- Никого нет.
- Ну и отлично, - сказал Лайам, затаскивая труп Двойника в глубину помещения. Здесь было чуть почище, - впрочем, Лайам, прежде чем опустить покойника на пол, отшвырнул носком сапога в сторону какие-то корки. Затем он отряхнул руки и повернулся к своим спутникам. Боулт стоял у двери, держа улицу под прицелом, а матушка Джеф оглядывала таверну и морщила нос.
- Здесь, что ли, его убили?
- Да, - ответил Лайам.
- Ну, тогда подождем, - сказала старуха, подбирая юбки и усаживаясь на корточки у стены. - Когда пробьет десять, мы его развернем.
- Надо было прихватить с собой кости, - подал голос Боулт, но тут же умолк.
Лайам пожал плечами. Вряд ли игра в кости доставила бы ему сейчас удовольствие. Последовав примеру матушки Джеф, он отошел к стене и присел; под ногами его хрустнули черепки.
Несмотря на то что Лайам успел поучаствовать в доброй дюжине войн и отстоял в дальних плаваниях не одну сотню ночных вахт, он так и не выучился терпеливо коротать часы ожидания.
Вот и сейчас все его попытки обрести душевное равновесие не возымели успеха. Лайам поерзал, нахмурился, услышав произведенный этим движением скрежещущий звук, и снова застыл. Такой же звук донесся от двери, где стоял Боулт, и Лайам разозлился. Он всегда делался раздражительным, когда ему приходилось ждать.
В конце концов колокола прозвонили девять. Звон казался отдаленным, хотя башня находилась совсем рядом, и каким-то печальным. Лайам встал, чтобы размять ноги. По стенам покинутой своим владельцем таверны тут же запрыгала чудовищная тень, порожденная тусклым светом их единственного фонаря. Старуха, скорчившаяся в углу, вооруженный стражник, застывший у двери, труп, завернутый в саван, - вся эта сцена могла бы повергнуть в шок любого стороннего наблюдателя. У Лайама возникло ощущение, будто покинута не таверна, а весь Саузварк, и что в мертвом городе, кроме них, теперь нет ни души.
Расхаживая по мрачному помещению, Лайам вновь дал своим мыслям волю, и они моментально свернули в привычное русло. Бородач в храме Беллоны, Клотен, не получивший ни царапины, Сцевола с его видениями, леди Смерть с ее пророчествами и уверениями, боги и их тайные замыслы, осуществлению каковых должен почему-то способствовать именно он.
Лайаму очень хотелось знать эти замыслы, хотя он и сам слабо понимал для чего. То ли для того, чтобы не наделать ошибок, то ли - чтобы иметь возможность как-нибудь увернуться от исполнения вышней воли. В каком-то уголке его сознания с детства засела картинка - результат бесед с философски настроенным учителем-стариком. Боги восседают на небесах и дергают за веревочки, привязанные к ручкам и ножкам людей. Лайаму эта картинка не нравилась.
"Мастер!"
Возникшая в голове мысль заставила Лайама остановиться и послать ответный вопрос:
"Ты где?"
"На башне".
"Спускайся сюда".
Последовала пауза. Лайам повернулся к двери.
"Ты ждешь принцепса?"
"Да", - ответил Лайам, стараясь вложить в этот ответ все свое недовольство.
"Ты думаешь, он знает о твоей связи с эдилом".
"ДА! - Лайам довел недовольство до максимума. - СПУСКАЙСЯ СЮДА!"
"Он может причинить тебе вред. Мне лучше остаться здесь и понаблюдать за подступами к таверне".
Лайам с силой втянул в себя воздух, потом резко выдохнул и кивнул:
"Разумная идея. Останься".
Что это с ним сегодня творится? Конечно, дракончика лучше никому не показывать. Не хватало еще, чтобы Боулт и матушка Джеф увидели его фамильяра. Тогда подозрение, что наследник Тарквина все-таки чародей, поселится в них навечно. Лайам застонал.
Матушка Джеф подняла на него глаза.
- Что-то случилось?
- Нет, - ответил Лайам, сухо улыбнувшись. - Просто я терпеть не могу ждать.
Ведьма хмыкнула.
"Я слежу за улицей".
"Продолжай. Сообщи, когда появится кто-нибудь - Оборотень или призрак".
Матушка Джеф одарила Лайама скептическим взглядом.
- А приятель-то нашего мертвеца точно придет?
Лайам кашлянул.
- На самом деле, я рассчитывал на двоих, но хозяин этого кабачка, похоже, сбежал. А что, такой человек обязательно нужен?
Ведьма нахмурилась и на миг призадумалась.
- Нет, не обязательно, но с ним было бы лучше. Так, значит, вы и во втором молодце не уверены?
- Нет, - признался Лайам. - Не уверен.
Придет ли Оборотень? Он уже наверняка знает, что чужак связан с эдилом. Но если ему об этом известно, он должен также понимать, что чужак на него не донес, иначе его бы давно уже арестовали. А еще Лайам надеялся, что Оборотень любопытен. Но даже если и так, какой от этого прок? Всякое любопытство померкнет перед перспективой лишиться руки - ведь вор без руки приметен и ни на что не годен.
В конце концов заявится сюда Оборотень или нет не очень-то важно. Если на то пошло, он успеет разобраться с местной гильдией и попозже. Ему уже пришлось однажды тут кое с кем разбираться, когда некий богатый и влиятельный торговец попытался выжить его из Саузварка. С помощью Фануила Лайам нагнал на того страху. Чванливый торгаш теперь до конца дней своих будет помнить, что мага безнаказанно трогать нельзя.
Стоп! Анкус Марциус ведь и вправду поверил, что ты - настоящий маг. И даже если он предпочел об этом помалкивать, то уж его наемники наверняка языков на привязи не держали. О-о-о! Ну ты и болван!
Лайам покачал головой, припомнив, как Фануил усыпил охранников Марциуса, чтобы дать ему возможность побеседовать с князем торговли с глазу на глаз. Теперь до него дошла ирония ситуации, и он оценил ее в полной мере.
"И после этого ты еще удивляешься, что люди считают тебя чародеем?"
Матушка Джеф сидела опустив голову, а Боулт наблюдал сквозь приоткрытую дверь таверны за улицей; они не заметили, как Лайам усмехнулся.
"На крыше того дома, где ты находишься, сидит человек, и еще трое приближаются к повороту: один - с одной стороны и двое - с другой".
Лайам вскинул голову.
"Они вооружены?"
"Мечей нет. Только ножи".