- Откуда ты знаешь?
- Оттуда... о боги! - По Щелке пронесся новый порыв ветра. - Ты жутко смердишь.
Мопса деловито принюхалась, потом покачала головой:
- Это еще ничего не значит... Я могла идти и по крышам.
- На крышах не встречается столько дерьма. Ну ладно, теперь ответь, сколько у этого человека укрытий?
- Не то шесть, не то семь, - отозвалась Мопса. Она определенно была смущена. Проницательность собеседника ее поразила.
- Зачем ему столько?
- Ну... чтобы прятаться и заметать следы.
Ветер утих, и запах канализации перестал ощущаться, но Лайам уже принял решение.
- Пошли, - скомандовал он. - Раз уж мне придется с тобой куда-то идти, то для начала нам следует заглянуть в баню.
- В баню? - удивилась Мопса, приноравливаясь к широким шагам Лайама. Я ни в какую баню идти не могу.
- Это еще почему? - спросил Лайам. Он был занят - следил за верхними этажами, выискивая там мальчишек со спущенными штанами.
- Ну... потому, что у меня нет денег.
- Я заплачу, - рассеянно сказал Лайам, продолжая поглядывать вверх. Какие еще у тебя есть причины не расставаться с собственной вонью?
Других причин Мопса выдумать не смогла и затрусила рядом, шлепая босыми ногами по мостовой. Они подошли к городской бане, уже успевшей послужить Лайаму хорошим ориентиром. Это было одноэтажное невзрачное здание, вдоль стен которого тянулись крохотные, забранные решетками окна, запотевшие изнутри. Прихожей бане служила маленькая комнатка с двумя дверьми, ведущими к раздевалкам, с двумя деревянными стойками перед ними. Пол помещения был вымощен кафельной плиткой, мокрой и скользкой. Осторожно ступая, Лайам подошел к стойке, над которой висело изображение женской фигурки.
- Мою племянницу нужно выкупать, - сказал он сидящей за стойкой толстухе. Женщина заглянула ему за спину и вытаращила глаза.
- О, Урис! - воскликнула она изумленно. - Где вы ее так извозили?!
Мопса ответила ворчанием, весьма смахивающим на ругательство, и Лайам поспешил улыбнуться.
- Боюсь, она слишком долго играла на улице, а моя сестра вот-вот должна явиться за ней. Я просто не могу вернуть ее матери в таком виде.
Убийственный взгляд Мопсы окончательно смутил бедную женщину, и с лица ее сбежал последний румянец.
- Но и я не могу в таком виде пустить ее в общий зал, - пробормотала она, запинаясь, затем моргнула и, взяв себя в руки, перевела взгляд на Лайама.
- Может быть, тогда тут найдется какая-нибудь кабинка с умелыми банщицами? - предположил Лайам, подбрасывая на руке кошелек. - Понимаете ли, девочка была у меня в гостях, но я плохо за ней следил и теперь хочу исправить свою оплошность.
Женщина не поверила ни одному слову странного посетителя, но звон монет сделал свое дело.
- Отдельная кабинка стоит дорого, - предупредила она.
- Для дорогой племянницы мне ничего не жаль, - не преминул заверить ее Лайам, и оправившаяся от смущенья толстуха увела Мопсу с собой, стараясь не прикасаться к ее лохмотьям. Минуту спустя она вернулась.
- Все, что на ней было, надо бы сжечь!
- Ну так сожгите, - весело произнес Лайам. - А заодно подскажите, где я могу купить для нее что-нибудь подходящее? Платье, сапожки, чулочки, плащ?
Женщина объяснила, где можно приобрести перечисленное, и Лайам, заплатив немалую сумму за отдельную кабину и банщиц, отправился делать покупки. Через полчаса он вернулся с объемистым узелком и отдал его женщине. Потом Лайам с десяток минут подождал. Потом еще с десяток минут. И еще. Потом он побеседовал с дежурным, скучающим возле другой стойки. Тот оказался философом и знатоком лошадей. Беседа была достаточно обстоятельной, и все же ему пришлось еще чуть-чуть подождать.
Мопса вернулась часа через полтора с лишним. Ее новенькие сапожки поскрипывали, и вся она словно тоже поскрипывала - от чистоты. Оказалось, что волосы у нее темно-русые, с небольшим налетом рыжинки.
- Ну, как все прошло? - поинтересовался Лайам, распахивая перед ней дверь.
- Меня мыли трижды, - заявила Мопса с оттенком гордости, - и сначала часто меняли воду. А еще они очень боялись, что у них засорится труба.
Лайам попрощался с дежурными, и они вышли из бани.
- Мне кажется, - сказала, оглядывая себя, Мопса, - ты мог бы раздобыть одежду и понаряднее.
- Хочешь, чтобы на тебя все глазели? Неплохие замашки при твоем ремесле.
Сарказм этого замечания не ускользнул от Мопсы. Девчонка высвободила голову из капюшона и поглядела на спутника снизу вверх.
- Ты хотел сказать - при нашем с тобой ремесле?
- Нет, - заявил Лайам. - Я удалился от дел.
- Чисто резвишься?
- Удалился от дел, - поправил ее Лайам. - Следи за своим языком. И давай рассказывай, где мы будем искать вашего Двойника?
Оказалось, что парочка мест, где мог скрываться Двойник, находится в Муравейнике, и Лайам решил, пока время не позднее, начать розыски с них. Он вовсе не горел желанием рыскать в кромешной тьме по городским трущобам. Маленькая строптивица, сделавшаяся на удивление покладистой, повела его в сторону порта. Похоже было, что купание и теплая одежда повергли девчонку в шок. Наверное, о ней уже давно никто так не заботился, подумал Лайам. Он хотел было расспросить девочку, как она попала в караду, но потом передумал и завел разговор о Двойнике. Сам ли тот решил обокрасть его дом, или кто-то его надоумил?
- Никто не говорит, что он это сделал, - напомнила Мопса. - Сказали только, что все остальные не делали этого, потому что занимались другой работой. А его не сумели о твоем деле спросить, потому что он где-то прячется.
"Наверняка пропивает денежки, вырученные за мои вещи, - уныло подумал Лайам. - Ну да ладно, неважно. Я узнаю, кому он их продал, и двинусь дальше по следу".
Мопса между тем продолжала рассказ:
- Он гордый, как какой-нибудь гранд. И очень высоко себя ставит. И многие говорят, что заслуженно. Очень уж ловко он управляется со всякими дверными замками и бегает по крышам, как кошка. Он и меня научил бегать по крышам и сказал, что у меня хорошо получается, потому что я легкая.
- Да, легким быть хорошо, - согласился Лайам, припомнив, как однажды под ним провалилась кровля. Она оказалась соломенной и сильно его подвела.
с Про меня говорят, - похвасталась Мопса, - что я бегаю по крышам быстрее всех в Саузварке!
- Тихо! - одернул ее Лайам.
Девчонка быстро прикрыла рот ладошкой.
- Извини, - пробормотала она.