- Потерпи, Алекс.
- О чем вы, сэр? - Голос у него дрогнул. Ему было без малого восемнадцать, и он заслуживал лучшего обращения. Но учеба в Академии не прошла даром. Он ни за что не пожаловался бы командиру на своего начальника.
Я плюнул на субординацию:
- Потерпи. Я знаю, что происходит. Он посмотрел на меня. И в его взгляде я вместо обычного дружелюбия увидел равнодушие.
- Иногда я просто ненавижу флот, сэр,
- И меня тоже? Взгляд его потеплел.
- Вас нет, сэр, - спокойно ответил он. - Многим сейчас нелегко, сэр. Это было самое большее, что он мог сказать о делах кубрика.
Между тем Кроссборн продолжал кропать свой дневник. Во время вахт он только и делал, что листал журнал и, наткнувшись на запись о том, как Алекс защищал несчастного моряка во время суда, поинтересовался, что я думаю по этому поводу.
- Лейтенант, ваши вопросы и доклады, которые вы без конца строчите, плохо действуют на моральное состояние людей. Лучше прекратите.
- Это приказ, сэр? - вежливо спросил он.
- Просьба.
- При всем моем уважении к вам, сэр, не думаю, чтобы мой дневник попадал под юрисдикцию Военно-Космического Флота. Непременно спрошу об этом у дяди Тэда. А вопросы, если вы мне прикажете, я могу и не задавать.
- Очень хорошо. Считайте это приказом.
- Есть, сэр. Но, поскольку приказ не совсем обычный, прошу изложить его в письменном виде.
- Забудьте об этом, - поразмыслив, сказал я. - Можете продолжать. Подобный приказ, если не знать подоплеки, мог показаться просто идиотским и к тому же диктаторским. А мне и так хватало проблем с Адмиралтейством.
Безрезультатно закончился и разговор с Филипом Таером. Я вызвал его к себе в каюту, чтобы придать нашей встрече менее формальный характер.
- Я просматривал журнал, мистер Таер. Почему вы назначаете так много штрафных баллов?
Он сидел, положив руку на стол, как в свое время шеф, и смотрел на меня своими невинными голубыми глазами.
- Я готов подчиниться вашим приказам, сэр. Вы советуете не обращать внимания на явные нарушения?
- Нет. Но нарушения есть или вы ищете их?
- Командир, я стараюсь. Делаю все, чтобы не занимать вашего времени проблемами кубрика, - Ответ был откровенным и разумным. Не придерешься.
- Никто мне ничего не говорил, - буркнул я. - Но вы назначаете штрафные баллы быстрее, чем их можно отработать.
- Да, сэр, я знаю. Не раз предлагал мистеру Кэрру и мистеру Фуэнтесу проводить больше времени в спортзале, сам ходил туда, чтобы им помочь с упражнениями. Но лучше всего не зарабатывать штрафных баллов. - Он спокойно смотрел мне в глаза.
- Каким образом?
- Соблюдать устав, сэр. Мой предшественник, должно быть, весьма небрежно относился к своим обязанностям. Он и сейчас себя ведет неадекватно. Потому и не мог учить других. Все эти проблемы я стараюсь сейчас решить.
Да, к нему ни с какой стороны не подъедешь.
- Не буду учить вас, как надо вести себя в кубрике. Только скажу, что в моральном отношении вы плохо действуете на людей.
- Спасибо, что сообщили мне об этом, сэр, - с неподдельной искренностью заявил Таер. - Сделаю все, чтобы их моральные проблемы больше вас не беспокоили.
- Я хочу, чтобы их не было. А скрывать ничего не надо. Это все.
Гардемарин изящно отсалютовал и удалился. Я мерил шагами каюту вне себя от злости. Ладно, я его предупредил. И оставлю в покое до Окраинной колонии. Не исправится, пусть пеняет на себя.
Во время очередного посещения спортзала я застал там Дерека и Рики. Дерек работал на брусьях, кадет отжимался на матрасе. Алекса не было. Мальчишки истекали потом и молча ждали, пока я уйду.
Я не видел Алекса три дня, пока мы не встретились на вахте.
- Что-то я не вижу вас в спортзале, мистер Тамаров. Он посмотрел на меня безо всякого выражения:
- Да, сэр. Мне приказано оставаться в кубрике и выходить только на вахту и в столовую.
- О Господи! И как долго?
- Пока я не буду проявлять усердия в службе, сэр. - Лицо его оставалось бесстрастным, но он покраснел.
- А теперь проявляете?
- Похоже, нет, сэр. Мне сказали, что я не способен к службе в Военно-Космическом Флоте. Возможно, так оно и есть.
- Вы очень даже способны, - попытался я подбодрить его. - Все образуется. Я тоже не ладил со своим старшим гардемарином, а потом мы стали друзьями. - Я понимал, что все это пустые слова. Джетро Хагер не имел ничего общего с порочным мальчишкой, которого судьба послала нам в старшие гардемарины.
- Да, сэр. Все бы ничего, да вот только Рики по ночам плачет.
- Плачет? - встревожился я.
- Да, сэр, два или три раза плакал, когда поблизости не было мистера Таера.
Это уже совсем плохо. Рики Фуэнтес- хороший, жизнерадостный мальчик. И просто так лить слезы не будет. На память пришел урок, преподанный мною Ваксу Хольцеру после того, как я стал командиром. Но одно дело Вакс Хольцер, а другое - наш новый гардемарин. Вакса я хорошо знал, мы вместе жили в кубрике. К тому же Вакс был отличным офицером и старался изжить в себе все плохое, чего не скажешь о Филипе Таере.
Через три недели мы выйдем из синтеза, чтобы провести навигационную проверку, и тогда до Окраинной колонии останется всего несколько дней. Так что надо повременить.
Однако спустя какое-то время ко мне обратился мистер Шантир:
- Сэр, в кубрике что-то не так. Ко мне опять приходили мистер Кэрр и мистер Фуэнтес. Журнал переполнен штрафными баллами.
- Знаю.
- Вы можете что-нибудь предпринять?
- А что вы предлагаете, мистер Шантир?