование флота в Лунаполисе, а этот Кроссборн был его ушами! Сердце у меня упало.
- А записи о Шахтере вы уже сделали, лейтенант?
- О да, - скромно ответил он. - Все это так трагично. Уверен, дядя прочтет с интересом.
Я замолчал, кипя от возмущения. Потом пожал плечами. В Адмиралтействе и без дневника мистера Кроссборна знали, что я натворил.
Но через три недели я понял, что необходимо действовать. Мистер Кроссборн оставил в покое Шахтера и стал расспрашивать о казни матросов Таука и Рогова. В то же время мои гардемарины и кадеты окончательно пали духом. Алекс буквально кипел от ярости. Со мной держался вежливо, а с другими то и дело срывался. Дерек выглядел подавленным и усталым.
- Ко мне дважды являлся мистер Тамаров, - сообщил лейтенант Шантир. Я не проявлял особого усердия, но отпустить его просто так, разумеется, не мог. - Все это значилось в журнале, который я регулярно просматривал. Я также стал навещать спортзал и понял, почему так редко встречаю гардемаринов и кадетов, - почти все время они отрабатывали штрафные баллы.
В полной растерянности я доверился Макэндрюсу, рискнув проявить свою неопытность, но он и так знал мне цену.
- А чего вы ожидали, - без обиняков заявил шеф. - Как вы думаете, откуда взяли офицеров, которых вы так просили на базе?
- Выражайтесь яснее, - буркнул я, чувствуя себя полным идиотом. Но я должен был это знать. Он вздохнул:
- Командир, мистер Шантир сам изъявил желание служить у нас на корабле. Верно? Двух других офицеров назначили. Прикажи вам Адмиралтейство направить на проходящий корабль лейтенанта, кого бы вы выбрали?
- Мистера Кроссборна, - без колебаний ответил я.
- А кого из гардемаринов? Я в сердцах выругался.
- Вы помогли ребятам из межпланетного флота избавиться от их самой большой головной боли. Я проклинал свою тупость, свою слепоту.
- Ну и дурак же я! Даже не просмотрел личные дела новых офицеров, не имел о них ни малейшего представления! - Мне и в голову не приходило, что со мной могут сыграть столь злую шутку.
- Не расстраивайтесь, командир. От личных дел пользы мало.
Я помолчал. Шеф прав. Вряд ли мистера Таера характеризовали в личном деле как "тирана" и "садиста". Да и Кроссборн не нарушал уставы Военно-Космическою Флота, ведя дневник в свободное от работы время. А то, что он приставал ко всем с вопросами провокационного характера, я вообще не мог доказать. Тем более было бы глупо с моей стороны делать ему за это выговор. Наверняка я помог его бывшему командиру избавиться от него.
Я ушел к себе в каюту и стал размышлять. Традиции есть традиции. Я не терпел, когда их нарушали. Но как остановить гардемарина Таера? Или запретить лейтенанту Кроссборну вести дневник? Никаких идей на этот счет у меня не было.
Между тем я приказал Алексу пройти углубленный курс навигации и отправил его в машинное отделение к мистеру Макэндрюсу. Пусть хоть немного отдохнет от Таера.
Но ничего не изменилось. Алекс продолжал набирать штрафные баллы, и его снова послали к Шантиру.