Наступила зловещая тишина. Амалрик огляделся, отыскивая других гоблинов, но их больше не было, остались только те трое, запутавшиеся в паутине. Сейчас они казались большими зелеными коконами. Гоблины катались, бились, вертелись словно мотыльки, попавшие в паутину. Подойдя к ним, Амалрик легкими ударами жезла раскроил голову каждому. Затем вытер липучую кровь со своей гигантской тросточки, проведя ею по щебню дороги. Убенидус перевел дух.
Было уже поздно вступать в обнесенный стеной город Чан-Чан, ибо местный дашпед, как называли орган правления в своих провинциях Абламариона, отдал приказ закрывать ворота города до самого рассвета, охраняя покой горожан от ночных разбоев обитателей страны гоблинов.
Вот поэтому Амалрик и предложил переночевать в низком, маленьком, крытом соломой постоялом дворе, расположенном недалеко от главных ворот. Все еще не придя в себя от недавней схватки с ужасными гоблинами, старый волшебник не нашел сил возражать и они проследовали вниз по дороге к постоялому двору. Убенидус был бы конечно рад вернуться к своему оседланному ящеру, на боку которого были привязаны чудодейственные припасы в плетеной корзинке, но путающая ноги паутина полностью и окончательно заблокировала проход. Должно было пройти не менее недели, прежде чем паутина высохнет и ветер унесет ее прочь.
- Воистину для меня великая удача, что ты оказался здесь, в это время, - благодарно произнес волшебник.
- Здесь нет никакой удачи, это все Всемогущие Боги, - прогремел в ответ Амалрик. - Они послали меня к тебе, предупредив, что скоро я встречусь с одним неприглядным типом, которому предназначено сопровождать меня на юг в моем военном походе против Зана, князя Юзентиса, Города Покоривших Смерть.
Старый колдун оценивающе глянул на молодого гиганта. Уйдя из когтей банды гоблинов, не попал ли он в руки маньяка? И что это за выражение "неприглядный тип"?! Убенидус уже не считал себя юным красавцем, так как недавно ему исполнилось 213 лет, но до сих пор казался себе весьма привлекательным мужчиной, особенно, когда надевал свою лучшую темно-малиновую мантию с высоким, отделанным золотом, стоячим воротником и садился на резной трон черного дерева в своей семистенной башне из зеленого нефрита, стоявшей на берегу реки Летящих Змей среди лесов к востоку от Абкелениского хребта.
И он всегда гордился необычайной высокопарностью своих исполненных драматизма жестов, хорошо поставленным голосом, пронзительным взглядом черных глаз и сквозящих за всем этим величавой и таинственной торжественностью, словно он посвящал в таинства Оремазиуса.
Но на самом деле наш Убенидус был маленьким, лысеньким, костлявым и смешным. У него был высокий пронзительный голос, длинноскулое унылое лицо с раскосыми черными глазами. Однако - надо предостеречь - он считался полностью посвященным магом Младшей Церкви и обладал очень острым языком, впрочем, как и все его семейство, на гербе которого была изображена маленькая зеленая птичка.
- В самом деле? - заметил он безразличным голосом, как бы не совсем доверяя словам Амалрика. - И когда же ты, гм-м, в последний раз беседовал со Всемогущими Богами?
- Вчера, в полдень, на вершине Теластериона, - прорычал Амалрик.
И перед Убенидусом вдруг возник облик грядущих несчастий. Он сразу как-то сник и до самой гостиницы они не обменялись ни словом.
Это была длинная с низким потолком комната. Ее ярко освещенные окна выделялись на фоне лилового вечернего сумрака. В широком каменном очаге бушевал жаркий малиновый огонь, и жарилось на вертеле сочное мясо. Соломенную крышу поддерживали покрытые сажей балки, с которых свешивались связки красного и зеленого перца, желтые гирлянды лука, копченые окорока, пучки соцветий шалфея, разные специи и душистые приправы для приготовления мяса.
Люди - дюжины две - сидели на длинных скамьях вдоль грязного стола, на котором валялись объедки. В основном это были рыбаки, высокие и краснолицые, носившие непомерные туники и сандалии с кожаными завязками и матерчатым верхом, туго обхватывающие их мускулистые ноги. Там и сям среди них виднелись фермеры - худые изможденные люди, дремлющие над кувшинами вина, и несколько раз глаз натыкался на мелких дворян и одного-двух господ в цветных чулках и шелковых блузах. На них были накинуты зеленые и лиловые плащи. Там же сидело несколько ганкейских островитян. Эти дикари выглядели тут очень странно со своими гривами спутанных волос, окрашенных в чудовищно синие цвета, и телами, кофейными от загара. Они были полностью закутаны в саранги из оранжевой материи, сооруженные из полос шириной не более человеческой ладони, которые обвивали все тело, начиная от подмышек и заканчивая бедрами. У них уже было некое подобие цивилизации и этот народ успешно занимался перевозкой и торговлей диковинными стручками, водяными плодами и сиакскими плавниками из которых получался отменный суп.
Стоило колдуну с Амалриком войти в гостиницу, как все разговоры разом оборвались. Забыв все свои дела, люди уставились на вновь прибывших, разглядывая их с головы до пят беспристрастными, но любопытными взглядами. Нетрудно понять Убенидуса, который как-то разом сник обстрелом целой батареи пристальных глаз. Бесспорно, местным никогда не приходилось видеть подобное существо. Для них он был экзотической новинкой. Его желтоватая кожа, черные подслеповатые глаза, лысая голова, покрытая черной шапочкой с кистями, коричневато-табачная мешковатая мантия, на которую было нашито с полсотни деревянных, каменных и металлических амулетов, свисавших также и с его тощей шеи, вызывали в них удивление и веселое любопытство. Маги и волшебники Оремазианского Братства редко посещали провинцию Абламариона и он, конечно, дал почву слухам и сплетням, и привлек внимание всех присутствующих. Но еще большее внимание было уделено его спутнику.
Семифутовые колоссы вообще всегда производят впечатление. Страсти кипели вокруг Амалрика и его почти осязаемой ауры и жизненной мощи. Маленьких людишек буквально бросало в жар от одного его жуткого присутствия - и это тогда, когда люди с детства свыклись с мыслью о существовании живых богов! Все взгляды как бы приковало к его мощному телу со стальными буграми мускулов. Он же не обратил на это никакого внимания, словно молчаливое почтение, оказанное ему, нисколько его не занимало, когда он, рывком открыв дубовую дверь, вошел в гостиницу. Швырнув свой плащ, он разом расчистил себе место перед самым огнем. Его громовой голос прорычал что-то насчет вина, мяса и сыра, и запыхавшийся хозяин мигом приволок все на одном большом вместительном блюде. Довольно крякнув, Амалрик буквально накинулся на еду, в то время, как маленький колдун уселся поодаль скромно и незаметно. Хоть он и сильно проголодался, но больше предпочитал независимость, чем компанию Амалрика, а смыться восвояси ему пока не представлялось возможным.
Громадный молодой колосс (как поразился Убенидус, считавший его юношей, когда узнал, что Амалрику исполнилось уж больше тридцати тысяч лет) похоже, был вполне доволен своим спутником. И оценив опытным глазом строение плеч и силу рук молодого гиганта, Убенидус решил, что не стоит обижаться на его выходки.
- Я направляюсь в свое регулярное пятилетнее паломничество к Конклаву Орера Оремазиуса, расположенному на другом конце Фартеджанского леса, доверительно начал он. - Если тебе надобно идти в том же направлении, то я буду счастлив составить тебе компанию.
Амалрик усмехнулся, вылил себе в рот полный кувшин крепкого вина, громко рыгнул и отодвинул опустевшее блюдо.
- Послушай, старик, - сказал он. - Всемогущие Боги приказали мне вместе с тобой отправиться на юг к Огненной реке, чтобы повергнуть в прах мерзкие стены Юзентиса и исполнить повеление Сегастириена. Ты понял?
Убенидус тяжко вздохнул, но ничего не ответил. Ему подумалось, что, может быть, ему было бы лучше остаться с гоблинами...
- Тебе приходилось слышать о Вечном Амалрике? - продолжал богатырь.
Убенидус задумался на мгновение и кивнул.
- Да, я припоминаю, что о нем упоминал еще Валасенал в своем собрании Северных Мифов. Считается, что он - великий воин, избранный богами, и был взят из погибшего Сегастириенского пантеона для борьбы с силами Зла и был наделен бессмертием. Интересно, что хотя я и поклонник Оремазиуса Великого - повелителя Волшебников - но тем не менее в одной нашей старой Шамасианской легенде...
Бронзовый гигант гневно уставился на него.
- Так знай, смертный, что я и есть тот самый Амалрик, человекобог, слуга Всемогущих Богов!
- О-о, господи! - воскликнул Убенидус. - Мальчик, налей мне еще вина!
В эту ночь они уснули, прикорнув рядом с центральной комнатой. Кровать казалось достаточно большой и для троих гостей, но гигантские члены Амалрика заняли почти всю ее ширину, и Убенидус, буквально валившийся с ног от усталости и желания спать, был поставлен на грань сумасшествия и провел кошмарную ночь, скрючившись в кресле и завернувшись в грязное хозяйское одеяло.
Он решил подождать, пока Амалрик не уснет мертвым сном, сраженный таким количеством неразбавленного вина, которое уложило бы с полдюжины здоровенных молодцов. Ждать, наверное, долго не придется. Скрючившись в кресле поудобнее, Убенидус решил спать только в полглаза и при первой же возможности ускользнуть из постоялого двора, чтобы больше никогда не встречаться с умалишенным гигантом. Он постарается убраться как можно дальше к тому времени, как Амалрик очнется от своего пьяного забытья.
Но долгое ли путешествие, или напряжение последних дней тому виной, а только проснулся Убенидус от первых солнечных лучей и громовой ругани Амалрика, будившего его, чтобы ехать на юг.
Как только он плеснул в лицо холодной водой из треснувшей чашки и умылся, старый колдун с горечью услышал радостный, бодрый и удивительно здоровый голос Амалрика - будто и не было вчера выпитого галлона вина. Амалрик громко торговался с визгливой женой хозяина.
Убенидус застонал и с ожесточением снова плеснул себе в лицо холодную воду. Желудок его протестовал против завтрака. И хотя он спал довольно крепко, колдун проснулся с целой коллекцией болей и кошмаров, способных испортить день и самому ангелу.
Уж лучше было бы остаться у гоблинов!
3. СТРАННОЕ ГОСТЕПРИИМСТВО ООЛИМАРА
Убенидус нашел Амалрика на усыпанном соломой дворе гостиницы. Тот только что заключил сделку насчет транспорта. Человекобог передал хозяину маленький мешочек с серебряными монетами и, упершись руками в бока, повернулся полюбоваться своим приобретением.
Старый колдун пришел в ужас, увидав, какого коня купил Амалрик для своего путешествия на юг. Теперь он был бы просто счастлив, если бы на месте этого коня был его спокойный, медлительный, комфортабельный ящер. Маг без жалоб вытерпел бы крысиную поступь ксанза, калагаря или даже птицы-дешади, похожую на страуса гигантского размера. Но Амалрик выбрал глагоцита!
Душа колдуна ушла в пятки. Он струсил. За двести с лишком лет ему еще никогда не приходилось сидеть на подобной штуке и, честно говоря, лучше бы этого не случалось и впредь. Ох, бедная его головушка!
Любой понял бы чувства Убенидуса при одном взгляде на глагоцита. Вообразите что-то похожее на медоносную пчелу, только разбухшую до размеров гигантского лося. Мысль ясна? Вот именно такой чудовищный образчик стоял на привязи у гостиницы. Он был футов пятнадцати в длину с размахом крыльев в десять футов, и казался вышедшим прямо из кошмара.
Его голова - гигантская грушевидная роговая луковица, покрытая сверкающей чешуей оранжево-коричневого цвета - занимала половину туловища. С обеих сторон головы виднелись огромные заплаты глаз. Они казались светящимися массами мерцающих кристаллов, но в действительности они были сложными фасеточными глазами, состоящими из множества отдельных элементов. Сложные нижние челюсти, оснащенные зубами, выдавались прямо из-под рогового выступа головы. У твари были длинные противные хоботы, которые непрерывно облизывали плащ Амалрика. От основания нижних челюстей поднимались две ветвистые голые антенны. Они механически резко передергивались, исследуя потоки воздуха. Сверху голова чудовища была покрыта длинными копьеобразными волосами толщиной с палец Убенидуса.
Голова переходила в тонкий стебелек шеи, живот распухал в чудовищную грудную клетку, одетую в кольчугу темно-коричневого цвета. Роговой хитиновый панцирь восково блестел и выделял остро и дурно пахнущую неприятного вида жидкость, похожую на йод. У твари было три пары ног, также плотно покрытых толстым копьеобразными волосами, особенно задние, бедерные части которых и первые сочленения покрывал грубый сальный мех.
От верхней точки грудной клетки выгибались назад две пары жестких кожистых крыльев, стеклянно поблескивающих, словно толстые слюдяные пластины, искрясь и переливаясь коричнево-золотым, свинцово-серым и темно-голубым отливами.
С места, где стоял старый колдун, в мембраноподобных крыльях был виден и лилово-красный оттенок. Как и в оконном стекле, это объяснялось наличием в крыльях большого количества свинца.
Глагоцит резко клацнул челюстями. Он был само нетерпение. Чудовищные верховые насекомые могли лететь на высоте около мили со скоростью порядка семидесяти миль в час.
Вспомнив об этом, Убенидус почувствовал себя совсем худо.
Но ничего не могло помочь. Амалрик был в приподнятом настроении и только добродушно подсмеивался над Убенидусом и его страхами. Ужасные пророчества колдуна, предсказания неминуемой беды, отчаянные просьбы и, наконец, мольба - все было решительно отвергнуто.
Амалрик только буркнул, что любой летающий конь может за час преодолеть большее расстояние, чем калагар или ксанз за полдня, а все остальное несущественно.
Деревянные седла были пристроены на голове глагоцита, упряжь оплетала всю заднюю часть рогового гребня и обхватывала короткую шею. Седоки должны были лететь бок о бок. Седла были обтянуты кожей и выглядели не так уж плохо. С долгим тоскливым вздохом Убенидус позволил Амалрику и хозяину постоялого двора, который всегда содержал образцовую конюшню для нужд своих клиентов, водрузить себя наверх. Ременные крепления были устроены так: один ремень обхватывал талию, другой бежал через грудь и подмышки, потом они сходились и застегивались высоко на боковине седла. Два других ремня удерживали бедра седока. Вся система была удобна и надежна.
Убедившись в безопасности Убенидуса, Амалрик занялся купленными им запасами, которые прикрепил под грудью глагоцита. Он купил минимум необходимого - сушеное мясо, капчасовое желе, два пропитанных маслом бурдюка, один со свежей водой, другой с красным вином. Плюс большой запас шрепа для глагоцита, на случай, если они залетят далеко от плодородных северных земель.
Потом он вскочил в седло, крепко привязался, продел руки в управляющие петли, зажав пальцами кожаные ремни и закрепив их так, чтобы они не проскальзывали. Теперь они были готовы пуститься в путь.
Роговые щетинки на голове глагоцита не имели нервных окончаний и у него не было нежных губ, так что система упряжи, пригодная, к примеру, для лошадей, совершенно не подходила для глагоцита. Здесь наезднику приходилось держать в руках две крепкие деревянные дубинки, которыми он и управлял своим скакуном, ловко ударяя то по одному, то по другому плоскому выступу по бокам выпуклых сверкающих фасеточных глаз животного.