— Это что? Ревность или уязвленное самолюбие собственника-рабовладельца? — ехидно спросила я, пытаясь отвести разговор от Яра.
— Второе! — рыкнул наместник и снова потащил меня куда-то.
Нужно было срочно что-то придумывать. Иначе Гавр уведет меня обратно, а ведь я почти у цели. Пропадут тогда даром весь мой отчаянный путь, смерть Трои, Талиши, и доктор тоже пропадет, если вообще жив еще.
— А как же Ю-Ю? — спросила я, увидев, что мы подходим к пространственной двери. В отличие от меня, наместник мог открывать ее без скипетра. Да и сила всегда была при нем.
— Меня это не волнует! — ответил он резко.
— А меня волнует! Я не оставляю друзей в беде! Троя уже погибла, теперь Ю-Ю. В любой момент может быть поздно!
— Твоя собака погибла? Как это может быть? — спросил он, снова остановившись.
— Ее убила Горгона. А если бы не ее, то меня.
— Она бы не посмела, — с сомнением возразил Гавр.
— Не веришь мне?
— Нет, — отрезал наместник и, снова дернув за плечо, потащил к двери.
Гавр даже меч с меня не снял и не стал больше связывать, настолько был уверен, что я не смогу сбежать. И, уж конечно, не сомневался, что я не представляю для него ни какой угрозы. Я отстала лишь на один шаг, сделала вид, что запнулась. Он отпустил мою руку и даже не оглянулся. Отстегнув пояс с мечом, я изо всех сил ударила Гавра рукоятью по голове. Он остановился и пошатнулся.
Не став дожидаться упадет ли он или только чуть замешкается, я бросилась, что было сил, напролом через рощу, не оглядываясь и не останавливаясь. Лишь спустя полчаса я, обхватив осинку, повисла на ней, едва переводя дыханье. А через минуту снова быстрым заплетающимся шагом поплелась к Северному замку Василисы, но уже по памяти. Карта осталась у Гавра.
Погони не было, но это-то и настораживало. Неприятных сюрпризов следовало ожидать на каждом шагу, и я заставляла себя не терять бдительность, прислушиваться и приглядываться. До замка оставалось не более часа пути.
Я лежала на вершине холма, вжимаясь в землю. Я пряталась в траве и вглядывалась вниз, где располагался замок Василисы, ее северная резиденция. Он состоял из каменной стены, поросшей зеленым лишайником, высокого сероватого донжона и нескольких построек. Я не имела понятия, где мог находиться Ю-Ю и был ли он жив. Теперь на меня охотился и Гавр, и возможно он уже был в замке.
Хорошенько оглядев все вокруг, я ползком стала спускаться с пологого склона холма. Он был почти голым, трава за лето выгорела и пожухла. Я переползала от камня к кочке, от кочки к кусту, всякий раз снова осматривая местность вокруг и пережидая не менее десяти-пятнадцати минут, пока не убеждалась, что мне ничто не угрожает. Я боялась внезапного появления Гавра, Горгоны или еще кого-нибудь с лицензией на мое убийство.
Таким манером подобралась я к замку только через полтора часа. Ворота были заперты, но сверху я заметила, что одна из четырех сторон стены в середине обвалилась. Туда я и направилась. Это был небольшой проем в стене, где вывалившиеся наружу камни могли послужить мне лестницей. Я стала взбираться по ним и, вскарабкавшись к пролому, заглянула вовнутрь. Там не было ни души. Но прыгнуть вниз я решила не сразу, спряталась за стену и замерла и прислушалась. В течение нескольких минут я не услышала ни звука, кроме шума листвы. Замок был будто мертвым, ничто не выдавало в нем признаков жизни. Я начала сомневаться: нужно ли мне вообще туда? Но делать было нечего. Я проделала такой путь, и назад было нельзя.
Спрыгнув вниз я тут же вжалась в камни. Здесь уже не за что было спрятаться, и я снова напряженно вслушалась в тишину. Все было спокойно. Я потихоньку стала продвигаться вдоль стены, прижимаясь к замшевым ото мха камням. Пробравшись к ближайшей постройке, я перебежала к низкому круглому окну и заглянула внутрь. Стекло было мутным, но и сквозь него я заметила, что там был полный беспорядок и только. Ни единой живой души. Таким же образом я обследовала все ближайшие строения и везде обнаружила лишь запустение паутину и пыль.
Оставались еще башня и несколько строений у главных ворот. Кованые двери донжона были наглухо закрыты, и как я не упиралась в них и не толкала всем телом, они не поддавались. Судя по ступенькам и древнему замку на навесках, к башне уже давно никто не подходил. Все было ржавым и замшелым.
Я стала обходить донжон вокруг, ощупывая руками гладкие камни, надеясь, что отыщется какой-нибудь потайной вход, но безрезультатно. И вдруг я почувствовала нечто необычное: воздух будто загустел, заволновался, и странное напряжение повисло вокруг меня. Я тут же бросилась прочь от этого места и вовремя спряталась за ближайшим углом. Выглянув из-за стены, я увидела, как из колышущегося воздуха выпрыгнула груда напряженных мускулов. Это была Горгона.
Она приземлилась, встряхнулась и огляделась. К счастью, демон меня не заметил, так как я была в тени и с подветренной стороны. Я легла на землю, плотно уложенную плоскими камнями и стала следить за Горгоной. Она подошла к двери башни и лапой нажала какой-то рычажок с боку. Дверь разделилась на две части и разошлась в стороны. Пес-дух вошел внутрь.
Подобравшись к открытой двери, я увидела винтовую лестницу, ведущую вверх и вниз. Судя по проторенной в пыли тропинке, Горгона отправилась вниз. Туда же собралась и я, но передумала: запах. Проклятая бестия меня сразу почует. Но как же тогда подобраться к ней незаметно, ведь единственным моим козырем в схватке с ней была бы внезапность.
Времени оставалось все меньше и меньше. Уставший, не спавший и голодный мозг отказывался выдавать мне что-то более или менее разумное. Снизу донеслись приглушенные голоса и лязг открывающихся дверей. Сомнений уже не было: Горгона явилась сюда, чтобы выполнить приказ хозяйки. Удивительно, что она еще так опоздала.
И я решилась. Не видя другого выхода, собрав все остатки силы и воли, я прокричала в дверной проем:
— Эй, ты! Дьявольское отродье! Выходи! Надо потолковать!
Внизу наступила тишина, долгая и напряженная. Но я знала, что сейчас должно было произойти. И не услышав ни единого звука, я почувствовала, не знаю по чему: по движению воздуха, напряженности темноты или по неощутимой физически вибрации каменных ступеней, что Горгона медленно и уверенно продвигается в мою сторону, готовясь к решающему прыжку. Ничего не случилось, только нервная напряженность спертого воздуха достигла предела, и я резко отпрыгнув от двери, вжалась в стену. В то же мгновенье из проема выпрыгнул пес-дух и приземлился, взметнув облако пыли.
— Браво, Беатриче! Ловко ты избежала первого удара, — прошипела Горгона, но тебе все равно не спастись.
Я ничего не ответила, молча обнажила меч и вся превратилась в зрение, готовясь к атаке. Но она не торопилась и решила, видимо, усыплять мою бдительность болтовней:
— Как умна и хитра моя хозяйка, — говорила она. — Она верно предположила, что нужно подождать, пока ты сама явишься выручать полукровку. И тогда можно будет прикончить вас обоих. А то Гавр совсем стал нерешительный. Удивляюсь, как он сразу не убил тебя, узнав об измене.
В любую секунду я ожидала прыжка Горгоны, но она тоже ждала момента, когда я хоть немного расслаблюсь. Из подземелья башни донесся звон цепей. Ю-Ю был жив. Это придало мне немного уверенности. Но стоило мне лишь чуть повернуть голову на звук, как чудовище, даже особо не напрягаясь и не делая захода, прыгнуло на меня. Я едва успела увернуться, сделав стремительный прыжок в сторону. Горгона не стала ждать, пока я опомнюсь и тут же набросилась сбоку. Я снова отскочила, но на этот раз бестия оставила глубокий красный след на моем обтянутом джинсой бедре. Я даже не сразу почувствовала боль, только краем глаза увидела, как расплывается по ноге мокрое бурое пятно.
Демон играл со мной. Это было видно по его лукавой собачьей морде, напоминавшей в тот момент улыбку мультяшной Багиры. Горгона явно наслаждалась моей беспомощностью и не принимала в расчет острый меч. Улучшив момент, я наскочила и нанесла удар. Она увернулась, но ее морда стала серьезной и свирепой. Начиналась настоящая схватка. Я стала снова и снова делать выпады, но дьяволица ловко уклонялась от них и становилась все злее. Остановиться было уже невозможно. Я чертовски разозлила саму смерть. Глаза ее полыхали красной яростью. Я размахивала увесистым мечом у нее перед носом, чтоб не дать ей возможности напасть. У меня начали уставать руки, но нельзя было сделать передышку. Это значило бы попрощаться с жизнью.
И вдруг Горгона сделала невероятный прыжок на стену донжона и, отпружинив от нее полетела сверху прямо на меня. Это длилось только миг, но мне показалось, что время растягивается, как в замедленной съемке. Перекошенная злобой морда чудовища, дециметровые клыки, огромные когти и гора каменных от напряжения мышц стремительно приближались ко мне. Мои глаза в паническом ужасе уставились в самую середину ее груди, а руки, словно и не подчиняясь никакому сигналу мозга, сами собой совершили какое-то молниеносное движение.
Я не успела ничего осознать. Туша Горгоны со все тяжестью рухнула на меня. Я упала, пребольно ударившись о камни мощеного подворья и отключилась на несколько секунд. Но инстинкт самосохранения тут же заставил сознание, как субмарину из темных глубин, вынырнуть на свет божий. Я собрала в пучок мысли и тут же поняла, что тяжелая туша, неподвижно лежащая на мне — это Горгона, а теплая лужа, в которой я оказалась и от которой промокла вся рубашка — ее кровь. Она была мертва. Мой меч проткнул ее насквозь.
С немалым усилием столкнув с себя труп грозного чудища, я с трудом вытащила из его груди свое оружие. С ног до головы выпачканная кровью, своей и своего поверженного врага, едва передвигая ватные от усталости и нервного напряжения ноги, я побрела к открытым дверям сторожевой башни. Там в подвале должен был находиться мой "прикованный Прометей".
Я совершила невероятное: убила Горгону. Поверить в это было почти невозможно. Мне казалось, что вот-вот я снова услышу позади себя ее грозный рык, и все начнется сначала. Некоторое время мне даже чудилось, что за мной кто-то крадется. Но, обернувшись, я убеждалась: пес-дух Василисы лежал поверженной грудой на камнях.
Я подошла к башне и, становившись у двери, крикнула вниз:
— Ю-Ю, ты здесь?
В ответ раздался лишь приглушенный звон цепей. Я опасливо вошла в проем, и дверь с грохотом сомкнулась за мной. Что еще за дела?! Но отступать было нельзя, и я стала осторожно спускаться. Лестница, к тому же, была очень крутой и местами обвалившейся и выщербленной. Чем ниже я спускалась, тем темнее становилось, пока, наконец, я совсем перестала хоть что-нибудь различать. Через несколько минут бесконечного спуска в кромешной тьме, мне начало казаться, что я нисхожу в самый ад. Мне даже почудилось, что я слышу какие-то голоса из-за стен, стоны и глухие удары. Но прислушавшись, я уже не обнаруживала никаких звуков, кроме гулкого эха своих собственных шагов.
Если бы ни бой с Горгоной, я, наверное, здорово бы трусила, но теперь мне не было страшно. Адреналин кипел в крови и заглушал этот страх перед неизвестным и странным. Наконец, когда глаза уже привыкли к темноте, внизу я стала различать слабый свет.
— Ю-Ю, ты здесь? — спросила я у тишины.
— Гы-х, — услышала я знакомый хрип, который, по-видимому, должен был обозначать "да".
Я поспешила на свет и вскоре увидела слева небольшой проем в стене, освещенный двумя тлеющими факелами. Оказавшись на площадке перед этой дверью, я не сразу увидела доктора, но зато заметила, что лестница продолжалась вниз, теряясь в неосвещенной глубине.
Ю-Ю я нашла в углу небольшой темницы, прикованного цепями к стене. В тусклом свете догорающих факелов я увидела, как он поднял на меня свои горящие красные глаза. У него еще хватило сил на виноватую улыбку.
— Надо ли мне говорить тебе, что ты просто влюбленный кретин, Ю-Ю?
— Не стоит, — прохрипел в ответ доктор.
Я подошла к нему и присела на корточки, осматривая вбитые в камень железные крепления цепи.
— Как ты сюда попала?
— Через дверь.
— А Горгону ты что поджарила как тогда Цербера?