— Ключевое слово здесь "пока", да? — спросил я. — Нет у меня желания собирать армию Тьмы и затевать глобальную мясорубку. Как будто это когда-то кому-то было нужно, кроме людей!
Король скептически приподнял свою тонкую бровь.
— Это я понимаю, может, ты и не хочешь. И да, ты, может быть, нас убивать не будешь. Но люди — будут. Как только станет известно, что новый Князь Тьмы — эльф, мы автоматически станем приспешниками Зла. Все эльфы, до единого. И люди сожгут лес. Вот о чем я думаю.
— Это и я понимаю. И Светлый Орен тоже это понимает, потому пока люди обо мне не знают. Но у меня есть веская причина так поступать. Просто послушайте меня пока, хорошо?
— Давай попробуем, — Вэлиан кивнул.
— Вы знаете что-нибудь о радени? — задал я пробный вопрос.
— Нет. Кто это?
— Хорошо, начну с другого бока. Люди нас не трогают, потому что мы вроде как играем по их правилам. Эльфы признали их силу, приняли их веру и согласились с их целями. И вроде из мерзких тварей превратились в светлых воинов. До поры до времени. Идет война. Многие о ней не знаю, многие считают это естественным и правильным — это война на истребление. Орки и кобольды, я говорю о них. Вы думали, что произойдет, когда их не станет?
— Думаю, ничего хорошего…
— Я сейчас нарисую картинку. Эльфы — магические создания, те, кто, так или иначе, все равно имею доступ к так называемой "магии тьмы". Наши маги сильнее, и люди нас бояться, несмотря на то, что мы сейчас слабы, как никогда. И вот когда джунгли на островах будут выжжены, а орки — уничтожены, люди придут сюда. Да, может быть, это случиться не скоро, может, через тысячу или тысячи лет, но это произойдет. И эльфы падут. Если до того времени дриады будут живы, они тоже умрут. И гномы, хотя может быть, их и оставят, они не маги. А потом… нет, война на этом не закончится. Потом люди будут воевать между собой.
— Всегда кто-то с кем-то воюет. Но мы говорим не о далеком будущем, до которого эльфы из-за болезней и малой численности вообще рискуют не дожить. Мы говорим о настоящем, и эту войну можешь принести ты.
— Я еще не закончил, — напомнил я.
— Хорошо, я слушаю дальше, хоть мне это и не нравиться.
— Я не говорю, что война — зло, и этого быть не должно. Войны будут всегда, иной вопрос — какие это войны. Наш мир, мир магии, он полон ею, и развитие технологии здесь практически невозможно. Люди не принадлежат этому миру, но они обладают удивительной силой менять все вокруг под себя. Технология, наука, не та, что есть у гномов, и не та, которой сейчас владеют люди, в целом может решить вопрос глобальных и разрушительных войн. Но мир, где правит наука, очень недолговечен. Он не способен резко меняться и останавливать себя, когда это необходимо.
— Я перестаю понимать суть разговора.
— Сейчас все станет понятно. Мир магии, такой, как наш, в теории может существовать почти вечно. Именно из-за того, что его могут населять многие расы, и именно из-за того, здесь постоянно ведутся войны. Это механизм обновления, в котором задействованы оба вида энергии, положительной и отрицательной. Той энергии, из которой мы были созданы, единой, хоть она и делиться надвое. Вы можете представить, что произойдет, если люди, создания технологического мира, изменят наш по своему образу и подобию? Конечно, в тот момент нас уже не будет, и это мало меня заботит, но я скажу — наш мир погибнет. Вот так вот страшно, глобально и пафосно.
— Если ты сейчас скажешь, что пришел, чтобы спасти наш мир…
— Нет, я пришел, чтобы его разрушить, — перебил я короля. Не вежливо, но не до этого сейчас. Либо я договорю, либо… да второго варианта просто не существует. — В прямом смысле, я не шучу.
— И что, мне пугаться тебя? Либо я чего-то не понял, либо ты говоришь полную чушь. Объясни толком, чего ты от меня-то хочешь.
Я рассказал. Говорил, изъясняясь красивыми словами и мощными выражениями, прихваченными от Ринелина. Объяснял на пальцах и сыпал заумными терминами. Приводил Айсера в пример и многое другое. Это было долго, длилось, наверное, не один час. Пресветлый Вэлиан кривился все больше и больше. И под конец моей речи заявил:
— Матиас, да ты безумен!
— Что ж, если вы так считаете, я пойду…
Странно, я рассчитывал на что-то другое? Дурак, одно слово.
— Стой, — окрик настиг меня у самых дверей. Я замер, едка касаясь пальцами красивой хрустальной ручки двери. — Я все гадал этот год, сказал ли тебе Гэврил те самые слова, что кипят у меня в душе сейчас…? — спросил король в пустоту, как мне показалось.
— Сказал, — я все-таки ответил. — И мне было очень приятно слышать это. Услышь я что-то иное два года назад, меня бы тут не было. Да что говорить, я бы вообще зарекся возвращаться в Зачарованные Леса, если бы меня тут никто не ждал.
Король облегченно выдохнул.
— Тогда ты понимаешь, что я чувствую. Я верю Силь больше, чем кому бы то ни было, но… я пытаюсь, но не могу поверить тебе. Ты говоришь полный бред, Матиас, и это самое очевидное решение. Но… впрочем, очевидное, не значит, единственное. Потому я могу еще раз попытаться довериться тебе, потому что…
— … нам нечего больше терять, — одновременно закончили мы.
— Вы меня поняли, — я улыбнулся. — Совсем чуть-чуть, но поняли. Я даже на это не рассчитывал…
— Ты зря думаешь, что мысли о подобном будущем меня никогда не посещали, — Вэлиан возмущенно фыркнул. — Время эльфов ушло, и миром правят люди.
— Это нам на руку. Все сейчас меряется людскими мерками, даже время! Никто не говорит "эльфы живут в три раза больше людей", говорят "люди живут в три раза меньше эльфов"! О небо, будто люди — основная валюта нашего мира! Как это бесит лично меня!
— А мы говорим про тебя?
— В общем и целом. Но про людей тоже. Вот перед вами последний король тех, кого люди считают богами. Тот, чье имя носит семья Повелителя, — Айсер скривился невозможным образом и исчез из поля зрения, став невидимым. — Я тоже не могу этого понять, но вот они пытались мыслить такими же идеалами, как люди, при этом оставаясь целыми. Эльфы не мстят, так ведь? Для таких, как мы, вообще не существует понятия "месть". А вот радени, представьте, не могли убивать. Зато это умели делать люди.
Король поискал глазами духа, естественно, не нашел.
— Ты зря кипятишься, Матиас. Я прекрасно все понял, и не надо кричать. И я знаю, что это значит. Эльфы проиграли давно, и за это наказаны, это ты хочешь сказать? И с тех пор, как это случилось, мы медленно и мучительно умираем…
— Я пытаюсь исправить ошибки целого мира. Вам кажется, что я жертвую собой? Черта с два! Я всегда поступал так, как мне казалось правильным, поступаю так и на этот раз! Люди принесли в наш мир понятия Добра и Зла, они — орудие нашего наказания. Я собираюсь поступить так, как и положено злодею — я буду использовать это орудие! Я знаю, что поступаю ужасно, как сущее Зло, но я поступаю правильно. Кто-то должен быть злом, чтобы кто-то стал добром, верно? И нет, я не думаю, что жертвую собой. Если кому-то кажется, что мой поступок полон благородства, героизма и другой чуши, это их проблемы.
— Тяжело стоять у штурвала целого мира.
— А я попробую. Да, прошло много времени, и сейчас уже невозможно вернуть все, как было. Но можно попытаться чуть-чуть подправить в нужном направлении. Воины света, чтобы не пачкать свои беленькие ручки, любят стравливать одно зло с другим. Попробуем стравить добро с добром, и посмотрим, что получится. В любом случае, я не считаю свой поступок плохим или хорошим. Вот уже полгода я пытаюсь мыслить критериями, которые выше этих понятий.
— И как, получается?
— В процессе.
— Тогда остался лишь последний вопрос: чего ты от меня хочешь?
— А, вы поняли, что вашей роли в этом спектакле нет, так? Но именно эльфам будет отведена роль Добра в новой истории! Мне нужен доступ к Книге Судеб.
Мне опять удалось его удивить. Да сколько можно удивляться, в самом деле? Я бы столько не выдержал.
— Теперь я еще больше уверен в том, что ты сошел с ума. Зачем тебе это надо?
— Всего одно маленькое пророчество, которое вполне может исполниться, — я пожал плечами. — Фактически гениальное решение сражу множества проблем. Гэврил остается главой семьи, Золотой Клен избавляется от моего ярма, эльфы не имеют никакого отношения к Князю Тьмы, и, как и хотел Орен, это становиться проблемой людей. Я уверен, после того, как я закончу свое обучение, помочь матери забеременеть снова не будет проблемой.
— Ты уверен?
— Небо, ну вы и скептик!
— Не издевайся. Ты хоть осознаешь, как со стороны наш разговор выглядит?
— Безумно глупо, я знаю. А что делать? Надо, раз уж мой такой выбор.