- Я с ним не встречался, но знаю, что он повелевает огромной странной - владения шаха Балсара велики и необозримы. Так говорят.
Моонлав задумалась о чем-то своем. Радхаур не нарушал молчания, он смотрел мимо сидевшей перед ним, практически нагой женщины - на торс Алвисида, до которого все-таки добрался.
Тот оживал, терял свой холодный мраморный цвет и от него исходила уже ощутимая сила. Оставалось только подойти, дотронуться до него и сила вольется в Радхаура, волей Сил Космических избранного Наследником великого бога.
- Ладно, все это потом, - наконец нарушила молчание богиня. Зря я этого олуха до рассвета отпустила. Есть очень хочется... И вина. От хорошего бы бокала "Пола Массона" я бы сейчас не отказалась. У тебя, конечно, ничего нет?
- У меня есть немного кабаньего мяса, - несколько оторопело ответил Радхаур. - Но ведь вы же - богиня...
- А, брось, - отмахнулась она и встала, ничуть не заботясь о том, что покрывало упало с нее. Пошла в угол у выхода на лестницу Смерти, где стояла грубо плетеная деревенская торба. - Сейчас я обычная баба... Не совсем обычная, но пока я здесь, даже водки не могу сотворить. И очень хочется мужика... Ага, не слишком изысканно, но даже вино есть, - она извлекла из торбы припасы хранителя и кувшин. Отхлебнула прямо через край, поморщилась и протянула Радхауру. - Хочешь?
Тот кивнул. Жажда не мучила его пока он мчался по лестнице, пока разговаривал с нагой богиней, но сейчас казалось, что если не сделает хоть глоток, умрет мгновенной смертью. Вино было слабеньким и очень кислым.
Моонлав снова вернулась к ложу, досадливо поморщилась, посмотрев на черный голый камень, вздохнула, подняла покрывало, сложила его в несколько раз, положила на ложе и уселась, закинув ногу на ногу, и уперевшись руками в камень позади спины.
- Сигаретку бы, - мечтательно произнесла она.
- Что? - снова тупо переспросил Радхаур.
Он тут же дал себе слово не удивляться больше никаким ее словам. Ему тягостна была затягивающаяся сцена, но как взять торс и уйти он не знал. Все же перед ним - богиня Моонлав.
- Да ладно, - отмахнулась женщина и усмехнулась сама себе: Все ж идиот был этот твой Алвисид. Такую церковь умудрился создать, самогон научил делать, а табак курить - нет, хотя сам дымил, как паровоз... Иди ко мне, мальчик, у меня не было мужчин аж сто девяносто восемь лет и двести семьдесят три дня.
- Нет, - вдруг громко сказал Радхаур.
- Что? - пришел черед удивиться Моонлав. - Ты не хочешь меня? Или боишься? Ты такой юный, красивый. Как Алвисид, только моложе и неопытнее. Это, должно быть восхитительно.
На миг ее лицо обернулось оскаленной мордой пантеры, виденной Радхауром в королевском зверинце в Камелоте. Или показалось. Он отступил на шаг назад.
- Нет! - повторил он.
- Что значит - нет? Ты, что боишься? Ты еще не спал с женщинами, мальчик? Ничего, я тебя всему научу. Твой предок был не в пример смелее...
- Вы... - Радхаур сделал еще шаг назад. - Посланец Алвисида говорил, что вы спали даже с Луцифером!
- А, пепельниц не любишь, - рассмеялась она.
Радхаур не стал спрашивать о значении непонятного слова. Он действительно не хотел даже дотрагиваться до нее. Поистине прекрасное тело не возбуждало в нем никаких желаний - прикоснуться к оживающему торсу Алвисида, вот все, что он хотел сейчас.
И подумал вдруг - не иссякла ли в нем способность любить, не выпростало ли у него в душе все, кроме желания исполнить предназначение?
Он даже Марьян любит через силу - только, чтобы не приставала со своей нежностью лишний раз. Он попытался вызвать в памяти лицо Лореллы, образ которой видел совсем недавно, и ничего не получилось.
- Что Луцифер? - кокетливо спросила Моонлав, не отрывая взгляда от Радхаура. - Физически, конечно, могуч, не отнимешь, но ни капли фантазии, словно с роботом трахаешься.
Опять непонятные слова. Ну и пусть. Скорее бы все кончилось...
- Иди ко мне, мальчик, забудь обо всем. Еще никто на меня в постели не жаловался. Я тебе покажу кое-что, что ты в жизни не увидишь...
- Нет, - вновь упрямо повторил Радхаур. - Я не хочу вас обидеть, великая Моонлав. Но я... - он на мгновение смутился. - Я женат. Любимая ждет меня. Там, у въезда в драконову страну.
- Любимая... женат... - передразнила Моонлав. - Алвисида такие пустяки не смущали. Иди же, я что упрашивать буду? - она провела указательным пальцем с длинным ногтем под правой грудью - на белой коже оставался едва заметный розоватый след.
- Нет, - повторил Радхаур, вспомнив как в алголианском храме отказался от шестнадцати красавиц. Каждая из тех уступала той, что сейчас перед ним - но какая разница? Он приложил руку к сердцу: Позвольте мне взять то, за чем пришел и уйти. Мой друг со сломанной ногой лежит в пустыне. Мне надо идти.
Моонлав презрительно фыркнула и брезгливо повела плечом.
- А если я скажу, что если ты не удовлетворишь меня, то не пропущу? Все ж этот камень, - она махнула рукой в сторону торса, пока подвластен мне. Без моего согласия ты его и с места не сдвинешь... Ну, что ты ответишь?
- В таком случае мне придется, - глухо произнес Радхаур. - Но будет еще хуже, чем... с роботом.
Он не знал, кто это такой, но понял, что Моонлав робот явно не по нраву. И он не врал. Ему было не до женщин.
- Да ладно, - Моонлав резко встала, повернулась к нему спиной, ничуть не стыдясь наготы и вытянула из ничего, прямо из воздуха, пучок странных светящихся нитей. - Забирай его и уматывай, у меня своих дел полно, успеть бы до рассвета, - через плечо бросила она Радхауру. - Надеюсь, что потомки моих ребят не импотенты, как ты.
Радхаур смолчал. И не двигался с места.
Моонлав потянув на себя нити, вновь уселась на сложенное покрывало. Левой рукой задумчиво взяла кувшин с вином, отглотнула, поставила на место, так и не отведя взгляда от переплетения переливающихся разноцветных нитей, из ничего выходящих и в ничего струящихся.
- Так... - пробормотала она, совершенно забыв о присутствующем рыцаре. - О, как хорошо-то! Это мы сюда протянем... Смотришь, через годик ослабнет и сможем уже что-то предпринять...
Радхаур кашлянул.
- Ты еще здесь? - не оборачиваясь произнесла Моонлав. Забирай эту каменюгу и уматывай, раз ничего другого не можешь...
Он, стараясь не наступить на разбросанные по полу свежие розы, обошел огромное каменное ложе и приблизился к торсу Алвисида, который вспыхнул при его приближении непредставимыми переливами всевозможных цветов.
Радхаур встал перед ним на колени и протянул руки.
- Здравствуй, - почти беззвучно прошептал он, и протянул руки к священной реликвии.
Пальцы коснулись бесновавшегося разноцветьем камня. Резкая боль пронзила Радхаура от макушки до пяток, мир растаял пред глазками, обернувшись бескрайней зеленой пустошью, живущей собственной непостижимой жизнью. Музыка в голове, в которую превратилось знакомое "тии-ии-тиии", уничтожила для все прочие звуки.
Радхаур, не в силах сразу принять вливающуюся в него энергию, потерял сознание, свалившись у каменного торса, но не отпустив от него рук, почти обняв его.
x x x
Очнулся он от сладострастных стонов и громких мужских всхрапов. Очнулся, словно вынырнул из тьмы подземелий на солнечный свет. Он открыл глаза.
Хрустальный дом действительно заливало яркое солнце. Пальцы его крепко обхватили торс Алвисида, который был приятно-теплым, живым.
Радхаур встал.
На каменном ложе распласталась Моонлав, но на этом ложе уже лежали многочисленные перины, на которых богиню было почти не видно, лишь длинные темно-золотые волосы контрастировали с белизной тонких тканей. Над ней навис огромный мускулистый мужчина, бросивший на Радхаура быстрый взгляд и снова уставившийся в лицо наслаждающейся женщины. На лице мужчины не было ни тени удовольствия - лишь страх не справиться с возложенной на него миссией.
Радхаур отвернулся.