— Сразу после приема у Хозяина, то есть через два дня.
— Отлично. А пока может я могу быть свободна?
— И не мечтай!
— Мне очень нужно, понимаешь?
— А не хочешь ли узнать, почему ты умрешь?
— У тебя всегда найдется причина. Да и объяснение, как я полагаю, займет некоторое время, а его у меня нет. Я должна спасти друга.
— Какого друга? — с неожиданной злобой спросил наместник.
— Василиса хочет убить Ю-Ю. Я должна его выручить.
— Ты говоришь ерунду. Этого не может быть.
— Неужели? Ты не знаешь об этом ничего? Странно. Твоя партнерша по коалиции не известила тебя?
— По какой еще коалиции?
— Против меня. Двое наместников на одну беззащитную девчонку: это не честно.
— Ничего подобного нет!
— А вот сейчас ты говоришь ерунду. Вы с Василисой сговорились против меня и настроили всех дремучих. Знаешь, как это называется? Травля. Но не думайте, что вам легко удастся справиться со мной!
Меня снова обуяла порожденная обидой злоба. Как бы мне не хотелось, чтоб Гавр смотрел на меня с такой вот снисходительной иронией. Его забавлял мой гнев. Он ведь знал, что я уже проиграла, и эти мои слова сродни сбрасыванию с доски шахмат перед поражением. Выслушав меня безмятежно, он произнес:
— Ладно. Допустим, Василиса действительно затеяла какую-то игру. С этим я еще разберусь, — сказал он и добавил уже безапелляционным тоном:-Но это не освобождает тебя от ответственности за твою провинность.
Тут мне нечего было скрывать:
— Я ни в чем не виновата перед тобой. И не боюсь тебя!
Гавр присел рядом.
— Покажи-ка твою правую руку.
— Вот, посмотри, — удивилась я.
— Почему она забинтована?
— Потому что, — объяснила я, разматывая тряпку, — твое проклятое кольцо стянуло мне палец.
Я показала ему распухшую ладонь, и он усмехнулся довольно.
— Поделом тебе. А ты не знаешь, случайно, отчего это?
— Ну?
— Измена.
— Что?
— Моя женщина мне изменила с другим. За это я должен убить ее. Так гласит закон.
— Я что-то слышала об этом. Но меня не в чем упрекнуть, только вот доказывать тебе я ничего не собираюсь. Да с чего ты взял вообще?!!
— Не твое дело!
— Это тебе Заварзуза сказала, правда?
— Это не важно.
А мне было важно. А главное, ясно. Ясно, что затеяла Василиса и чего она добивалась от ведьмы. Кажется все становилось на свои места. Матушка действовала против меня из-за материнских чувств, ее-то можно было понять. И кольцо — тоже, видимо, бабкины шашни. Наместница же собиралась уничтожать меня не своими руками. С этим мог отлично справиться прирожденный палач, ее второй номер. Тем более что ему теперь за это ничего не будет.
— И ты поверил? — с усмешкой спросила я.
— Да. А когда увидел твою руку, у меня не осталось сомнений.
Он поднялся, и я тоже попыталась встать на ноги, хоть это было очень трудным делом. Похоже было, что Гавр не собирался больше ничего объяснять мне, поэтому я снова решилась на вопрос:
— Могу я поинтересоваться, с кем это я тебе изменила? Просто любопытно.
Вместо ответа он зло снова схватил меня за плечо и потащил обратно. Я едва успевала двигать ослабевшими ногами.
— Послушай, Гавр, — на ходу пыталась я с ним договориться, — у меня уже нет ничего, что тебе нужно. Ни силы, ни скипетра, наместничество ты получишь через два дня. Ну, что тебе еще надо? Отпусти меня. Мне надо спасти Ю-Ю.
Он вдруг резко остановился и, больно дернув меня за плечо, зло рявкнул в лицо:
— Так ты и с ним была?!
— Что?!!
— Отвечай!
— Да ни с кем я не была!
— А Яр Отшельник?
Я грустно рассмеялась.
— Ты с ума сошел! Он ведь…
Я запнулась и закусила губу. Сказать ему, что он мой дед, значит признать, что встречалась с невидимкой. Да и то, что я внучка его заклятого врага не прибавит мне популярности в его глазах.