Агата не верила своим глазам. Запыхавшаяся, дрожащая как осиновый лист Оливия ворвалась в зал будто какой — то супермен! И как она справится со сворой волшебных существ?
Агата тут же вернулась в тело и стала приходить в себя. Голова гудела от недавнего сеанса телепатии. Опершись на стену, она заставила себя встать. В глазах Агата летали черные точки и расплывались разноцветные круги, ноги не слушались, а сознание проваливалось в небытие — последствия использования астральной проекции. Так надолго она еще ни разу не выходила из тела.
Агата кое как доползла до зала и застала последний миг жизни Оливии. Она сиганула в Колодец, не раздумывая, оставив Агату на произвол судьбы. И о чем она думала? Она должна была сидеть в укрытии и дожидаться ее, а не бежать жертвовать собой.
Но сделанного не вернешь. Сознание Агаты постепенно пробуждалось, осознавая произошедшее. Агата задыхалась и плакала, повторяя имя подруги.
Внезапно Алес исчез и возник за спиной Гэвиуса. Блеск стали. Громкий вздох. Из раны на шее ангела, пульсируя, вытекала темно-алая струя. Он схватился за горло и вопросительно посмотрел на Алеса. Гэвиус пытался остановить кровь, но она просачивалась сквозь пальцы и стекала на белоснежную футболку. Хищно улыбаясь, Алес облизал кинжал. Тело Гэвиуса рухнуло на пол.
В этой суматохе Агата подбежала к Вивьен. Та безмятежным опустошенным взглядом смотрела прямо перед собой. Ее зрачки не двигались и не реагировали на свет, а на губах была тень легкой улыбки.
Внезапно в колодце послышалось гудение. «Оливия?», — с надеждой подумала Агата. Но гудение становилось громче и со временем заполнило весь зал. Все присутствующие закрыли уши ладонями, лишь связанная Анастасиа не могла защитить свои барабанные перепонки. Она завопила и упала на землю, а из ее ушей потекла кровь. Тело Анастасии дергалось, будто в эпилептическом припадке. Лицо обезобразила гримаса ужаса.
Из колодца показалась черная густая слизь. Она капала на землю и тут же стекалась в одну лужу. Затем слизь окутала Анастасию, впитываясь в ее кожу и заползая в нос, уши и даже глаза. Анастасиа надрывно кричала до тех пор, пока слизь не заполнила ее горло.
Агата смотрела на это, замерев. Алес схватил Медею и исчез.
— Убей девчонку, — бешено закричала Виола, обращаясь к Одену. Она указывала пальцем на Агату.
Драго глянул на мать и не узнал в ней ту милую женщину, которой она притворялась всего десять минут назад, когда упрашивала сына помочь. Перед ним стоял монстр с россыпью морщинок вокруг глаз, длинными острыми клыками и яростным, почти неистовым взглядом. Рот Виолы скривился, верхняя губа поднялась, выражая презрение.
Оден колебался.
— Ну же, — сказала Виола. — Или я задушу ее своими руками.
В руках Одена возник пылающий шар. Он помедлил. Агата прижалась к Вивьен, обняла ее и посмотрела на Одена широко раскрытыми глазами. В ней уже не было страха. Он пропал после смерти Оливии.
— Я не могу, они же дети! — закричал Оден. Тогда Виола зажгла шар в своей ладони.
Драго исчез, появился прямо перед девочками и закрыл их собой. Он посмотрел на мать с вызовом. Драго сплюнул кровь. Видимо падение было чуть сильнее, чем он себе представлял.
— Если ты выберешь неправильную сторону, я не смогу тебя защитить, глупый мальчишка, — прокричала Виола.
Анастасиа с легкостью разорвала веревки. Она поднялась. Ее рост стал выше сантиметров на пятьдесят минимум. Она улыбнулась, обнажив два ряда тонких, острых, торчащих в разные стороны зубов.
— Повелитель? — Оден посмотрел на Анастасию.
— Оден, подойди ко мне, — сказала она грубым раскатистым голосом.
Оден замешкался, но все же подошел. Анастасиа, а точнее уже Люцифер, прикоснулся губами ко лбу Одена, и зал ослепила яркая фиолетовая вспышка. Оден закричал, а его тело обмякло. Его лоб будто приклеился к губам Люцифера. Все это заняло лишь долю секунды. Затем в руке Люцифера возник огненный шар, и он мгновенно бросил его в сторону Драго.
Оден успел. Он телепортировался и перехватил шар. Воспользовавшись заминкой, Драго повернулся к девочкам и обнял их. Все трое учеников растворились в воздухе.
9
Сальватор Блэквелл постепенно приходил в себя на мраморной плитке белоснежного зала. Пошатываясь, он неторопливо встал и тут же достал носовой платок из нагрудного кармана пиджака. Он принялся очищать одежду, несмотря на то, что вокруг лежали без сознания члены Совета. В любой ситуации Сальватора прежде всего беспокоила чистота костюма.
Тщательно очистив одежду от видимых лишь ему пылинок, Сальватор встревоженно огляделся. Что здесь произошло? Последним воспоминанием, проклевывающимся сквозь мрачную пелену, была густая дымка тумана, пожирающего все на своем пути и чувство… Что это было? Кислородное голодание? Сальватор не знал точных симптомов гипоксии, но, кажется, это была именно она. Он вспомнил, как растерянно оглядывался вокруг, как его легкие пытались вместить побольше воздуха, но им это не удавалось. А потом напало непреодолимое желание уснуть, мир стал вращаться, а все окружающее слилось в один разноцветный калейдоскоп.
Сальватор оглядел присутствующих, Пруденса нигде не было. Слабый пульс чувствовался сквозь тонкую бледную кожу членов Совета. Сальватор знал, какое заклинание использовал враг. Он откопал его в дебрях спутанного сознания. Однажды им воспользовалась его жена, чтобы спасти плененных ангелов. Дымовая шашка. Если это так, то они могут спать несколько дней, лет или веков. Все зависело от того, что именно задумал тот, кто наложил это проклятие. Но почему проснулся он? Ответа не было.
Единственное, что Сальватор Блэквелл мог предпринять прямо сейчас — это наложить чары сокрытия, чтобы никто не навредил беспомощно распластавшимся на полу телам. Но на это заклинание требовалось чуть больше сил и энергии, чем было внутри него после долгого вынужденного сна. Он решил, что Авейра скорее всего не расстроится, если он позаимствует у нее немного магии ради всеобщего блага.
Сальватор подошел к девушке. Ее лицо было таким безмятежным. Оно не выражало никаких эмоций. Авейра мирно спала. Он приложил руки к ее груди, из нее потекла магия, вливаясь в раскрытые ладони Сальватора. Он закрыл глаза и представил бушующие волны, которые каждый день видел из окон школы. Они так сильны, что стачивают камень и расширяют границы моря. Хотел бы Сальватор быть таким же сильным, чтобы суметь защитить тех, кто ему дорог.
Выкачивать магию из других — отличительная черта семьи Блэквелл. Сальватор был способен украсть способности каждого из обездвиженных тел и обрести такое могущество, что мог бы подчинить весь мир. Но помимо исключительного дара у Сальватора имелась и одна слабость. Эта слабость называлась «Совесть». Он никогда не позволял себе поступать так, как поступил бы на его месте человек, лишенный всяческих моральных принципов. А Сальватор Блэквелл не такой. Он воспитанный, сдержанный и честный. По крайней мере, так говорили окружающие. И он не собирался разрушать их ожидания низменными поступками.
Кажется, пора прекращать, или я окончательно лишу ее сил, — подумал он и палец за пальцем сжал кулаки. Поток магии прервался. Сальватор встал в центр зала и расставил руки в разные стороны. Из его рта, глаз и ладоней вырвался искрящийся поток, который постепенно заполнил потолок, стены и пол. Этот свет создал энергетический купол, обволакивающий зал Суда.
Сальватор впервые после пробуждения взглянул на часы. «Не так много», — подумал он. Если только не прошло уже несколько дней. Он покрутил одно колесико часов вперед на пол оборота, затем вытащил его, обнажая тонкий стержень, произнес волшебные слова, со всей силы вдавил его обратно и исчез. Но появился в другом месте и вошел в открытые двери, обнаружив бездыханное тело Гэвиуса.
— Опоздал, — сказал Сальватор вслух, поднял ангела на руки, повторил комбинацию на часах и растворился в пространстве.
10
Драго перенес девочек в свою комнату, где мирно спали Уиллис и Стейн. Стейн храпел и причмокивал, ему снился чулан, в котором на бесконечно длинных полках громоздились нескончаемые подносы с различной едой. Уиллис сразу же проснулся, стоило Драго прорезать ткань реальности и возникнуть прямо рядом с его кроватью.
— Что здесь… — протирая глаза начал едва проснувшийся парень.
— Объясню позже, — сказал Драго и уложил Вивьен на свою кровать. Она была податлива, как манекен, украденный из торгового центра. Ее тело было твердым, мышцы напряженными, а глаза по-прежнему не моргали.
Агата стояла не шелохнувшись. Она до сих пор не могла поверить, что все реально. Она несколько раз зажмурилась, силясь проснуться. Но когда это не сработало, она закрыла лицо руками и истошно закричала, разбудив и Стейна.
Драго в два шага оказался рядом с Агатой и обнял ее за плечи. Он был намного выше, так что Агата с удовольствием укуталась в его груди. Рубашка Драго впитывала слезы безутешной девушки. Он гладил ее по волосам, стараясь успокоить. В его мыслях крутились разные фразы, которые он мог сказать ей, например, «Все будет хорошо» или «Ну же, не плачь», но они казались неуместными, так что Драго не смог выбрать ни одну. Он и сам нуждался в утешении. Но из них двоих сильным пришлось быть ему, ведь Агата все-таки девочка, хоть и не уступающая ему техникой боя и магическими способностями.
— Драго, как это возможно? — Агата отпрянула от его груди и посмотрела ему прямо в глаза. — Как мы расскажем об этом Аккэлии… Или директору. А что будет с Вивьен?
Слезы не переставая текли по ее раскрасневшимся щекам.
— Я не знаю, — честно признался Драго. В его сердце был камень размером с Луну, он давил на ребра, грозясь разорвать их невыносимой болью. Драго сдерживался. Ему так хотелось закричать или расплакаться, найти свою мать, чтобы потребовать объяснений или, что еще лучше, сразу убить ее. Но горячий разум — враг правильных действий. Пока он не успокоится, ничего предпринимать было нельзя. Поэтому он стоял как вкопанный, схватив Агату за плечи, что было его единственной отдушиной во всей этой ситуации.
— Думаю, нам стоит пойти к Сальватору, — он впервые назвал директора по имени. Возможно, бессознательно он понимал, что именно ему придется сообщить директору о смерти Оливии. А точнее дяде о смерти его любимой племянницы. Девушки, которая стала так дорога Драго с самого первого танца. Как она была наивна, чиста и совершенно не вписывалась в это полное страданий место.
Агата кротко кивнула.
— Присмотрите за Вивьен, — сказал Драго ошарашенным соседям по комнате и, не дождавшись их ответа, взял Агату за руку и вывел из комнаты.
11
Сальватор перенес тело Гэвиуса в зал Совета, разбираться с его трупом не было возможности. Он знал, что время там не властно, а значит, тело не будет разлагаться. Ему нужно было защитить школу, а значит надо было оповестить родителей и отправить детей по домам. Вот только кто из них уже успел присоединиться к Люциферу? Этого он не знал, но собирался выяснить. В любом случае после такого долгого заточения, Люцифер еще слаб и вряд ли станет нападать на кого-то столь сильного, как Сальватор или любой из преподавателей в школе.
Поразмыслив, Сальватор решил, что дожидаться утра не следует, именно поэтому теперь он стоял напротив комнаты Орианны Лаборде и собирался силами, чтобы решиться постучать. «Ну что я в конце концов как подросток», — подумал он, и, приготовившись, вновь одернул руку. Обстоятельства требовали решимости, а все, что касалось Орианны отнимало ее у Сальватора. В конце концов он все-таки постучал.
Орианна открыла дверь не сразу, что не удивительно, ведь была глубокая ночь — время, когда нормальные люди спят. Помимо тех, конечно, которые пытались предотвратить появление Люцифера и потерпели поражение. Она заспанным взглядом посмотрела на ночного гостя.
— Сальватор? — вопросительно произнесла она.